– Что случилось, мальчик-волшебник, пропал голос? Мерзкий некрофил! – Кто ты? Оставь меня в покое! – Полагаю, теперь ты не собираешься на меня жаловаться, правда? – Было восхитительно видеть, как мышь борется со своей мышеловкой. Грегорио отвернулся, вынуждая меня общаться с его спиной. Я не удосужилась пойти за ним. Я выбрала на записи тот момент, когда он вошел в мертвое тело, и прокрутила видео на своем мобильном: – Давай посмотрим кино? Я развернула треснувший экран. Повернувшись, Грегорио моментально изменился в лице. Он рванулся вперед, как дикий зверь, пытаясь выхватить телефон из моих пальцев. Я завела руку за спину, вне пределов его досягаемости, наши рты оказались в нескольких сантиметрах друг от друга. – Я отдам это тебе, только если ты меня послушаешь… – соблазнительно промурлыкала я. Грегорио вскинул руки к голове и вытер пот, выступивший на лбу. – Чего ты от меня хочешь? – Хочу оторвать твой жирный член, но соглашусь на небольшое количество чистого стрихнина. И даю тебе полчаса на то, чтобы с этим справиться. – Или что? Ты меня сдашь? Заявишь, что накачала меня наркотиками и ограбила? – Возможно. Ты правда хочешь рискнуть? – И как, ты думаешь, я достану яд в институте судебной медицины? – Уверена, ты что-нибудь придумаешь. – Полагаешь? Легче получить стрихнин из крысиного яда! – Многовато труда, чтобы добыть нужное количество. Ты умный, Грегорио, как знать, может быть, ты сможешь изъять его в качестве анализа или из какой-нибудь пробы? Если я не получу то, что мне нужно, красавчик, тебе не повезло! Я запущу это видео в соцсетях, и пусть люди воздадут тебе должное. Честно говоря, я не уверена, что ты выживешь. Кроме того, твоя репутация и карьера медика полетят под откос. Гарантирую. По его позе – он передернул плечами, нервно взглянул на меня и зашаркал ногами – я поняла, что Грегорио в одном шаге от согласия. – Ради бога, зачем тебе стрихнин? Какие у меня гарантии, что ты меня не кинешь? – Жизнь не имеет гарантий, красавчик. Либо соглашаешься, либо отказываешься. О, и прежде чем ты придумаешь что-нибудь изощренное, имей в виду: я не одна в этой истории, у меня есть копии этого видео, и все такое прочее бла-бла-бла, что ты можешь себе представить. Итак, что ты скажешь? * * * Через час я вышла из института с флаконом стрихнина в кармане. Сонное состояние исчезло. Полная победа. В семь вечера я остановилась у телефона-автомата и набрала номер Жанеты. Если б ответил Брандао, я бы повесила трубку. Но мне повезло. – Я получила материал, – сказала я. – Встретимся в закусочной «У Тино» через час. С облегчением я повесила трубку. Наконец после паники все шло к счастливому финалу. Марта Кампос была отмщена, я переродилась, и Жанета тоже решила начать новую жизнь. Я припарковалась около забегаловки, где она волнуясь ждала меня: – Брандао вернется домой в любой момент. – Отлично. Вы можете сделать это сегодня. Не медля, я вложила ей в руки яд. Жанета уставилась на флакон. – Не знаю, хватит ли мне смелости, Вероника. Я шагнула к ней ближе и положила руку на ее пока что плоский живот, словно прислушиваясь к пинкам ребенка. – Он считает, что вы действуете в порядке самообороны. Мать ребенка – вы. – А он – отец! – Брандао – чудовище, – серьезно откликнулась я. – Иного пути нет, либо вы, либо он. Убить или умереть. Выбор за вами, Жанета. Я ушла не оглядываясь. 27 Жанета украдкой входит в дом. Ноги дрожат, в животе покалывает что-то вроде электрического тока, но она сдерживается, держит голову высоко, с самоуверенностью, к которой редко прибегает. Сидя на диване, Брандао смотрит новости, потягивая виски. При виде нее он опасно улыбается: – Бродишь вокруг, маленькая пташка? – Хотелось бы, – она обороняется. – У меня упало давление, и я пошла в аптеку измерить его… Сейчас все хорошо. – Она проводит ладонью по лбу, натягивая на себя маску жертвы, самую лучшую, на которую только способна. Брандао целует ее, обхватывает волосатыми руками, и его язык пробегает по ее уху, заставляя ее трепетать. – Где мой ужин? – шепчет он, касаясь губами мочки ее уха. – Сейчас займусь. Дай мне двадцать минут. Она вырывается из объятий и широкими шагами направляется на кухню. Ее сердце бьется как никогда раньше, это смесь опустошенности и страха, которые нахлынули на нее, но она этого не показывает. Жанета открывает холодильник, осторожно доставая уже готовые ингредиенты – нарезанные перец и лук, говяжий фарш, бобовую пасту, томатную пасту. Обжаривает все по порядку, добавляет табаско и тмин, немного соли и сахара, и вспоминает последние несколько месяцев своей жизни. Она должна принять правильное решение. Правой рукой она помешивает мясо на сковороде, левой – сжимает в кармане полученный от Вероники флакон. Женщина-полицейский, помогающая убивать… Моя жизнь – в самом деле ошибка, думает она. Посмотрите, куда я вляпалась. На кухне царит удушающая тишина, хоть издалека и доносится голос метеоролога, предупреждающий о холодном фронте, который устремился в Сан-Паулу. Тикают