— Не продолжил. — От тебя забеременела другая, и ты женился на ней. Ты продолжил жить дальше, — повышаю я голос, и Зак качает головой и на мгновение отводит взгляд. — Мне жаль это говорить, потому что знаю, это больно, но я не сожалею о том, что произошло между мной и Тиной, и никогда не пожалею об этом, потому что, в итоге, у меня двое удивительных детей, которых люблю всем сердцем. Это не значит, что я не сожалею о том, что потерял тебя. — Это должны были быть мы! — кричу я, сжимая руки в кулаки, жалея, что не сдержала этих слов. Жалея, что так легко открылась перед ним, обнажая все, что так долго защищала. — Это должны были быть мы, — тихо повторяю я, отводя от него взгляд, глядя на деревья позади нас. — У тебя когда-нибудь возникало сожаление о том, что у тебя есть Хантер? — тихо спрашивает он, и я замираю, устремляя взгляд на него. — Никогда. — Я стискиваю челюсти. — Конечно. Ты на такое не способна. Так как же ты можешь ожидать, что я буду сожалеть об Обри и Стивене? Сглотнув, сильно зажмуриваюсь. Он прав. Знаю, что он прав. Если бы я не ушла, у меня не было бы Хантера, а у него, вероятно, не было бы Обри и Стивена, и мне бы ни за что не хотелось, чтобы он сожалел о своих детях. — Я знаю, ты не хочешь, чтобы я сожалел о них, и знаю, ты мне не поверишь, но то, что я не пошел за тобой — мое самое большое сожаление. — Перестань. Я пытаюсь отодвинуться от него, но Зак встает и опирается руками на подлокотники кресла по обе стороны от меня, заставляя оставаться на месте. — Это правда. Каждый день с тех пор, как ты ушла, я жил осознанием того, что не боролся за нас, не пытался найти способ заставить тебя остаться, не отправился за тобой и не вернул обратно. — Кто знает, что бы с нами случилось, если бы я осталась или вернулась? — шепчу я, затем чувствую, как его рука скользит по моей вниз к безымянному пальцу. — Ты права. Мы никогда не узнаем, что бы произошло, но должна знать, что я не продолжил жить дальше. Я не переставал тебя любить, — тихо говорит он, и его рука скользит вверх по моей руке к затылку. Теплые губы легко касаются моих губ, так легко, что я даже не уверена, что это было, и Зак оказывается в нескольких футах от меня. — Я уйду через парадную дверь. Запри за мной потом. Затем он исчезает в моей комнате, закрыв за собой дверь. Не знаю, как долго я сижу после его ухода, думая обо всем, что он сказал, но к тому времени, как покидаю балкон, тьму надо мной усеивает миллион звезд. *** Обри — Стивен, — зову я брата в темноте комнаты, закрыв за собой дверь. — Стивен. Я подхожу ближе к его кровати, затем спотыкаюсь обо что-то и чуть не падаю ничком на пол, обретая равновесие в последнюю секунду. — Какого черта ты здесь делаешь, Бри? Выметайся отсюда, — ворчит Стивен, и я закатываю глаза, затем нащупываю лампу, которая, как знаю, стоит рядом с его кроватью, и включаю ее. — Какого хрена? — кричит он, и я прыгаю на него, зажимая ему рот ладонь и глядя на дверь. — Не буди папу. — Слезь с меня, — рычит брат из-под моей ладони, пытаясь оттолкнуть, но я держусь крепко, как только могу, но он всегда был сильнее меня, так что мне требуется много сил. — Я должна тебе кое-что сказать! — восклицаю я, когда он отдирает мою руку и отталкивает меня. — Сейчас... — Он смотрит на часы. — Уже за полночь. Что тебе приспичило сказать мне в такой час? Он щуриться, и я облизываю губы, размышляя, стоит ли рассказывать. Брат очень любит маму и всегда во всем принимает ее сторону, но у меня больше нет никого, с кем бы я могла поделиться. — Бри, говори уже или убирайся. — Папа любит Шелби, — пищу я, и его брови сходятся вместе. — Что? — Папа любит Шелби и любил ее всегда. — И что? — Что значит «и что»? — кричу я, затем захлопываю рот ладонью и прислушиваюсь, нет ли признаков того, что