– Как вы считаете, это может быть индейская девочка с фотографии, которую я вам показывала? – Уверена, что это она, – проговорила Жанета. – Фото старое, и у старухи тоже нет руки. Это выбило меня из колеи. Я рассказала Жанете, что исследовала индейское племя Капинору. Они традиционно убивали новорожденных или детей, рожденных в результате супружеской неверности, детей матерей-одиночек, людей с пятнами на коже, носителей физических и умственных недостатков. Детей хоронили заживо, вешали или травили, полагая, что они могут навлечь проклятие на деревню или не смогут выжить в джунглях без родителей. – Это удивительно, если она из того племени и умудрилась остаться в живых без руки, – объяснила я. – Но разве это не убийство? Разве их не должны арестовать? – удивилась Жанета. – Согласно Конституции, Бразилия уважает их культуру, но не все с этим согласны. По логике племени, убийство инвалида – это акт любви и заботы, а не проявление жестокости. Именно родители решают судьбу своего ребенка. Это сложно объяснить. Все, что имеет значение – то, как она сбежала. В то время никто не знал, что такое происходит, не существовало ни общественных организаций, ни активистов, которые боролись бы с такой традицией. – Вот почему Брандао убивает сейчас? – Не стоит тратить время на то, о чем думает ваш муж. Фрейд не поможет нам раскрыть глаза на его преступления, Жанета. Но если мы больше узнаем об этой старухе, возможно, сможем найти слабые места Брандао и получить против него улики. – Я вот чего не понимаю. Как она могла сбежать? Может, у него есть еще родственники, о которых я не знаю? – Трудно бы пришлось девочке без руки, даже если б ее спасла родственница. Куда бы они сбежали? Возможно, отдали ребенка какому-нибудь белому парню. Или кому-то из Национального фонда индейцев, я не знаю! Жанета согласилась, обдумывая свои возможности. Я понимала ее страх: мужчина, который спит с ней рядом, с каждым днем раскрывает все больше секретов. Внезапно я услышала доносившийся с улицы шум машины. – Во сколько он вернется? – спросила я, подбегая к окну. Ложная тревога. – Не знаю. Здесь появились два офицера военной полиции по приказу полковника взвода. Я снова села: – Вы знаете, зачем они приходили? – По всей видимости, гражданская полиция проводит расследование в отношении него. Это вы? Черт, они наткнулись на исследования Нельсона, подумала я. И быстро отмахнулась от одного вопроса, чтобы задать другой: – Они были в машине? – Да, я же сказала… Нервозность заставила меня потерять нить допроса. Если этот псих узнает о расследовании, выследить меня не составит большого труда. Хотелось бы мне быть мисс Марпл, но я – всего лишь Вероника. – Я должна вам кое-что показать, – сказала Жанета, не обращая внимания на мое молчание. Она встала с кровати, отказавшись от моей протянутой руки. Пока она шла, сквозь тонкую ткань ее ночной рубашки я видела множество синяков, отпечатывавшихся на ее теле подобно татуировкам. Я должна отвезти Жанету в больницу, но тогда расследованию – конец. Без доказательств Брандао в лучшем случае осудят за домашнее насилие. Ненадолго посадят в тюрьму, и при первой же возможности он прикончит жену. Если он закопает Жанету в том месте, ее тело просто исчезнет. Не такого финала я желаю для этой истории. Она взяла журналы с кроссвордами и принялась их перелистывать. Наконец вытащила три сложенных листка отличной бумаги, которые положила на мои колени. – Посмотрите… На каждом из листов – самые настоящие архитектурные проекты сексуальных пыток, боли и унижений. Толстые, навязчивые штрихи, детально прорисованные обнаженные женщины, с кляпом во рту, подвешенные на крюках, вбитых в кожу, связанные кожаными ремнями, с торчащими грудями, вздымающимися из-за шестеренок, благодаря которым движутся цепи. Если все так и есть на самом деле, я вряд ли могу представить, через что прошли эти женщины в руках Брандао. Одна деталь глубоко тронула меня: на всех рисунках женщины были лицом к зрителю, их лица напряжены, взгляды – полны ужаса. Удивительно, как точно он изобразил выражение лиц жертв. – Вы нашли это в бункере? – Да. Теперь вы имеете представление о том, что я слышу… Лишенная дара речи, я с трудом сглотнула, загипнотизированная этими кривыми линиями. Рядом с гротескными изображениями на полях листков были почти непонятные пометки, символы и числовые последовательности, казавшиеся случайными. Я пыталась их разобрать, но они ничего мне не говорили. Может быть, мой ботаник сможет извлечь отсюда что-то еще. – Могу я оставить их себе? – Да. Их было много на стене, Вероника. Я взяла только эти. Это доказательство против него, да? Я предпочла быть честной: – Не совсем. Доказать, что рисунки принадлежат ему, а тем более доказать, что он применяет эти абсурдные схемы на практике, будет непросто. Если мы обнаружим какую-то связь между картинками и доказанными преступлениями, тогда да. Но просто рисовать, писать или воображать сцены пыток – это не преступление. Если б это было преступлением, я бы уже сидела в тюрьме, хотела добавить я. Сколько политиков, соседей и бывших парней мне хотелось убить с отвратительной изощренностью? – Боже мой, неужели этот кошмар никогда не закончится? – Брандао сокращает разрыв между жертвами, – сказала я, подготавливая почву. – Мы поймаем его на месте преступления в следующую ночь, когда он отвезет вас в бункер. Я хочу поставить следящее