часы на кухонной стене. Ожидая, пока мясо приготовится, Жанета берет флакон с ядом и ставит его перед собой. Так безобидно выглядит. Если все пойдет хорошо, совсем скоро она обретет покой, к которому стремится, и нормальную жизнь со своим сыном. Она сует флакон на столешницу, между баночками для специй, пока не наберется смелости. Кайенский перец, чили, халапеньо, кориандр, стрихнин… Забавно представить, как такой рецепт передают по телевизору. Убийственный мексиканский чили! Она улыбается. – Над чем смеешься, пташка? Она пугается, увидев, как Брандао перегнулся через ее плечо, чтобы попробовать еду. Жанета быстро соображает: – Думала о нашем сыне, о нашем счастье. – Этот чили готов или нет? Хорошо пахнет… Жанета кивает, надеясь, что он не обратит внимания на специи рядом со сковородкой. Флакон со стрихнином отличается от остальных, он немного уже и выше. Кроме того, он единственный, на котором нет наклейки. Если Брандао заметит это, она пропала. – Иди к столу, я все подам. – Хорошо, мамочка. Я голоден. Брандао целует ее в обнаженную шею и исчезает в гостиной. Она вздыхает, быстро убирает флакон обратно в карман. Его появление встревожило ее, она лишилась уверенности в том, какой выбор должна сделать. Наблюдать за тем, как ее муж истязает девушек, – совсем не то же самое, что убивать собственными руками. Ее решение, ее ответственность… Отнять дарованную Богом жизнь, отравить отца своего ребенка, мужчину, которого она любит и ненавидит одновременно. У нее не будет права на помилование. Даже если никто не узнает, она сама себя не простит. Пока красный соус на сковороде пузырится и набирает сочность, Жанета размышляет. Ставит на стол тарелки, раскладывает столовые приборы, смотрит на Пресвятую Богородицу на алтаре и молит о помощи. Конечно, Святая не согласится с убийством. Но после всего, через что ей пришлось пройти, она лишилась большей части веры. Убей или умри, сказала Вероника. Выбор только за вами, Жанета. Она гладит ребенка в своем животе и решительно входит на кухню. Добавляет в кастрюлю немного перца, выкладывает бобовую пасту и открывает флакон со стрихнином. Белый горький порошок без запаха. Специи и перец помогут замаскировать вкус. Пора избавиться от всего зла, аминь. Жанета склоняет пузырек над сковородкой, но за секунду до того, как высыпится первая крупинка яда, думает о ребенке, которого носит в своем чреве. В волнении она опирается на кухонную стойку. Жизнь, появившаяся в ней, взывает, Богоматерь подает знак, что нет, она не может убить отца своего ребенка. Не так, не оставив ему шанса доказать, что он стал хорошим человеком. Вероника говорила, что любые изменения невозможны, ее же сердце подсказывает обратное. Брандао имеет право стать отцом, имеет право на счастье после стольких несчастий, с которыми столкнулся в жизни. Жанета закрывает флакон в надежде, что больше никогда его не откроет. Достает сыр из холодильника, нарезает тонкими ломтиками, укладывает на сочный чили. Подходит к столу, где уже ждет муж, вооружившийся столовыми приборами. Она подает ему тарелку и радуется, видя, как он ест с таким аппетитом. – Хорошо, Жизнь моя? – Да, отменно. Что ты добавила? Остро, но вкусно. В тему! – Захотелось разнообразия. Я знала, что тебе понравится. Брандао за несколько минут расправляется с порцией и просит добавки. Если б у нее хватило смелости, убить его было бы легко, но она не желает об этом думать. Это все в прошлом. Вероника не сможет заставить ее пойти на преступление, и если женщина-полицейский снова ее побеспокоит, Жанета вполне способна выступить против нее по ее же подсказкам (что она почти претворила в жизнь). Яд под рукой, она сможет все доказать. Пока муж очищает вторую тарелку, Жанета идет на кухню, приготовить персики в сиропе с большой порцией творога. Это его любимый десерт. Ее тошнит от чересчур сладкого запаха, но в то же время она счастлива от уверенности, что приняла наилучшее решение. Ставит десерт перед мужем и пользуется возможностью собрать грязную посуду на поднос. – Ты отлично поработала прошлой ночью, пташка… – говорит он, дважды шлепнув ее по заднице. – Я в таком замечательном настроении. Мы могли бы попытаться найти новую горничную сегодня, а? Жанета замирает. Время останавливается, и над ее головой нависает коса смерти. – Жизнь, давай просто побудем вместе… – просит она, но не выдерживает. Жанета не желает этого и скручивается в рыданиях. Упирается локтями о стол и скрывает голову между руками. – Прошу тебя… – Не глупи, этот вечер заслуживает особого финала! Давненько мы не развлекались, вперед! Она поднимает голову и смотрит в ледяные глаза мужа. – Брандао, ты мне обещал… – Ничего я не обещал! Ты клялась, что не будешь меня осуждать, что любишь меня безусловно! – Он заключает ее в объятия, исполненный нежности. Целует в лоб и даже выглядит взволнованным. Шепчет: – Ты доказала, что понимаешь меня, что ты моя родственная душа, маленькая пташка. Я рассказал тебе то, чего никогда и никому не открывал.