– Ну, здравствуй, Маша! Это и есть твоя комната? – по-доброму оглянулся он. Здесь было просторно и светло, и, несмотря на хорошую площадь, не было ничего лишнего: только яркие детские вещи, шведская стенка и неподалёку от окна, огороженный от остального пространства небольшой ширмой – стол с компьютером, за которым сейчас и сидела девочка. – Небось, в интернете лазишь? – по-свойски спросил он, но Маша посмотрела на него с недоверием. Всё же она кивнула. – А мама всегда разрешает? – Да, только не на всех сайтах, – более дружелюбно ответила она, видя, что он не собирается задавать вопросов вроде: «Как в школе? Нравится учиться?..». – А на каких не разрешает? – Не знаю, она их как-то заблокировала, потому я не видела. – Она у тебя заботливая. – Да… – протянула Маша, а потом негромко добавила, – только в последнее время она об этом забыла… – Что ты имеешь в виду? Мама забывает накормить тебя завтраком? – Нет, конечно! – засмеялась она, и Костя тоже улыбнулся. – Но она стала забывать многие другие вещи… Ну там, я говорю ей, когда у меня меняется расписание и не надо идти к первому уроку, а она забывает и всё равно будит рано, а я поспать хочу… – И это всё? – Ну, ещё она стала забывать забирать меня из школы… Раньше такого не было. – И как давно она стала так много забывать? Неделю, две или больше?.. – Да давно уже… Но вот так сильно – это в последние недели, – подумав, ответила Маша и снова уселась за компьютер, откуда, было, поднималась, чтобы взять из рук Кости медвежонка, которого он во время разговора поднял с полу. – А давай поиграем в игру? – В какую? – оживилась она. – Я покажу тебе фотографию, а ты посмотришь и скажешь, видела ли такого человека? – А, это не на компьютере?.. – поняла она, не сильно обрадовавшись. – Ну да… Это ведь так интересно: вдруг кто-то из этих людей был у тебя в гостях, а у меня есть его фотография, которую ты ещё не видела, а? – лукаво улыбнулся Мадаев. – Ну хорошо, показывайте! Он вытянул из заполненного кармана блокнот со снимками. – Вот этот приходил? – протянул он фото Бердникова, внимательно следя за Машиным лицом. – Ну… – она замолчала. – Ты его видела, да? – тихонько спросил он, чуть наклонившись ближе, чтобы получилось доверительней. – А маме это не повредит? – шепнула она. – Нет, нисколько! – мотнул он головой. – Он часто приходил? – Я его видела раза два-три: когда тётя Катя была у нас в гостях, он приходил. Он был с ней, то есть он не к маме приходил… – поправилась она, подумав. – В один из таких дней мама его тоже как-то запустила в квартиру, они все вместе пили чай. Но больше она не приглашала его войти – я видела его за дверью, в глазок, когда он ждал Катю. – Какая же ты молодец, такая внимательная!.. А мама что-нибудь говорила о нём? – Нет, он ей не нравился. Я у неё один раз спросила: «Это Катин муж?», а она сказала: «Нет, такой – ей не муж». – А у самой Кати ты это потом спрашивала? – пристально посмотрел Костя, чуть улыбнувшись. – Ну, я у неё тоже спросила: «Это твой муж?»… – замялась Маша немного, боясь показаться глупой, но, увидев ободряющий взгляд, продолжала, – а Катя засмеялась и ответила: «А ты у своей мамы спрашивала?.. И что она говорит?». Я сказала: «Такой – ей не муж…». Тогда Катя засмеялась ещё громче и добавила: «Твоя мама никогда не обманывает». – У тебя прекрасная память! Наверняка, ты лучшая ученица в школе, – отметил он. Маша довольно засмеялась, но отрицательно мотнула головой. – Пока не лучшая ученица? – Нет, в школе не все предметы интересные… Зато у моей мамы тоже память прекрасная, как у меня! Раньше была… – смутившись, быстро поправилась она и с любопытством потянулась к другим снимкам. – А какие ещё у вас есть фотографии? – Ну, смотри вот: узнаешь или нет? – Костя протянул ей следующую. – Ой, какой странный! И борода такая смешная, и очки большие… – она медленно повертела в руках снимок. – Нет, не видела. – Ну что ж… – Константин Михайлович, чай готов! Машенька, хочешь с нами? – из-за приоткрывшейся двери выглянула Валентина. – Нет, мам, я лучше тут посижу! – она снова подсела к компьютеру, а Костя направился к выходу. – Я вас не сильно отвлекла? – спросила у него Валентина, когда они зашли на кухню. – Нет, вы вовремя – я уже спросил всё, что хотел, – пристально посмотрел он на неё. – Даже не верится, что чай приготовился, как только у меня вопросы закончились. Она смутилась, но он вдруг мягко улыбнулся. – Вы правы, – робко ответила она, заметив его спокойный взгляд. – Я действительно стояла за дверью и ждала, когда вы закончите. – Я не спросил ничего лишнего? Она нормально восприняла мои вопросы? – уточнил он, продолжая вглядываться в её глаза. – Да, всё хорошо. – Тогда почему вы так печальны? Она смутилась ещё больше. – Мне жаль, что я стала так много забывать… – грустно ответила