– Говорите. – Для начала, придержи свою дерзость. – Вы хотите поговорить о моей дерзости? Он стиснул зубы. На скулах выступили желваки, но этим всё и кончилось. До вчерашнего дня я видела его только издали или на фотографиях, а сейчас могла рассмотреть внимательно. Начинка соответствовала внешности – душа у него однозначно была такая же чернущая, как и глаза. Безупречный молодой политик с безупречной репутацией. Только всё это было фальшивым. Настоящий Макар Молотов – вот он. Оперевшись спиной о стол позади, он сложил на груди руки. – Сколько? – Что «сколько»? – Сколько денег тебе дать, чтобы ты прикусила язык, заткнула свой хорошенький ротик и исчезла с горизонта? – Он достал из кармана пачку свёрнутых купюр. Вытащил одну, похрустел ею. Потом ещё одну. Подошёл и положил передо мной. Поверх ещё две. – Сколько, Кира? Таким, как ты, всегда нужны деньги. – И каким «таким»? – Таким. – Он осмотрел меня, словно видел впервые и оценивал. – Красивым и нищим. Сколько? – На стол легли ещё две банкноты. – Ещё? Я готов тебе заплатить. – Уверен, что денег хватит? – Уверен. Я собрала всё, что он положил на стол. Молотов наблюдал. Словно хищник ловил каждое моё движение. Меня едва не трясло от ярости и его уверенности, что всё начинается с денег и ими заканчивается. В крови кипел адреналин и желание стереть с него весь этот лоск, показать всем, какой он на самом деле – гнусный, низкий и жестокий подонок. – Сколько, Кира? – спросил он вкрадчиво. Я резко скомкала бумажки в комок и пустила прямо ему в лицо. Комок ударился о его щёку и упал на кафельный пол. Я вскинула голову. Молотов не шевелился, ни один мускул у него не дёрнулся. Невидимый метроном отсчитывал в тишине секунды, пока мы смотрели друг на друга. Я знала, что дёргаю тигра за усы, находясь в его клетке. Он с шумом втянул носом воздух. Поднял деньги и, сев на край стола, расправил каждую купюру. Поглаживал бережно, ласково, как нормальные люди гладят щенков. Какая же мразь! Меня рвало на части от бешенства, от лицемерия, с каким он отвечал на вопросы журналистов. – Жалко, мы могли бы договориться. – Он наконец сложил деньги и убрал в карман. – Нет так нет. – Я не договариваюсь с мерзавцами вроде тебя. И не продаюсь. Он наградил меня насмешливым взглядом. И всё. Просто ушёл из кухни. Минут через десять в дверь позвонили. От неожиданности я растерялась настолько, что не успела ничего сделать: ни позвать на помощь, ни попросить вызвать полицию. Бросилась в коридор, но было поздно. Уже переодевшийся в домашнее Макар запирал дверь. Видимо, сразу понял, что у меня на уме, и демонстративно убрал ключ. – Сделай чай. – Он показал мне пакет из ресторана. – Ужин. Живот у меня свело от голода. Есть хотелось жутко. Всё, что я нашла в холодильнике – маленькие упаковки с разными соусами, оставшимися, скорее всего, от прошлых заказов. Минералка, коричневый сахар и всё. То ли он совсем не бывал дома, то ли считал, что кухня нужна исключительно «чтобы было». Стоило ему раскрыть пакет, аромат мяса вскружил голову. Я едва слюной не подавилась. Заключив компромисс с собственной совестью, налила две чашки чая и поставила одну перед мерзавцем. В открытом лотке из ресторана лежала отбивная, в другом – кругленьком, пластиковом, под прозрачной крышкой, – корзиночка со взбитыми сливками. Живот свело ещё сильнее. Молотов взял тарелку и расселся на диванчике. – А ты что стоишь? – спросил он, принимаясь за еду. – Сделала чай, так садись, пей. Отрезал кусок мяса