Он опустил крошечную деталь внутрь часов. Она встала на место с легким щелчком. Сэм посмотрел на механизм. Ничто не двигалось, ничто не говорило о том, что работа закончена. Сэм закрутил крышку и начал раскачивать часы. Если они работают, ротор автоподзавода должен запустить механизм. Он раскачивал часы полминуты, боль в растянутых плечах жгла, как огонь. Потом он поднес часы к уху. Сначала он не услышал вообще ничего. Абсолютная тишина смерти. Гулкая тишина неудачи. Потом зазвучало тиканье. Сэм выдохнул, тяжело, а когда снова вдохнул, так же тяжело, он в первый раз за очень долгое время почувствовал омерзительный сладковатый трупный запах. Сэм встал. Молли смотрела на него. Они вместе подошли к светящейся двери. Сэм посмотрел на часы, быстро поцеловал их и поднес к коробочке с микрофоном. Секунды двигались вперед с немыслимой неторопливостью. Ничего не происходило. Вдруг раздался щелчок в запирающем устройстве, и дверь медленно-медленно отворилась, открыв за собой совершеннейшую темноту. На двери действительно находился внушительный заряд взрывчатки. Судя по ее количеству, вся квартира взлетела бы на воздух, попытайся они взломать дверь. Оба фонарика светили внутрь помещения. Дальше одно за другим последовали потрясения. Сначала Молли и Сэм осмотрели потолок, стены, пол. Все было покрыто чем-то толстым, округлым, легким. Сэм успел подумать о звукоизоляции, но тут случилось следующее потрясение, тоже зрительное. Устройство помещения напоминало подвалы в Мерсте и Больсте. То, что было спрятано за светящейся дверью, являлось, несомненно, лабиринтом. Третье потрясение имело отношение к обонянию. Им в нос ударил сильный затхлый запах, пришедший на смену трупному. Изнутри лабиринта не доносилось запаха смерти. Четвертым потрясением был звук. С матраса на полу в первой комнате послышался легкий стон. Под лежащее на матрасе одеяло уходила трубка капельницы. У Молли перехватило дыхание. Она присела рядом с матрасом. Медленно отвернула край одеяла и встретилась взглядом с темноволосой девушкой. Она явно находилась под воздействием наркотика, но независимо от лекарств, независимо от истощения, в маленьком теле ощущалась упрямая жажда жизни. Юная тайка Суниса Петвисет очевидно решила выжить. Ее не убил педофил Аксель Янссон, получивший срок за ее убийство, ее не убил даже Вильям Ларссон. Она жила. Сэм сжал кулак, но не стал ударять им об стену. Вместо этого он вышел в гостиную и распахнул все окна настежь. Свежайший, наполненный озоном ночной воздух ворвался в адскую квартиру. Сэм прошел мимо Молли и Сунисы и вышиб одну из следующих дверей. На таком же матрасе, рядом с такой же капельницей лежала девочка с пирсингом, в которой он узнал Юнну Эрикссон. Она потрясенно посмотрела на него и издала неясный звук. Присев около нее на корточки, Сэм погладил ее по щеке и сказал: — Как это ни странно, ты свободна, Юнна. Он поднялся, попросил ее лежать неподвижно и двинулся дальше. Он пинал ногами одну за другой все двери, находя одну за другой девочек, все были живы. На данный момент их было пятеро. Иногда Сэм натыкался в какой-нибудь из комнат на Молли, когда она заходила через другую дверь. — Помещение намного больше, чем раньше, — сказал он. — Видимо, он купил и соседнюю квартиру. Он бросил на нее быстрый взгляд и сказал: — Звони и вызывай их. В конце концов осталось только две двери. Сэм пнул первую. Все выглядело, как и раньше. Скомканный матрас на полу, трубка из капельницы уходила под матрас. Но отбросив матрас в сторону, Сэм не обнаружил под ним девочки. Одна из клеток была пуста. Не хватало одной из девочек. Сэм подошел к последней двери. Тяжело сглотнул и ударил по ней ногой. На матрасе сидела блондинка с длинными волосами. На шее