она, и в её глазах заблестели слёзы. Чай был вкусным, и Костя сам не заметил, как пролетел целый час. Простившись, он отправился к себе. Он был доволен проведённым временем, но мысли его быстро сменили направление, и вскоре он снова думал о работе. «Улик нет, зацепок – тоже, – подсчитывал он итоги дня. – Но почему мне всё время кажется, что я что-то упускаю?.. И что я хочу выяснить у Валентины?.. Не могла же она иметь к гибели Бердникова никакого отношения, не могла… Почему же я всё чаще об этом думаю?!.. Это всё настырная Света – мозги мне уже проела своими версиями!.. Нет, дело надо закрывать!». Сеанс 6 _______________ Досье №6. Коротышева Инна Васильевна. Образование: медицинское. Последнее место работы: клиника «Твоё Я», секретарь Д.Н. Зверева (зачёркнуто). Характер взвешенный, нареканий со стороны начальства не получала. _______________ Света с удовольствием жевала печенье и, запивая его кофе, иногда посматривала на старшего следователя. – Всё-таки не понимаю я вашего подхода, Константин Михайлович. Всё, что мы до сих пор узнали, более всего наводит на мысль, что ко всем событиям этого дела причастна Иванова, даже к событиям этих двух дел – и Бердникова, и Зосимовой. Так, может, стоит к ней внимательней присмотреться? Почему мы до сих пор не допросили её саму? Вот где была она в ночь гибели Бердникова? Она ведь – знакомая Бердникова, и вполне вероятно, как я уже говорила, то, что он приехал именно к ней и встречался в ночь своей гибели с ней же, – произнесла она, докушав печенье и дополнив его последней конфетой. – Глупости говоришь! – отрезал он, чуть повысив голос. – Ты видела её? Да если бы она кого-то убила, то так бы и осталась лежать рядом без сознания от ужаса того, что сделала. А ты видела рядом с Бердниковым её тело? – ехидно заметил он. – Да и как бы она оставила дочь одну дома ночью, когда она и днём-то её не оставляет?! А тебе пора бы уже заняться изучением психологии, чтобы начать, наконец, разбираться в людях. Это очень помогает в нашей профессии, если ты ещё помнишь, кем собираешься становиться, – назидательно помахал он пальцем. – Вам легко говорить – вы уже старший следователь. Мне до вашего положения ещё очень долго карабкаться вверх, а девушке это сложно, – поджала она губы. – Тем более, я не считаю, что неправа. Ведь вы так и не можете опровергнуть все мои версии. – А я и не стараюсь. Я просто знаю, что они неверны. – Это нечестно… – Знаешь, можно придумать уйму версий, и некоторые из них будет сложно или даже невозможно опровергнуть доступными средствами. Но на это у следователя есть ум и интуиция, знание жизни и психологии и очень много других, не менее важных в профессии помощников. И перед тем, как тратить время, нужно удалить из списка возможных версий самые фантастичные. А твои предположения как раз и относятся именно к таким. Иванова никогда не пряталась от нас. Наоборот, она нам и не была нужна, мы её не искали, но встретились с ней и теперь она нам помогает. А если мы будем хвататься за все версии и догадки, что приходят к нам в голову, – он легонько постучал по голове Кузьминой, будто пытаясь отшлифовать качество её мыслей, – то перестанем успевать ловить преступников и не сможем предотвращать незаконные действия. Она что-то недовольно пробурчала в ответ, но Костя уже снова рылся в бумагах и не обратил внимания. Он всё пытался понять, что же такое он упустил в расследовании, отчего ему так некомфортно… – он слишком хорошо знал это состояние, когда кажется, что недостаёт только какого-то одного маленького кусочка, чтобы мозаика сложилась. Но этот кусочек скрыт, будто перевёрнут, не видно ни его цвета, ни краёв, и Костя даже понять не мог, с чем или кем это было связано. «Но это точно не Валентина», – поймал он себя на том, что всё продолжает мысленно отвечать Свете, защищая Иванову. Сама же Валентина в это время была у себя дома и не подозревала, что вызвала столь бурное обсуждение. Впрочем, ни о каких других людях она сейчас вовсе не думала – с тоской, грустью и странными опасениями она размышляла о том, что же происходит с ней самой, с её мыслями и памятью… Раздался стук в дверь. Звонок не работал уже второй день, но ей было всё равно: гостей она не ждала, а следователя Константина Мадаева консьерж уже знала и могла и так пропустить, если бы он снова внезапно решил прийти, так что о сломанном звонке Валентина не беспокоилась. Да и никакие дела, никакие иные мысли не могли теперь привлечь её внимания, когда она была так расстроена всем – и гибелью Бердникова, и восставшими воспоминаниями о Зосимовой, которые теперь почти не оставляли её, и самой собой… «А если у меня – раздвоение?.. Вдруг я хожу куда-нибудь, что-то делаю, но не забываю, а просто не знаю об этом?», – с ужасом думала она, не торопясь подойти к двери.