устройство на вашу машину и прослушку – на вас. – Следящее устройство, прослушка? Ни за что! Если мой муж найдет на мне что-нибудь, он меня убьет! Тем более сейчас… Кто меня защитит, если я это сделаю? – Начальник опросит вас в качестве свидетеля, возьмет под защиту. Вас не обвинят в соучастии, – пообещала я, почти уверенная, что на этот раз старик действительно сдастся. Сломить его будет непросто, но завершение карьеры арестом серийного убийцы – настоящий золотой ключик. Тем более с этими рисунками на руках. – Давайте работать в команде. – В команде? – Я же обещала, что в этом деле со мной будут и другие люди. Все хотят вам помочь. Все просто, Жанета. Вы отправите мне сообщение, когда Брандао пойдет на дело. Мы поедем за вами на автовокзал и направимся к бункеру, чтобы поймать ублюдка на месте преступления. Когда вы доберетесь до бункера, вы отпустите женщину и побежите вместе с ней. Вам даже не придется смотреть по сторонам. Я гарантирую, что буду там и прикрою вас. – А как насчет следящего устройства? Брандао может проверить машину. Если и раньше он был параноиком, представьте, что творится сейчас. Это точно будет проблемой. Я пыталась быстро соображать. Мне нельзя лишиться добровольного согласия Жанеты стать частью плана. Я вспомнила о мошеннике, который забирал у женщин все, но оставлял мобильники, и в итоге подумала об IMEI. – В качестве следящего устройства будет ваш мобильный телефон. Дайте его мне. – У меня нет мобильного, Вероника, – в ее голосе определенно звучал стыд. – Он у Брандао? Какой оператор? – «Виво», но я не знаю, какой номер он сейчас использует. Мой муж постоянно меняет сим-карту в целях безопасности. – Нет проблем, – сказала я, не желая вдаваться в подробности об IMEI. – Дождитесь момента, когда он пойдет в душ, например, и возьмите его мобильник… – Но я не знаю пароля! – Тогда подождите, пока он уснет, и приложите к экрану его палец, чтобы считался отпечаток. Вы же знаете, когда он спит крепко, правда? – Да, знаю… – не очень уверенно откликнулась она. – И тогда просто наберите *#06#, на экране появятся цифры, запишите их и передайте мне. Остальное зависит от меня, я отслежу телефон. – Неужели так просто следить за человеком? – Нет, Жанета. На самом деле мне для этого понадобится постановление суда, но мы не можем рисковать. Я справлюсь. С номером и с записью разговоров Брандао отправится в место, которого заслуживает. В тюрьму! – Бессмысленно, я не собираюсь надевать на себя подслушивающее устройство, Вероника. Это рискованно. – Вы пересмотрели слишком много старых фильмов, вот что. В наши дни прослушка может быть замаскированной. Например, я достану вам пару сережек со встроенными микрофонами. Как в фильмах о Джеймсе Бонде. В наши дни такие штучки уже существуют, они современные и легко доступные, и никто ничего не заподозрит. Жанета почти улыбнулась, кивнув мне. Когда вы достигаете дна, ответов остается не так много, кроме смиренного «да». Но она все еще мучила себя: – Это сработает, Вероника? – Если вы сделаете все так, как я вам говорила, вы навсегда освободитесь от этого ада, – ответила я, глядя на избитую женщину. Синяки и шишки не скоро исчезнут. – Отдохните, не стоит провожать меня. Я свяжусь с вами, как только получу прослушку. И я тоже жду вашего звонка, ладно? У двери спальни я обернулась, чтобы еще раз попрощаться: – С вами все нормально? Жанета кивнула, и я не стала продолжать разговор. У меня на руках эти рисунки. Логичный следующий шаг – показать их Карване. Даже после того, как тот дважды отмахнулся от меня, старик не сможет проигнорировать такие доказательства. В то же время я чувствовала, что это дело – только мое, и идея разделить с кем-либо успех мне не нравилась. Это мой большой шанс выбраться из тени. Сначала арестовываю, потом рассказываю. 18 Сев в машину, я попыталась понять, чего еще не сделала. Блокнот отражал мою натуру: неорганизованный, полный отрывочных каракулей и запутанных вопросов. И этот хаос не подходит той, что вот-вот отправит за решетку серийного убийцу. Мне срочно нужен новый блокнот, так и есть. Впрочем, в магазин канцтоваров я не пошла, вместо этого продолжила список задач мысленно. Что касается Марты Кампос, основной пункт – побывать в похоронном бюро «Вечный мир» в Эмбу-дас-Артес. Стоило оказаться в машине, и мне стало лень даже подумать о том, чтобы пересечь город и добраться туда. Был крайний срок моего появления в полицейском участке. Генеральный инспектор запросил у Карваны специальный отчет по ограблениям, совершенным в центре города за последние годы, и, конечно же, эта бомба взорвалась в моих руках – такое всегда поручалось секретарю. Старик внимательно отмечал, когда я прихожу и ухожу, он уже стал опасаться такого количества опозданий, но не сдавался. Мои расследования вели от одной несчастной к другой. Не хотелось бы похоронить себя в бюрократии. Я позвонила ему с каменным лицом и солгала, что Рафаэль проснулся с лихорадкой. – Опять? – Опять. – Когда врешь на работе, от очевидностей не уйдешь. Старик позаботился о том, чтобы напомнить мне об отчете, и я ответила, что мне просто нужно сводить Рафу в отделение неотложной помощи, прежде чем идти на работу. Он фыркнул, но согласился. Он ничего не мог сделать. Отключив мобильник, я выбрала самый быстрый путь к Эмбу-дас-Артес из всех, указанных в навигаторе. Все маршруты составляли более часа пути, и то – если повезет.