– Я тебе не вру, любовь моя, – я попыталась стать ласковой, чтобы посмотреть, сработает ли. – Просто мне и в самом деле нужно идти. Карвана позвонил мне и… – Стой, стой! Больше никаких оправданий, Веро. Я родился не для того, чтобы стать рогоносцем. Он положил на стол папку и вытащил несколько бумаг, которые швырнул мне. Я взяла одну из них – не могу поверить! Это были мои фотографии с вечера свидания с Кассио в ресторане «Спот». – Это не то, о чем ты думаешь, Тигра, – проговорила я, но скоро поняла, что эта фраза звучит ужасно. Напряжение было такое, что воздух можно резать ножницами. Паулу покраснел и снова уткнулся в папку. Вытащил еще одну бумагу, помахал ею в воздухе: – Как будто этого недостаточно, пришла распечатка по кредитной карте! Несколько списаний за сайт AmorIdeal.com. Ты знакомишься по интернету, Веро? Ты считаешь меня идиотом или как? – Я объясню все позже, обещаю! Но теперь отдай мне этот ключ! – Не дам я тебе эту хрень! Ты не уйдешь от разговора, я не дам тебе времени подумать над ответом. Я хочу знать, кто этот парень, я хочу знать, как долго это продолжается! Веро… Я любил тебя! Любое объяснение казалось слишком фантастическим, чтобы в него можно было поверить. На стене гостиной двигалась стрелка часов, напоминая, что я опоздала к Жанете. Мой план шел к чертям. Дьявольщина, неудачное время! Впав в отчаяние, я крикнула: – Это расследование! Женщина рискует жизнью и может умереть, если я не поеду прямо сейчас! – Ты всего лишь секретарь, Веро. Придаток к письменному столу. Могла бы придумать оправдание получше для своих шашней. Кто-то здесь должен сохранить семью, и, похоже, не ты. Моя кровь вскипела от боли. Нужен ли мне приступ ревности прямо сейчас? Нельзя позволить этому помешать мне спасти Жанету. Я стояла на месте, изображая покорность. Смотрела на мужа, глаза в глаза. Подошла, вскинув руки, словно собираясь объясниться, и когда Паулу заметил движение, было уже поздно. Мое колено достигло его яиц, и он съежился, упираясь в пол, крича от боли. Бог очень продуманный тип, раз умудрился поместить человеческую слабость в место, куда легко попасть. Когда Паулу заорал, я сунула руку в его карман и достала ключ. – Извини, Тигра, – проронила я, зная, что это бесполезно. Я бы постаралась все исправить, но Брандао собирается убить снова, Жанета рискует, и я не могу колебаться. Я села в машину, надеясь застать их на автовокзале. Включив телефон на громкую связь, позвонила Нельсону и попросила его активировать IMEI и как можно быстрее сообщить мне, где находится машина. Воткнула в автомагнитолу флешку, которая подключала меня к микрофонам, встроенным в серьги Жанеты. Ни звука, только шипение. Я еще далеко. Черт, черт, черт. Максимальная скорость, разрешенная на шоссе Маржинал, пятьдесят километров в час. Я не доеду вовремя. Но во всяком случае, появился Нельсон. – Успокойся, Веро, сигнал не движется. Они до сих пор на автовокзале. – Ботаник, я помчалась. К черту штрафы. Устроишь все позднее? – Конечно, Чучу, – только он мог заставить меня улыбнуться в такой момент. Хотелось бы мне, чтобы Нельсон был со мной в машине, но кто-то должен был остаться в Сети, мониторя IMEI. Прорываясь через машины, светофоры и получая множество гудков, я наконец приблизилась к автовокзалу, такому загруженному, как если бы был полдень. Люди входили и выходили из метро, представители городского правопорядка регулировали движение, а к такси собралась огромная очередь. Найти черную «Корсу Прета» Брандао оказалось труднее, чем я себе представляла. Я встала в очередь автомобилей, пытаясь рассмотреть все вокруг. Ничего! – Почему этот кусок дерьма не передает ничего от Жанеты? – спросила я у Нельсона, словно это его вина. – Она пришла без сережек? – В городских условиях сигнал паршивый. Вот, машина начала двигаться. Езжай к выходу, Веро, к выходу! – К какому? Я прямо перед парковкой с красными воротами. – Ко второму справа… Затем направо и снова направо. В конце улицы увидишь подземку. Видишь? Бери налево и будь осторожна, там всегда полно пешеходов. Я следовала указаниям Нельсона, вцепившись в руль. Не могу снова подвести Жанету, тогда конец моему расследованию. Улицы были темными, люди шли с чемоданами и детьми в охапке – безумный бардак. Слабое освещение тоже не помогало. Внезапно голос подала надежда: посреди шипения я отчетливо услышала