папа меня услышал. — Ну, кому какая разница? — Стив пожимает плечами, укладываясь обратно, и тянется выключить лампу. — Тебе все равно? — шепчу я, потирая руки. Он замирает, и его глаза возвращаются ко мне. — Да, — бурчит брат, затем выключает свет, погружая комнату в кромешную темноту. — Почему у папы никогда не было девушки? — Не знаю, Бри, и мне все равно. А теперь уходи. — Папа все еще любит ее и не переставал любить. Он сказал, что сожалеет, что не отправился за ней, когда она уехала. — Он сказал это тебе? — Его тон полон недоверия, и я слышу, как скрипит кровать, а затем комнату наполняет свет. — Нет, не мне. Он сказал это ей. — Что? Присев на край кровати, обхватываю себя руками за талию и прикусываю губу. — Бри, — рычит он. — Я пошла поговорить с папой, но он был с Шелби на балконе, и они разговаривали. Я услышала наши имена, поэтому прислушалась к тому, что они говорили. Он сказал ей, что сожалеет, что не отправился за ней и не привез обратно. Сказал, что не продолжает жить дальше и не перестает ее любить. — Ладно. — Что значит «ладно»? — восклицаю я, взмахивая руками. — Просто «ладно». — Стивен пожимает плечами. — Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать. Ну влюблен в нее папа и что? Кого это волнует? — Я хочу, чтобы папа был счастлив, — шепчу я. — Она не хочет давать ему шанса. Мы должны заставить ее дать ему шанс. — Бри. — Он трет лицо и стонет. — Пожалуйста, Стивен. — Что ты хочешь, чтобы мы сделали? — Он вскидывает руки вверх. — Серьезно, Бри, что мы можем сделать? — Не знаю, но должен быть способ показать Шелби, какой папа хороший парень, и заставить ее тоже полюбить его. — Ты сумасшедшая, Бри. Ты не можешь заставить людей влюбиться. — Не стоило просить тебя о помощи, — бормочу я, жалея, что у меня нет друзей, с которыми я могла бы поговорить об этом. — Я не говорю, что не помогу. Просто не знаю, что мы могли бы сделать. — Ты мне поможешь? — выдыхаю я, рассматривая брата, чтобы понять, не лжет ли он. — Я тоже хочу, чтобы папа был счастлив. — Он закатывает глаза. Вскакивая, обнимаю его и крепко сжимаю. — Я придумаю план. С улыбкой отпрыгиваю, прежде чем Стив успеет оттолкнуть меня, а затем тихо выхожу из его комнаты, возвращаясь в постель, где последние четыре часа провела за попытками сообразить, как заставить Шелби влюбиться в папу. ГЛАВА 6 Зак Нажав на кнопку звонка, прислушиваюсь к звуку. Снаружи звучит ужасно, и я не представляю, каково слышать это внутри дома. Подождав несколько минут, смотрю на часы, затем на дверь. Сейчас только семь, но сегодня пятница и Шел должна готовиться к работе, так как банк открывается в девять. С другой стороны, если вчера после моего ухода она продолжила пить, возможно, у нее убийственное похмелье. Позвонив еще раз, но так и не получив ответа, вытаскиваю из кармана связку ключей и перебираю их, пока не нахожу тот, который много лет назад дал мне Пэт. Раздумываю, не воспользоваться ли им, чтобы заглянуть на секунду. — К черту, — бормочу я, вставляя ключ в замок и поворачивая его. Когда щелчка не раздается, у понимаю, что Шел не заперла дверь на ночь. Войдя в темный дом, подхожу к панели системы безопасности на стене, понимая, что она даже не включила сигнализацию. — Шелби, детка, я отшлепаю тебя по заднице. Покачав головой, направляюсь по коридору в заднюю часть дома, и обнаруживаю, что дверь в спальню широко распахнута. Шел все еще спит. Оглядев комнату, обнаруживаю что шторы задернуты, а жалюзи закрыты, отчего в комнате царит почти полная темнота. Шагаю к кровати и мгновение рассматриваю Шел. Она спит на животе, подложив руку под щеку, нога вылезла из-под одеяла, густая грива волос закрывает половину лица. Перекинув их через плечо, наклоняюсь ближе, прижимаясь губами к ее уху. — Шелби, проснись.