и начал жевать. – Чай, – показал мне на чашку. – Пей. Приятного чаепития, Кира. Глава 4 Кира – Взаимно. Я задела рукой свою чашку. Ждать не стала – пошёл он! В спину мне полетел мат, а я готова была разреветься от злой обиды. Увидела кусок мяса и решила пойти на мировую! От самой себя стало мерзко. Закрыла дверь гостевой спальни и… И всё. Потому что только это я и могла. Проснулась я посреди ночи, лёжа поверх покрывала. Шёл дождь, и я прислушалась к его убаюкивающему шелесту. Сперва думала, что Молотов бредит. Месяц в его квартире, рядом с ним – это не поддавалось здравому смыслу. Но после сегодняшнего вечера я вдруг поняла, что он серьёзно. И купить меня он тоже решил серьёзно. Спать больше не хотелось. Собравшись с духом, я вышла в прихожую. Макара дома не было. С порога настежь распахнутой спальни Молотова была видна кровать и незашторенное окно. На кухонном столе так и осталась лужа, в ней – чайный пакетик. Появилось ощущение, что Макар ткнул меня в разлитый чай носом. На меня вдруг накатило острое чувство тоски и одиночества. Захотелось оказаться в приюте и, обняв одного из беспризорных псов, ткнуться в густую шерсть. Обещала, что отстою приют, чего бы мне это ни стоило, а сама что? Хотела поставить чайник и наткнулась на пакет. В нём оказались продукты: сыр, хлеб, молоко. Позаботился, надо же! А какие бы громкие могли быть заголовки: «В квартире Макара Молотова найдено тело скончавшейся от голода девушки». Появилось желание дождаться Молотова и швырнуть подачку ему в лицо. Но я отломила горбушку и села на подоконник. – Должно же тебя хоть что-то волновать, кроме денег, – прошептала, отщипывая хлеб. Макар Груша не помогла. Проведённый в зале час помог снять напряжение, но толковых мыслей не прибавилось. Маленькая дрянь умело выводила меня из себя, словно для этого и была предназначена. Подумалось даже, не происки ли это моего братца. Нет, вряд ли. Интуиция подсказывала, что он тут ни при чём, а подводила она меня крайне редко. *** В прихожей было темно. Только начинало рассветать, а мне казалось, что прошло уже полдня. Как ни странно, на этот раз девчонка на меня не набросилась. Сидела на подоконнике в кухне и словно ждала меня. – Спасибо за завтрак, – сказала она с сарказмом. – Пожалуйста. Одну ногу она согнула в коленке, вторая свисала с подоконника. Лучше было не присматриваться, а ещё лучше – найти окно в расписании и наведаться к Бэмби. Хорошая дорогая шлюха. Проверенная и умелая, а главное – никаких проблем. Секс, удовольствие, разрядка – ни разговоров, ни обязательств. – Ты серьёзно думаешь, что сможешь продержать меня здесь месяц, и никто об этом не узнает? – Серьёзно. Кира фыркнула. Спрыгнула с подоконника и подошла. – Меня будут искать. – И кто тебя будет искать? Сейчас август. В твоей общаге осталось полдесятка неудачников, которым некуда деваться. В том числе и ты. Ещё кто? Крылья её вздёрнутого носа гневно раздулись, зелёные глаза сверкнули. Да, девочка, кое-что о тебе я знаю. – Кто ещё? Ты на хрен никому не сдалась. – А может, это ты на хрен никому не сдался? Мои друзья прекрасно знают, что я была на приёме. И что ты там был. Да весь интернет пестрит снимками твоей перекошенной рожи! Думаешь, никто не поймёт, куда я делась?! Ты серьёзно?! – Тс-с-с… – Я приложил палец к её рту. Она яростно смахнула мою руку и отошла на шаг. – Если я не выйду на связь, наши поднимут такой шум, что мало тебе не покажется. Да они… – Ты уже давно вышла на связь, – оборвал я её.