смех. Потом тишина и странная музыка фоном. Я навострила уши: это была туземная песня, о которой упоминала Жанета. Я слышу их машину! – Я слышу, Нельсон! Слышу! – Отлично, Веро, ты у него на хвосте. Поезжай налево, на Аталиба Леонел. Видишь Карандиру[42]? Сворачивай на развилку, потому что Аталиба поворачивает направо. Придерживайся левой полосы на развилке на Авенида Нова, чтобы повернуть на Турукуви. – Я не знаю этого гребаного района! – Машина в районе Альбертина. Ты отстаешь всего на пять минут. Пять минут… Именно на столько меня задержал Паулу. Стоило подумать о нем, как мобильник зазвонил. Я отклонила вызов и продолжила разговор с Нельсоном. Очередная попытка дозвониться. Я снова сбросила звонок. – Езжай дальше, Веро! – Я поехала, опасаясь пропороть шины. Что еще хуже, на дороге было полно «лежачих полицейских». Я ехала вперед, до пересечения улицы Марии Амалии Лопес де Азеведо, продолжения Нова Кантарейра. Внезапно в машине воцарилась отчаянная тишина. – Я их потеряла, Нельсон! Они ушли? – Не знаю, Веро, – в его голосе звучало разочарование. – IMEI исчез в районе Серра-да-Кантарейра. Там паршиво со связью… – Что ты имеешь в виду? Мы зависим от сигнала сотового телефона, когда отслеживаем их? – Для отслеживания IMEI нужна связь со спутником, сложно сейчас объяснить. Поезжай прямо, пока не увидишь подъем слева. Тогда ты окажешься в начале горного хребта! – Я в чертовой темноте! – Веро, сохраняй спокойствие и… – голос Нельсона прервался. Сигнал моего мобильника тоже начал пропадать. Связь оборвалась, я попробовала еще раз. Не работает. Чем выше я поднималась, тем более безлюдно и темно становилось. Время от времени появлялась обшарпанная, старая, тускло освещенная забегаловка. Мелькали закрытые микрорайоны с великолепно выглядевшими домами. Я проехала через небольшую трущобу, и сигнал внезапно появился: – Есть новости? – спросила я сразу. – Ничего, Веро, никаких признаков. Ты их слышишь? Я пихнула флешку глубже, словно это на что-то повлияет, и, к моему удивлению, это сработало. Когда я услышала шум трущихся друг о друга цепей и крики в отдалении, мне показалось, что в машине ударил гром. Моя нога дрогнула на педали газа, и мне пришлось убавить громкость, чтобы продолжить движение. Было больно слушать все это, не имея возможности что-либо сделать. Мне срочно нужно их найти. – Я сделала это, Нельсон! – Но связь оборвалась навсегда. Придется двигаться дальше в одиночку. Я и серьги Жанеты, улавливающие звук. Это было похоже на игру глухого в жмурки. Действие прослушки зависит от расстояния, а не от сигнала. Значит, они где-то в радиусе нескольких километров. Пока я слышу звуки, понимаю, что еду в правильном направлении. Женские крики нервировали меня, заставляя ускоряться. Я решила свернуть налево и сбилась с пути. Сдала назад, и звук вернулся. Я пробовала все новые и новые пути в поисках нужной цели, но грунтовки постоянно разветвлялись. Я ехала несколько минут, теряла связь в попытках срезать путь и возвращалась обратно. На пустынном повороте под деревом я обнаружила оптимальное место для прослушки. Остановила машину, переключила телефон в режим полета и включила диктофон. Запись происходящего – это хорошо. Я огляделась: никаких намеков на освещение. Схватила пистолет и вышла из машины, не обращая внимания на дорожную грязь, которая попала мне в ботинок. Я прищурилась, но видела всего на несколько метров впереди. Ночной холод промораживал до костей, но, набравшись смелости, я двинулась через лес, не заходя слишком далеко. Ничего, ничего. Измученная, забралась обратно на водительское сиденье. Ходить по кругу в поисках Жанеты – самоубийственная миссия. Все, что я могу сделать – это переживать за нее и ждать. Я закрыла глаза, пытаясь сохранять спокойствие, но безмолвную молитву глушили нечеловеческие крики и мольбы, доносившиеся через прослушку. Теперь я поняла весь ужас коробки. Богоматерь с главой, молись за нас… 20 Тик, так, тик, так… да, нет, да, нет… На протяжении всего пути Жанета задается вопросом, хватит ли ей смелости. Последние минуты проходят под сомкнутыми веками, как в паршивом кино, звуки и образы смешиваются, но она спокойна; благодаря поддержке полиции у нее даже появляется едва заметное чувство выполненной миссии. Как тебя зовут? Палома. Улыбка девушки, ее глаза, обещание работы, надежда, глухой