– Ага! У нас все хорошо. Надеюсь, я смогу дотащить его задницу до дома. Она хихикает. – Боже, он выглядел таким злющим. Нейт везет меня домой. – Он с тобой? – я оживляюсь. – Дай ему трубку. Наступает глухая тишина, а затем раздается голос Нейта. – Привет, котенок. – Его голос звучит уставшим и разбитым. – Эй, у тебя все нормально? В чем дело? Тишина. – Нейт? – Да ничего особенного, все хорошо. Тебя не нужно подбросить? По-видимому, теперь я работаю таксистом. Могу представить, как он смотрит на Татум. Бедняжка. Я знала, насколько сильны ее чувства к Нейту, но, к сожалению, его сердце принадлежит другой. – Я доберусь. – Уверена? – в его тоне слышится недоверие. – Да, я буду дома чуть позже. Может быть. – Ладно. Звони, если я тебе понадоблюсь. Затем он вешает трубку. Вешает трубку прежде, чем я успеваю что-то сказать. – Грубиян, – бормочу я, запихивая телефон в карман как раз в тот момент, когда Бишоп выходит из салона, натягивая футболку. Слава богу. – Домой? – спрашиваю я, надеясь, что он ответит да. – Ага, – ворчит он. Сейчас он выглядит по-настоящему уставшим. Вытащив телефон, он отправляет кому-то сообщение, а затем снова смотрит на меня. – Они будут здесь через пять минут. – Хорошо, – отвечаю я, не сводя с него глаз. Мне нужно что-то сказать. Между нами столько неосязаемого, неразбавленного напряжения, что я наверняка знаю: стоит нам остаться наедине и разразится ад. Он недоверчиво качает головой и отводит глаза, глядя перед собой. Я едва собираюсь открыть рот, чтобы сказать что-то еще, как перед нами останавливается лимузин. На лице Бишопа снова появляется улыбка, и он проскальзывает в открытую дверь. Я останавливаюсь, пытаясь осознать, что я, черт возьми, делаю. – Садись в гребаную машину, котенок! Думаю, сейчас мне стоит его послушаться. Глава 9 Я забираюсь в лимузин, внутри которого уже расположились Короли – плюс бонус в виде шлюхи, сидящей на заднем сиденье. Она устроилась ровно между мной и Бишопом. Вспомнив, что уже около полуночи, я зеваю. Мое тело ноет, а глаза предательски тяжелеют. – Бишоп, можешь отвезти меня домой? Мне жизненно необходимо лечь спать. – С удовольствием, – хихикает Хейл, положив руку на бедро Бишопа. Я напрягаюсь и перевожу взгляд на Джейса. – Чем вы, двое голубков, занимались? Хотя то, что оба все еще живы, – уже достижение… – Джейс усмехается. – Делали татуировки, – небрежно отвечаю я, словно в этом не было ничего особенного. Глаза всех присутствующих тут же устремляются ко мне, сканируя меня вдоль и поперек, а затем обращаются к Бишопу и лебедю на его шее. Тема разговора сразу же переключается на татуировку, а я просто смотрю в окно, упиваясь переполняющим меня чувством пустоты. Я ненавижу чувствовать себя так, будто я не имею никакого значения для него. У меня по-прежнему нет никаких ответов, и, как обычно, мы играем по правилам Бишопа, а не по моим. – Мэл – реальный гений, – кивает Кэш, указывая на лебедя. – Спасибо, – бормочу я, закрывая глаза. – Думаю, из меня вышел неплохой тату-мастер, так что нас с ним отличает только наличие вагины. – Подожди, так это сделала ты? – восклицает Джейс. Сидящий рядом с ним Хантер все еще молчит. Наверное, до сих пор меня рассматривает. – Да. – Я искоса смотрю на Бишопа. – Как раз после того, как он набил свои инициалы на моих ребрах. Все смеются – все, кроме Хейл. Бишоп до сих пор не убрал ее руку со своего бедра. Наши глаза на мгновение встречаются, и в ту же секунду он опускает руку на мою шею, притягивает мое лицо к своему и прижимается губами к моему уху. – Я заставлю тебя заплатить, котенок. Это будет чертовски больно, и, клянусь, я это сделаю, потому что не позволю, чтобы это дерьмо просто так сошло тебе с рук, но пока… – Его губы опускаются на мою шею, и я снова закрываю глаза, чувствуя как его язык скользит по самым чувствительным участкам моей кожи. – Я с тобой немного поиграю. Затем он выпрямляется, высвобождает бедро из хватки Хейл и обращается к водителю. – Едем домой! Мы подъезжаем к дому Бишопа, но, когда машина останавливается и он выходит из нее вместе с Хейл, я остаюсь на своем месте. Я нуждаюсь во сне и пище – как можно скорее. – Котенок… – рычит он. – Я устала! Мы можем перенести игру в кошки-мышки на завтра? Я не готова с тобой драться. – Выходи. Сейчас же. – Пока, ребята, – ворчу я. Выходя из машины, я останавливаюсь и заглядываю в салон, чтобы посмотреть на Хантера. – Мы с тобой еще поговорим! Затем я закрываю дверь и, оставив Бишопа позади, направляюсь прямо к боковым воротам. По пути я останавливаюсь, разворачиваюсь – плевать на мои ноющие ноги и сонные глаза – и смотрю прямо на Хейл. – А ты можешь идти к черту. – Что? – она смотрит на Бишопа, который все еще не отводит от меня взгляд. – Она права. Уходи. – Но… Бишоп поворачивается к ней. – Уходи. Это между мной и Мэдисон. Я ухмыляюсь, приподнимаю бровь и пробегаюсь глазами по ее фигуре. – Ты ведь не захочешь испачкать кровью этот хорошенький наряд. Бишоп фыркает и качает головой, в то время как я разворачиваюсь и не спеша направляюсь к домику у бассейна. Войдя внутрь и закрыв за собой дверь, я обнаруживаю, что он все еще снаружи. Какого хрена он так долго с ней объясняется. Должно быть, есть какая-то причина – помимо того что они были друзьями или встречались в подростковые годы. Она имеет ценность для Бишопа – иначе сейчас ее бы не было в живых. В этом я уверена. Я роюсь в кухонном ящике, достаю пакет с картофельными чипсами, открываю их и запрыгиваю на маленький кухонный островок. Я сойду с ума, если не перекушу прямо сейчас. – Бишоп! Я возвращаюсь в Лос-Анджелес, не мог бы ты… – звучащий неподалеку голос внезапно обрывается, вероятно, заметив мое присутствие. – Извините, – я слизываю приправу с пальцев. – Это не Бишоп. Я всматриваюсь туда, откуда доносится голос, и замираю. Эта женщина была по-настоящему красивой. У нее безупречно ровное, словно срезанное бритвой, каре, очерчивающее идеальную линию подбородка, темные медовые глаза и естественный бронзовый загар. Черт возьми. Это Скарлетт Бланш, мама Бишопа и мировая кинозвезда первой величины. А я сижу здесь, все еще слегка пьяная, жующая чипсы и слизывающая с пальцев соль. На ее губах появляется улыбка. – Учитывая, что обычно мой сын не приводит девушек домой, смею предположить, что вы Мэдисон? Я смущенно сияю, но мой проклятый язык решает действовать без моего ведома.