— Я сплю, — бормочет она, делая замах в мою сторону, и промахивается, а затем возвращает руку на прежнее место. — Тебе нужно вставать. Через час у нас встреча с моим адвокатом, — тихо говорю я, жалея, что не могу разбудить ее своим ртом и руками. — Что? Даже во сне она выглядит очаровательно. Сводит вместе брови, надувает губы. — У нас назначена встреча с моим адвокатом. Тебе нужно встать и собраться, — повторяю, проведя пальцем между ее бровями. — Что? — опять спрашивает она, открывая один глаз. — Вставай, детка. Открыв оба глаза, Шел, моргая, смотрит на меня, затем оглядывается вокруг. Перекатывается на спину и внезапно садится, отчего одеяло спадает до талии, давая возможность увидеть ее грудь, просвечивающую сквозь гребаную кружевную вещицу. — Что ты здесь делаешь? — Я же сказал, мы должны встретиться с моим адвокатом. — Как ты попал в дом? — Шел хмурится, смотрит на балконную дверь, потом снова на меня. Чувствуя, как все веселье покидает меня, упираюсь руками на кровать по обе стороны от Шел, и наклоняюсь ближе, пока мое лицо не оказывается в дюйме от ее. — Ты не заперла гребаную дверь прошлой ночью. — Что? — выдыхает она, и это слово проносится по моим губам. Шелби откидывает голову назад, и ее сонные глаза скользят по моему лицу, а затем опускаются к моим губам. Хотел бы я ее поцеловать, но это плохо закончится. Во всяком случае, на данный момент. — Вчера ты не заперла дверь. — Я отстраняюсь, и она моргает. — Заперла. — Нет. — Да. Она прищуривается, и я выдыхаю. Спорить с ней было бессмысленно было и раньше, когда она считала, что права — вижу, ничего не изменилось. — Тебе нужно вставать. — Я отступаю, и ее глаза прищуриваются еще больше. — Я заперла дверь прошлой ночью, Зак, — шипит она, наклоняясь вперед. Очевидно, еще не закончив спорить, хотя я не заглатываю наживку и не возражаю, потому что это чертовски бесполезно. — Хорошо, ты ее заперла. Просто убедись, что продолжаешь запирать ее, и в дополнении к этому, включай на ночь сигнализацию. — Не указывай мне, что делать, — огрызается она, вскакивая с кровати. Вот тогда я в полной мере осознаю, что на ней надето — темно-синее, почти черное прозрачное кружево на тонких бретельках прикрывает грудь, кремовый шелк опоясывает талию, и такое же темное кружево заканчивается на середине бедра. Я даже не задумываюсь, когда делаю шаг к ней или когда кладу руку ей на талию и чувствую под ладонью шелковистую ткань. — Чт... Не позволяя закончить то, что Шелби собиралась сказать, притягиваю ее к себе, свободной рукой обхватываю за затылок, и накрываю губами рот. Шел упирается руками мне в грудь, и я наматываю на кулак ее волосы и сжимаю крепче, но, когда провожу языком по ее губам, замирает. Даже секунды не требуется, чтобы ее тело обмякло в моих руках, а губы раскрылись, впуская мой язык внутрь. Черт, ее вкус ничуть не изменился. Рыча ей в рот, оттягиваю ее голову еще дальше назад, одновременно проводя рукой по боку и заднице, притягивая к себе. Член болезненно пульсирует, едва наши языки соприкасаются, а ее пальцы перебирают мои волосы. Я веду Шел обратно к кровати, она постанывает мне в рот, и я замираю, осознав, что делаю. — Блядь. — Прерываю поцелуй. Руки Шел цепляются за мои плечи, грудь быстро поднимается и опадает, а глаза медленно открываются. — Нам нужно остановиться. — Да, — выдыхает она, опуская взгляд на мои губы. Выражение лица и глаз чертовски мешают мне не продолжить вести ее к кровати, к которой мы направлялись секунду назад. — Шелби. — Да? — выдыхает она, прижимаясь нежной грудью и телом ко мне, заставляя стонать от досады. — Тебе нужно собираться. — Я сжимаю ее талию. — Собираться? Она моргает, глядя на меня, и я борюсь с собой, чтобы отпустить ее. Отступить на шаг назад, потому что, если я этого не сделаю, то все будет развиваться намного быстрее, чем она к этому готова. — Прими душ и оденься. Мы должны встретиться с моим адвокатом через, — я смотрю на часы, — сорок минут. — М-м-м? — Она оглядывается, потом снова смотрит на меня, будто только что поняла, где находится, с кем и что только что произошло. — Ты серьезно говорил об этом? — Да, детка. — Стараюсь не рассмеяться, гадая, подумала ли она, что я сказал это только для того, чтобы прийти и разбудить ее. — Она в городе. Вчера вечером я отправил ей электронное