— Трутни? — Трутни, — Алексия затолкала платок в рукав и неуверенно поднялась на ноги. На этот раз трутни, похоже, твердо намерены были довести дело до конца: у каждого в руке был длинный нож, и шагали они очень решительно. Алексия услышала отдаленный крик и, кажется, заметила, как мелькают за зелеными зарослями фигуры преследовавших их тамплиеров. Теперь они бежали сюда. Но им было уже никак не успеть. Алексия сжала в одной руке парасоль, а в другой — нож для писем. Мадам Лефу потянулась к галстуку за своими булавками. Обнаружив, что галстука на ней нет, выругалась и вслепую нашарила на двуколке среди багажа ближайший тяжелый предмет: это оказалась ее так называемая шляпная картонка, а на деле — увесистый ящик с инструментами. Флут расслабил мышцы и встал в ту самую боевую стойку, какую Алексии уже случалось видеть раньше — на крыльце ее замка, когда два оборотня решали в битве спор, в каком месте ставить палатки. С каких это пор Флут дерется как оборотень? Трутни бросились на них. Парасоль взметнулся вверх для сокрушительного удара, но его отбили ножом. Краем глаза Алексия видела, как мадам Лефу взмахнула шляпной картонкой, и деревянный каркас треснул, расколовшись о череп трутня. Флут сжал кулак, с ловкостью настоящего боксера (не то чтобы Алексия хорошо разбиралась в кулачных боях — благовоспитанной леди интересоваться такими вещами не пристало!), увернулся от взмаха ножа и нанес два быстрых удара противнику в живот. Стоявшие вокруг в ожидании дирижабля пассажиры ахали в ужасе, но никто не попытался ни помочь, ни помешать ни жертвам, ни нападающим. Итальянцы всегда слыли людьми бурных страстей; может, они решили, что это какая-нибудь любовная ссора — одна из их многочисленных разновидностей. А может, думали, что спор вышел из-за игры в мяч. Алексии смутно припомнилось, как одна пожилая дама жаловалась, что итальянцы слишком азартные поклонники таких игр. Между тем помощь сейчас была бы вовсе не лишней: Алексия все-таки не обучалась боевым искусствам всерьез, а мадам Лефу если и обучалась, то ей сильно мешало не в меру пышное платье. Не успела Алексия опомниться, как трутни обезоружили ее: парасоль покатился по каменному полу беседки. Изобретательницу сбили с ног. Алексии показалось, что она слышала, как голова падающей француженки стукнулась о борт двуколки. Теперь мадам Лефу если и поднимется, то нескоро. Флут еще держался, но он был уже немолод, во всяком случае, гораздо старше своего противника. Два трутня крепко схватили Алексию с двух сторон, а третий, решив, что мадам Лефу больше не представляет опасности, взмахнул ножом — с явным намерением перерезать Алексии горло. В этот раз они времени зря не теряли. Они готовы были убить запредельную прямо здесь, среди бела дня, при свидетелях. Алексия пыталась вырваться, брыкалась и извивалась, как могла, и пособники кровососов никак не могли удержать ее неподвижно, чтобы нож попал в цель. Флут, завидя нависшую над ней опасность, стал драться еще отчаяннее, однако, как ни досадно, смерть казалась неизбежной. И тут произошло нечто очень странное. Высокий человек в маске и капюшоне, походивший на какого-то религиозного паломника, вдруг ввязался в бой — и, кажется, на их стороне. Неожиданный защитник оказался крупным мужчиной (не таким крупным, как Коналл, отметила про себя Алексия, но с ее мужем немногие могли тягаться) и явно неслабым. В одной руке он сжимал длинный меч — британский, военного образца, а еще обладал сокрушительным ударом левой — тоже военного образца и тоже британским, как догадывалась Алексия. И мечом, и кулаком человек в маске явно владел в совершенстве и пользовался вдохновенно. Видя, что державшие ее трутни отвлеклись, Алексия саданула одному коленом ниже пояса и одновременно яростно рванулась, стараясь вывернуться из рук другого. Тот, которому достался удар коленом, хлестнул ее по губам тыльной стороной ладони, и Алексия почувствовала сначала вспышку боли, а потом вкус крови. Человек в маске, увидев это, стремительно взмахнул мечом и полоснул ее обидчика сзади под коленом. Трутень сложился пополам. Тогда нападавшие сменили тактику: Алексию теперь держал только один, а двое перешли к обороне против неожиданной угрозы. Такой расклад Алексии нравился значительно больше, и она сделала то, что и должна была сделать на ее месте любая порядочная молодая леди: притворилась, будто падает в обморок, и рухнула мертвым грузом на своего противника. Мужчина извернулся, пытаясь удержать ее