стук, шероховатость собственной маски. Направо-налево. Индейская музыка… На автовокзале она не увидела ничего подозрительного, не увидела Веронику, но знала, что та была там со своей командой. Они должны следовать за машиной Брандао на безопасном расстоянии. Все под контролем, повторяет она про себя. Она даже не пытается улавливать звуки по пути и не расстраивается, когда Палома начинает колотить по багажнику. На этот раз финал будет другим. С соседнего сиденья доносится дыхание мужа. Жизнь… Скоро он окажется за решеткой, и она наконец получит свободу. Первое, что она собирается сделать, это зайти в социальные сети. Она хочет снова встретиться с друзьями детства, узнать, как дела у ее сестер, познакомиться с новыми людьми и местами. Это поможет ей улететь из клетки. Второе, что она собирается сделать, это пойти в торговый центр и купить себе платье. И сходить в кино, в котором она не была уже много лет, или в театр, где не бывала никогда и всегда хотела узнать, каково это. Она поедет в Рио-де-Жанейро, устроится на работу, не будет спать до рассвета и станет громко слушать музыку кантри, танцуя в гостиной нового дома, который купит, накопив деньги. Она не бросит Брандао, будет каждую неделю навещать его в тюрьме и приносить ему тушеное мясо, которое всегда готовит с такой любовью. На кого еще может рассчитывать муж? Будет, будет, будет, будет. Мечты не прекращаются. – Пташка, ты сегодня ведешь себя странно, а? – смеется он. – Ты будешь вести себя хорошо? Он проводит рукой по ее волосам, поправляя эластичную повязку на голове. Открывает дверь, и все повторяется. Стук, запах жасмина, крики обезьян-ревунов, звучащие как барабаны в джунглях из детской сказки, но не в этот раз. Здесь царит террор. Наконец гравий, ворота, бункер и коробка. Она действительно идиотка, раз все еще беспокоится о Брандао. Она решает, что ни за что не будет навещать его в тюрьме, он этого не заслуживает. Несмотря на то, что любит его, несмотря на то, что он доставляет ей такое удовольствие, он этого не заслуживает. Это заканчивается здесь и сегодня. Финальная точка. Клик-клик зажигалки. Запах керосина, аромат кофе. Бессвязные бормотания. Внезапно – звук цепей и отчаянные крики Паломы, когда он вздергивает ее. Почему она не перестает кричать? Время приближается. Тик, так, тик, так… да, нет, да, нет… Брандао поднимается по лестнице, открывает люк и закрывает его с резким стуком, насвистывая эту ужасную колыбельную и унося с собой запах горячего кофе. Пора. Она нужна Паломе. Она нужна Веронике. Она нужна себе самой. Она наполняет грудь мужеством и – щелк – открывает коробку. Закрывает глаза, чтобы быстрее адаптировалось зрение. Моргает несколько раз, соревнуясь с убегающими минутами. В нескольких метрах от нее Палома парит в воздухе, под кожу вогнаны крюки, совсем как у Джессики. Цепи и навесные замки обвивают ее темное, обнаженное, дрожащее тело, а механизм кажется настолько сложным на первый взгляд, что Жанета не представляет, как собирается вытащить девушку оттуда. Рядом со стеной она находит основу крюков, из которых выходит балка, вздергивающая Палому, словно бельевая веревка. Каждая цепь работает независимо от другой. В отчаянии она снимает одно из звеньев крюка, позволяя цепи заскользить по шкиву, но ей удается лишь наклонить тело бедняжки на сорок пять градусов. Палома кричит от боли и теряет сознание, крючки в некоторых местах рвут ей кожу, другие разрывают ткань. Жанета думает, что стоит снять с крюка остальные цепи, но боится навредить девушке. Может быть, стоит подождать прибытия полиции, и они освободят ее? Здесь так много крови, обнаженная живая плоть, она с этим не справится. Палома приходит в себя и смотрит на собственное тело, потное, израненное, залитое кровью, стекающей по спине и капающей на пол. Снова кричит. – Тсс, успокойся, – просит Жанета, очнувшись от кошмаров. – Я вытащу тебя отсюда. Она продолжает рассматривать железные сплетения, замки, ржавые звенья. Каждый раз, когда прикасается к механизмам, крючки вгоняются в кожу Паломы. Быстро разобраться с этим механизмом не получится. Она оглядывается и замечает в углу, у стены, железный столик. С некоторым усилием начинает тянуть его – стол тяжелый, его ножки царапают пол, издавая раздражающий шум, но Жанете наконец удается подтащить столешницу под Палому. Вытерев вспотевший лоб, она