у нее висел православный крест на розовой ленте. Судя по выражению лица, она слышала, что происходило в других камерах. Несмотря на взгляд, затуманенный наркотиком, она улыбалась немного сдержанной улыбкой, в которой, тем не менее, угадывалось будущее с безграничными возможностями. — Эллен, — сказал Сэм и опустился на корточки рядом с ее матрасом. — Вы из полиции? — спросила Эллен Савингер. Сэм рассмеялся. — Да, — солгал он. Потом обнял ее и почувствовал, что свежий, влажный от дождя воздух проникает даже в самый дальний уголок лабиринта. Они какое-то время ходили из комнаты в комнату, успокаивая и утешая, насколько это было возможно, считали секунды до прибытия медиков. Ненадолго задержались в пустой камере. И вдруг перестали ощущать свежий воздух. Атмосфера снова показалась удушающей. — Кого не хватает? — спросила Молли. — Аиши. Аиши Пачачи. — Самой первой жертвы. Девочки, которая жила в этой квартире. — И чей брат, вероятно, сидит мертвый у кухонного стола. Услышав удар входной двери, они насторожились. — Еще не конец, — сказала Молли. Они вышли из лабиринта. Услышали, как Кент и Рой опрокинули что-то в кухне, увидели, как они выскочили из коридора, держа в руках пистолеты и фонарики. Лица у них были белее снега. — Опустите оружие, — сказал Сэм. — Мы последуем за вами добровольно. Но загляните сначала туда. И зовите на помощь всю кавалерию. Они действительно опустили оружие. Рой издал всхлипывающий звук, а Кент успел выскочить за секунду до того, как его вырвало. Сэм подошел к распахнутым окнам. Посмотрел в темноту. Что-то пришло к нему оттуда. Конечно, оно было омрачено отсутствием Аиши Пачачи, но шесть девочек оказались живы, и даже если он хотел отделаться от того, что пришло к нему сквозь ночь, ничем иным, как счастьем, это чувство назвать было нельзя. Когда медики вошли в квартиру, к нему подошла Молли и встала рядом. Их взгляды встретились. Она улыбнулась. Он положил руку ей на плечо. Она положила руку ему на плечо. Дождь прекратился. 34 Пятница 30 октября, 16:42 От комиссара уголовной полиции Аллана Гудмундссона пахло дымом. Он сидел за своим уникально безличным рабочим столом и имел вид пенсионера. Он поправил очки в восемнадцатый раз за время чтения толстого документа и, наконец, посмотрел на пару очень разных людей, сидящих напротив него по другую сторону стола. Курносая блондинка и брюнет с кое-где пробивающейся сединой и недельной щетиной. — Я собирался уйти на выходные, — сказал Аллан Гудмундссон. — Я припоминаю это слово, — ответил Сэм Бергер. — А что оно означает? Аллан медленно повернулся к Молли Блум и окинул ее критическим взглядом поверх очков. — Значит, вся история с Натали Фреден была спектаклем? — спросил он. — Это было необходимо, — коротко ответила Блум. — Я пытаюсь понять почему. Потому что тебе нужна была помощь Сэма в твоем собственном неофициальном расследовании? Потому что ты понимала, что у вас обоих есть личные соображения насчет преступника и вашего с ним давнего знакомства? С детства? — Приблизительно, — сказала Блум. — Хотя, может быть, сейчас это неважно. Аллан снова поправил очки и принял вид строгого дядюшки. — Думаю, что здесь я решаю, что важно, а что нет, юная особа. Ваше будущее решается оперативным расследованием, в настоящее время вы даже не являетесь полицейскими. Вердикт вынесет СЭПО и начальник отдела Стен, а вас вызовут на официальную встречу, вероятно, завтра, в субботу. Так что сейчас такой тон едва ли уместен. — Что с ними? — спросил Бергер. — Сэм, Сэм, Сэм… — произнес Аллан с видом все того же дядюшки. — Как тебе известно, всего через несколько дней я выхожу на пенсию. Предполагалось, что мое место займешь ты. Если бы не твое проклятое упрямство. — И кто же это будет?