– Вы, как я понял, преподаете танцы. – Ритмику. Детям – ритмику, взрослым – латино и современные танцы. – Понятно. Замужем? – Я постарался сделать серьезное лицо. – Пока нет. Но надежды не теряю. – А ваш напарник, Андрей? – ляпнул я прежде, чем успел подумать, как это прозвучит. – Он тоже не замужем, – ответила Аня. – Насчет его надежды, увы, ничего сказать не могу. Я вымученно рассмеялся, чувствуя себя полным придурком. – Извините, – сказал я. – Просто я подумал… – Вы что, клеитесь ко мне? – вдруг спросила девушка. – С чего вы взяли? – опешил я, хотя, наверное, выражение лица выдало меня с потрохами. – А зачем выясняете, не встречаюсь ли я с Андреем? – Да я и не думал, – заявил я наконец, взяв себя в руки. – Да? – Брови у Ани взметнулись вверх. – Ну, ладно, как скажете. Значит, показалось. Я откашлялся. В конце концов, представитель закона должен быть суров, брутален и поглощен работой. – Так встречаетесь или нет? Она рассмеялась: – Нет. Он не в моем вкусе. – А вы? – Что я? – Вы тоже не в его? – Думаю, он не гей, но лично мной не интересуется. По крайней мере… Слушайте, это становится похоже на какой-то нелепый допрос! Вам не кажется? – Думаю, я уже выяснил, что хотел. – Может, перейдем к делу, а то мне еще в душ идти. – Конечно. – Я достал из кармана фотографии стен Баболовского дворца. – Аня, вы разбираетесь в музыке? – Приходится по роду занятий. А что? Я протянул ей снимки. – Можете сказать, что это за мелодия? Аня смотрела на фотографии минуты две, потом спросила: – А какое это имеет отношение к вашему расследованию? – Эти надписи предположительно оставил убийца на месте преступления. – Серьезно? Жуть какая! – Узнаете мелодию? – Что-то знакомое, но не могу сообразить. Постойте-ка, надо наиграть. – Аня подошла к стоявшему в углу пианино и поставила фотографии на пюпитр. – Кажется, так, – пробормотала она. Взяв несколько аккордов, она стала играть более уверенно, звуки слились в мелодию. На Анином лице появилась улыбка. – Теперь узнаете? – спросила она, когда я подошел. – Нет. – Неужели? – Она была удивлена. – Это же ария Марии Магдалены! – Боюсь, я не такой уж большой поклонник оперы. Аня понимающе кивнула: – И тем не менее это она. Хотите, сыграю целиком? – Не надо! – выпалил я, пожалуй, чересчур поспешно. Музыку я люблю, но слушать сейчас арии… не подходило ни время, ни место. Девушка прекратила играть и пожала плечами: – Ладно, как знаете. Опера называется «Иисус Христос – суперзвезда». Слышали о такой? – И даже видел по телевизору, – ответил я. – Ну, вот. Надеюсь, я вам помогла? – Не то слово. Сам бы я никогда не догадался. – Ну, вам бы помог кто-нибудь другой. – Лучше вы. Аня встала и направилась к одной из дверей. – Если это все, что вы хотели узнать, то я в душ. – Можно я вас потом подвезу? – Я решил идти до конца. – Да ради бога! – Аня исчезла за дверью, прихватив с собой полотенце. Я сел на один из трех стульев и достал стихотворение, пришедшее на ящик школьной почты. Оно было посвящено амбре. Знать бы еще, что это такое. Вообще слово было знакомое и что-то напоминало. Подумав, я понял, что именно: английское слово «amber», «янтарь». Но в стихотворении речь шла о «душистой амбре», значит, это что-то вроде благовония или специи. Словом, надо будет выяснить. Аня появилась минут через пятнадцать. Теперь она была в платье до колен, белых босоножках, а в руке держала небольшую спортивную сумку. Волосы она распустила, они были еще немного влажными. – Я готова, – сказала она. – Отлично! – Я приветливо улыбнулся. Мы вышли из школы и сели в мою машину. – Что это у вас за тачка? – спросила девушка. – Впервые такую вижу. – Олдсмобиль. Мотор я перебрал, чтобы участвовать в гонках хот-роадов. Аня забавно нахмурила лоб: – Хот-роадов? А это законно? – Ну, как сказать. Девушка усмехнулась: – Понятно! Мальчишки есть мальчишки. – Куда едем? – Ко мне домой. – Я понимаю. Где вы живете?