продолжает. – Я вытащу тебя отсюда, – повторяет она больше для себя. Отчаявшись, возвращается к основанию крюков, удерживающих каждую цепь. Захватывает всю связку и одним движением снимает их, позволив цепям свободно двигаться; это похоже на эффект домино. Жанета пытается удержать падающее тело бедняжки, но успевает только смягчить приземление. По крайней мере, на столешницу падать – не так высоко. Жанета дает Паломе понять, что той следует оставаться на животе. Начинается самое сложное. – Пожалуйста, не двигайся. Надо снять эти штуки с твоей спины. Потерпи. Палома не улыбается, но ее глаза полны надежды. Дрожащими руками Жанета отцепляет крючок за крючком, которые крепятся от лопаток до сухожилий на лодыжках. Из-за формы острия крючки больше повреждают плоть и кожу на выходе, чем на входе. Ладно, еще один. Палома корчится от боли, кусает губы, но не кричит. Адреналиновая анестезия. Обнаженная плоть под каждым крючком гипнотизирует Жанету. Иногда свежая кровь покрывает металл, и ее руки скользят, а крючок становится ярко-алым, кровь извергается, как бурная река. Она берет ткань, чтобы промокнуть жидкость и лучше видеть. Эту операцию стоило бы осуществлять со всей деликатностью, не торопясь, но у нее нет такой возможности. Она смотрит на лестницу, в любой момент ожидая появления Брандао. Быстрее, быстрее. Позже Палома сможет позаботиться о кратерах, извергающих кровь из ее спины и ног. Жанета умеет кроить и шить. Совсем скоро ее руки понимают, под каким углом наименее болезненно вытаскивать крючки. Наконец она достает последний. Она встает и рассматривает сплетения железа, висячие замки, ржавые звенья, которые удерживали Палому в таком положении. Осматривает доску с инструментами, надевает рабочие перчатки и выбирает плоскогубцы и большие ножницы, чтобы покончить с освобождением бедняжки. Обеими руками удерживает звенья каждой из цепей в захватах плоскогубцев, чтобы разорвать их. Она дергает так сильно, что едва не падает на землю, но цепь ускользает. Пробует снова и снова. Плоскогубцы двигаются взад и вперед, наполняя бункер визгом металла. Задыхаясь, Жанета стремится к цели, у нее кружится голова, болят руки, но она не может остановиться. Где Вероника? Сейчас нет времени думать об этом. Она продолжает резать звено за звеном, но они толстые, их нелегко сломать. Наконец она перерезает кожаные ремни и вздыхает. Помогает Паломе подняться, и они готовы бежать отсюда. Им нужно бежать. – Прости, он заставил меня, – говорит Жанета. Она указывает на одежду, сваленную в углу. Палома пытается надеть джинсы, но они узкие, и раны на ногах жутко жжет с каждой попыткой. Жанета подходит сзади и пробует максимально расширить пояс штанов, чтобы ткань едва касалась открытых ран. Кровь усложняет задачу. Штаны решено оставить, поэтому Палома натягивает только трусики и футболку, ни на что другое нет времени. Они вместе поднимаются по лестнице. Жанета поднимает люк, всматриваясь в ночную тьму и напрягая слух. Она ничего не видит и не слышит. Но за это время группа полицейских наверняка окружила это место, и они в безопасности. Вдалеке светятся окна дома со старой индейской женщиной без руки. Без сомнения, Брандао там. Пройденный путь и холодная ночь успокаивают Жанету. Она чувствует ветерок, вдыхает влажный лесной воздух. Берет Палому за руку. – Теперь бежим. Полиция где-то здесь. Несмотря на серьезные травмы, Паломе удается бежать с ней рядом достаточно быстро. Странно – она не видит ни единого признака присутствия Вероники или другого полицейского, ни машины, спрятанной среди деревьев, ни тени, движущейся в отдалении. У них уже более чем достаточно материала, чтобы арестовать Брандао, не так ли? Чего же они ждут? Внезапно Жанетой овладевает уверенность, что полиция сбилась с пути. Ноги подкашиваются, но она продолжает бежать. Ее грудь наполняется рыданиями, и вскоре ее слезы летят по ветру. Она осматривается. Это невозможно. – Вероника! – Тишина. Они бегут по открытой местности, через поле, в направлении, противоположном дому. Они стараются двигаться пригнувшись, чтобы их тени нельзя было увидеть издалека. Если появится машина, они должны бежать вниз, вперед, к лесу. Палома ослабевает и остается чуть позади, бежит медленнее. Она босиком, гравий впивается в ступни, остается кровавый след, но она не жалуется. Они должны добраться до укрытия.