письмо, и адвокат позвонила мне сегодня утром, сказала, что, если ты хочешь встретиться, у нее есть время сегодня до ее обратного рейса в Анкоридж. Она вылетает в одиннадцать. — Правда? — тихо спрашивает она, глядя на меня широко распахнутыми, полными надежды глазами. — Из-за твоей реакции мне трудно не поцеловать тебя снова, — честно признаюсь я, и ее нижняя губа исчезает за зубами, а глаза снова опускаются на мой рот. — Иисусе. Я сжимаю кулаки по бокам. — Собирайся. Я сварю тебе кофе. — Поворачиваюсь и быстро выхожу из комнаты, зная, что, если этого не сделаю, мы вообще не уйдем. На кухне я завариваю кофе и наливаю себе чашку. Сажусь за стол и слушаю, как в соседней комнате шумит душ. Потирая руками лицо, пытаюсь усмирить член. Ночь прошла не очень хорошо. Я не планировал вываливать на нее все, но как только начал, уже не мог остановиться. Уходя, я понимал, что либо окончательно облажался, либо заставил ее взглянуть на вещи с моей точки зрения. И все же, даже сидя сейчас здесь, я не знаю, по какому из двух путей мы пойдем. Откидываюсь на спинку стула и поудобнее устраиваюсь с кружкой, когда слышу звук приближающихся шагов. Наблюдаю, как она входит в кухню, одетая в коричневые сапоги на низком каблуке, темные широкие брюки и кремовый, почти белый свитер с толстым цветастым шарфом, обернутым вокруг шеи. Ее волосы собраны в тугой пучок, а на лице почти нет косметики. — Ты быстро. — На самом деле мне не требуется много времени на сборы, — отвечает она, и ее щеки розовеют, когда она отводит взгляд от меня в сторону кофейника. — Есть время приготовить что-нибудь перекусить? — Да. Мы едем в коттедж. Он всего в десяти минутах отсюда. — В коттедж? — спрашивает она, доставая из шкафа буханку хлеба. Все время забываю, что Шелби здесь долго не было, и она даже не знает, как сильно все изменилось с момента ее отъезда. — Старый консервный завод в конце дороги. Человек по имени Стэн Уинс купил его около семи лет назад и построил на территории коттеджный комплекс. Там есть конференц-зал, которым мой адвокат пользуется, когда приезжает в город на встречи с клиентами. — Консервный завод с привидениями? — склонив голову на бок, спрашивает Шел, повернувшись в мою сторону. — Ага. — Вау. — Ее глаза расширяются. — Интересно, знают ли гости коттеджа, что они спят рядом с местом захоронения. — Не уверен, что Стэн помещает это в буклеты, детка. Я улыбаюсь. — Умно. То место наводило жути, — бормочет она в ответ и вздрагивает, а я едва сдерживаю смешок. В детстве мы бегали туда по ночам именно по этой причине. Жуткое место. Здания внутри были почти пусты, за исключением кроватей, небольшого количества личных вещей и оставленных документов. История гласит, что еще в конце 1800-х годов филиппинские рабочие, прибывшие по морю для работы на консервном заводе, заразились чумой, и, хотя каждый из них подписал контракт, в котором говорилось, что после смерти их тела будут отправлены домой, людей было так много, что компания решила поместить тела в деревянные бочки и похоронить за бараком, где они жили. По сей день местные жители говорят, что в этом районе все еще обитают духи обманутых людей, тела которых так и не были отправлены на родину. — Будешь? — Шел показывает ломтик хлеба, выводя меня из задумчивости, и я качаю головой. — Я в порядке, детка. Кивнув, она отворачивается от меня и опускает ломтики хлеба в тостер, затем наливает кофе в дорожную кружку с рисунком из розовых роз. — Сколько берет твой адвокат? — спрашивает она, размешивая молоко в кружке после того, как положила три ложки сахара. — Она работает от случая к случаю. Если у нее будет время взяться за твое дело, по выплатам вы договоритесь. — У меня есть кое-какие сбережения, просто сейчас их немного, — тихо говорит Шел, подходя ко мне. Затем рассеянно берет мою чашку кофе, которую я приготовил для себя, возвращается к стойке и достает другую дорожную кружку, такую же, как у нее, но в мелкий цветочек с ярко-желтой крышкой, а затем выливает в нее мой кофе. Затем доливает немного кофе из кофейника. — Поговори с ней сначала, а потом разберешься, как действовать дальше, — предлагаю я. — Я так и сделаю. — С легкой улыбкой Шел протягивает мне кружку. — Мальчиковых нет. Извини. Она пожимает плечами, и я киваю, забирая у нее кружку, чтобы она вернулась к тостеру.