— Те же отличия в цвете, что были у потайного входа внутрь. — Нехорошо, — сказал Робин. — Мне надо будет поработать над ошибками. — Рад слышать, — безрадостно прокомментировал Бергер. — Дай мне что-то еще, пожалуйста. Робин закрыл свое огромное лицо такими же огромными руками. Это не было жестом отчаяния — такое было совсем не в его стиле, — скорее, задумчивости. — Это меняет взгляд на отметки на опорах, — наконец, произнес он. — Нам придется над этим еще подумать. Они, должно быть, новее, чем показали наши первые оценки. Вероятно, их специально пытались состарить. Потому что они, вероятно, связаны со старательно спрятанными кольцами. И если за стеной была еще одна, более прочная, то примечателен факт, что вся кровь оказалась на новой стене, которой, по всей видимости, не существовало, когда прятали кольца. Парадокс. — Что еще? — спросил Бергер. Робин посмотрел на него несколько секунд, потом, наконец, сказал: — На полу были отметины. — Отметины? — Небольшие отметины близко к стене, чуть больше — в метре от нее. Робин огляделся, как будто ожидая озарения. — Нет, — сказала Ди с широко раскрытыми глазами. — Да, — возразил Робин, взглянув на нее с уважением. — В бетонном полу? Ногти? — Боюсь, что так. Отметины, сделанные ногтями рук у стены, ногтями ног подальше. Впрочем, никаких следов кератина. — Кератина? — спросил Бергер. — Роговое вещество, — сказала Вира с врачебным кивком. — Серосодержащий белок, из которого в основном состоят волосы, ногти и рога. — Рога? — закричал Бергер. — В этом дьявольском подвале должна быть куча следов рогов и серы! — Он там пропылесосил, — спокойно сказал Робин. — Точно так же, как он пропылесосил весь дом, при помощи очень хорошего пылесоса. — Настолько хорошего, что его даже можно проследить? — Возможно. На рынке представлено не так уж много портативных пылесосов для такой тщательной уборки. Я к этому вернусь. — Хорошо, — сказал Бергер. — Что еще? — Метательный механизм в прихожей, — продолжил Робин. — Его можно описать как арбалет с двойной тетивой. Тонкий механизм для двух свободно лежащих лезвий. У них особый центр тяжести. Обычно, когда мечешь нож, он вращается, летя к цели. Хотя в данном случае речь идет всего о паре метров до упомянутой цели, требуется специальная балансировка, чтобы ножи летели прямо. И эти — специально сбалансированы. — Самоделка? — спросил Бергер. Робин кивнул и покачал головой. Одновременно. — Насколько я могу судить, да. — Но почему не использовать стрелы? — сказала Ди. — Арбалетные или для лука. Они же предназначены для того, чтобы лететь прямо. Вместо этого он переделывает что-то, не приспособленное лететь прямо. Зачем? — Потому что ножи страшнее, — ответил Бергер. — И потому что он снова хочет блеснуть. — Мне сложно в настоящий момент судить о лезвиях, — признал Робин. — На самом деле я не знаю, что это и для чего они в мирной жизни были предназначены. Не исключено, что они отлиты самостоятельно. К этому мне тоже придется еще вернуться. — А ведро с испражнениями? — В буквальном смысле смесь фекалий и мочи. Как и в случае с кровью, Национальный экспертно-криминалистический центр — это наше новое стильное название с первого января — сотрудничает с Судебно-медицинским управлением. Вира? — Хлеб и вода, — сказала Вира. — Это тоже профессиональные термины? — спросил Бергер. — Как кератин? — Еще маргарин, — невозмутимо продолжила Вира. — Вода, хлеб и маргарин. Разные сорта хлеба: и белый, и более богатый клетчаткой. Ни мяса, ни овощей, ни сыра, никаких признаков другого питья, кроме воды. Анализы продолжаются. — Но у токсикологического приоритет выше, — подчеркнул Бергер. Вира замолчала. Робин хранил молчание. — А что у Кэри? — спросил Бергер. — Он один из лучших в Швеции специалистов по звукозаписи, невзирая на свою субтильную наружность, — ответил Робин. — У него есть новости о голосе. — Вы сейчас говорите о голосе Лины Викстрём? — уточнила Ди. — Той, что звонила и сделала заявление, что Эллен находится в Мерсте? — Именно, — подтвердил Робин. — Кэри? Сидящий в углу неприметный молодой человек откашлялся и заговорил: — Я проанализировал запись всеми мыслимыми способами, микрофрагмент за микрофрагментом, а также применил ряд более экспериментальных методов. К сожалению, я должен признать, что я еще не совсем все закончил, хотя работал всю ночь. Голос пропущен через такое количество фильтров, что даже было сложно понять, лежал ли в основе человеческий голос. — И каков вывод? — спросил Бергер. — Все указывает на то, что это так. Правда, было нелегко докопаться до исходных данных. Мне нужен еще день-другой, чтобы… — Нет, — прервал его Бергер. — Нам нужно на что-то опереться. — На данный момент я не могу определить… — Сейчас. Пожалуйста. — Хорошо, — сказал Кэри и наклонился вперед. — Я пока не могу идентифицировать говорящего, все слишком неопределенно, чтобы выделить индивидуальные отличительные черты голоса. Вероятно, можно назвать пол, но опять-таки… — Мужчина? — не дал ему договорить Бергер. — Звонил мужчина, который притворялся женщиной? — Нет, — ответил Кэри. — Говорила женщина. Бергер оледенел, и в результате вся комната погрузилась в состояние заморозки. Время шло. Все взгляды были обращены на Бергера. Наконец он произнес: — Должен ли я считать это гипотезой? — Вероятность девяносто семь целых четыре десятых процента, — ответил Кэри. Бергер встал и вышел из комнаты. После этого оставшиеся в комнате даже растерялись не сразу. Когда замешательство прошло, Робин поднялся и выплыл из переговорной с Вирой и Кэри в кильватере. Ди осталась одна. Через полминуты она глубоко вздохнула и встала. Когда она появилась в общей офисной зоне, Бергер уже сидел на своем месте, снова уставившись в никуда. Ди с опаской приблизилась к нему, села на свой стул и повернулась к Бергеру. Поймать его взгляд не удалось. Это состояние продлилось так долго, что Ди, наконец, не выдержала: — Наш преступник — женщина? Бергер посмотрел на нее с отсутствующим видом. — Или у него все же есть помощница? — выдвинула Ди следующее предположение. Крайне неохотно Бергер выбрался из своей берлоги. — Возможно, это актриса, — пробормотал он. — Или кто-то, кого он просто встретил на улице и сделал предложение, от которого она не смогла отказаться. — В таком случае она, вероятно, его видела, — сказал Ди. Тогда Бергер нагнулся, и они оказались лицом к лицу. Он нахмурился и смотрел ей в глаза неожиданно долго. — Видела, — согласился он. Он снова достал свой мобильный и зарылся в него. Фотографии. Полярная звезда. Маркус и Оскар. Снимки из дома. Подвал. Адская камера. Сразу после. Наверху, на террасе, удивительно свежий воздух. Бергер и Ди рядом. Почти закончился дождь. Именно тогда его пронзило странное и неуловимое ощущение, которое сразу исчезло, оставив после себя пустоту. Что это было за ощущение? Взгляд? Фотографии. Фотографии с террасы. Ди наблюдала за ним. Он перелистывал и увеличивал снимки пальцами, как будто никогда ничем другим не занимался. В конце концов он склонился над телефоном так, словно у него сильнейшая близорукость. Потом встал. Постоял. Схватил рюкзак. С видом глубокой растерянности направился к выходу.