одной рукой, а другой, очевидно, потянулся за ножом, чтобы перерезать ей горло. Воспользовавшись моментом, Алексия покрепче уперлась обеими ногами и резко, изо всех сил дернулась назад — так, что они с трутнем оба повалились на землю. Теперь они катались по каменному полу, являя собой довольно непристойное зрелище. Алексии оставалось только поблагодарить мужа за его любовь к постельной гимнастике: благодаря этому у нее все-таки был кое-какой опыт борьбы с мужчиной, притом с мужчиной вдвое крупнее трутня. И тут наконец подобно рыцарям, какими они и были в древние времена, налетели тамплиеры. «Белые ночные рубашки приходят на помощь!» — мысленно обрадовалась Алексия, вынужденная признать, что, когда тамплиеры вооружены сверкающими обнаженными клинками, их наряды выглядят вовсе не так смешно и глупо. Трутням ничего не оставалось, кроме как вновь спасаться бегством от папского воинства. Алексия с трудом поднялась на ноги. Ее спаситель в маске, с окровавленным мечом в руке, бежал прочь через площадку для дирижаблей — не следом за трутнями, а в противоположную сторону. Темный плащ взметнулся в воздухе — незнакомец перескочил через ряд кустов, выстриженных фигурками оленей, и исчез за деревьями в глубине парка. Очевидно, предпочитал действовать инкогнито, или не любил тамплиеров, или и то и другое. Алексия оглянулась на Флута — у того даже ни один волосок не выбился из пробора. Камердинер, в свою очередь, смотрел на нее вопросительно, ожидая подтверждения, что ни она, ни «маленькое неудобство» не пострадали в этой схватке. Алексия наскоро прислушалась к своему внутреннему состоянию и поняла, что они оба голодны, о чем и сообщила Флуту, а затем склонилась над мадам Лефу. Затылок у изобретательницы был весь в крови, но она уже открыла глаза. — Что случилось? — Нас спас какой-то джентльмен в маске. — Будет заливать! — иногда мадам Лефу удивляла изощренностью своего английского лексикона. Алексия усадила ее. — Нет, правда. Так и было, — она помогла подруге забраться в двуколку, попутно рассказывая о том, что произошло, а затем они обе стали с любопытством наблюдать, как тамплиеры устраняют следы схватки. Почти как БРП, когда им в очередной раз приходилось разгребать то, что натворила Алексия, — только быстрее и без лишней бумажной суеты. И конечно, тут не было Коналла, который непременно расхаживал бы вокруг, размахивая в досаде своими ручищами и рявкая на нее. Алексия расплылась в глупой улыбке. Коналл извинился! Пассажирам дирижабля явно не хотелось иметь дело с тамплиерами, и они были готовы делать всё, что им скажут, лишь бы люди в белом поскорее ушли. Флут куда-то таинственным образом исчез, затем появился вновь и протянул Алексии бутерброд с чем-то вроде ветчины на чем-то вроде булочки, оказавшийся довольно вкусным. Алексия не имела ни малейшего представления, где бывший дворецкий взял еду, но с него сталось бы добыть ее и прямо во время боя. Сотворив ожидаемое ежедневное чудо, Флут принял свою обычную позу и стал настороженно наблюдать за работой тамплиеров. — Местные жители боятся их до смерти, верно? — Алексия говорила тихо, хотя была почти уверена, что на них никто не обращает внимания. — И они наверняка достаточно влиятельны, раз все прошло так гладко. Никто не позвал полицию, хотя наша маленькая стычка происходила на публике, при свидетелях. — Одна страна по воле Божьей, мадам. — Ясно, — Алексия сморщила нос и стала искать, что бы приложить к затылку мадам Лефу. Не найдя нигде подходящей ткани, она пожала плечами и оторвала оборку от оранжевого платья. Изобретательница приняла ее с благодарностью. — С ранами на голове лучше переосторожничать. С вами точно все в порядке? — Алексия с беспокойством наблюдала за ней. — Все хорошо, уверяю вас, я не пострадала. Если не считать моей гордости, конечно. Понимаете ли, я просто споткнулась. Иначе бы ему со мной не справиться. И как только вы, дамы, бегаете в этих длинных юбках целыми днями! — Обычно нам много бегать не приходится. Так значит, вы одеваетесь по-мужски из простой практичности? Мадам Лефу приняла такой вид, словно ей хочется глубокомысленно подкрутить свои искусственные усы, хотя сейчас их, конечно, не было. — Отчасти. — Вы любите шокировать людей, признайтесь. Изобретательница искоса взглянула на подругу. — Будто вы не любите! — Туше. Хотя у нас с вами разный подход к этому делу. Тамплиеры, закончив свою работу, торжественно покинули площадку для дирижаблей и скрылись за деревьями сада Боболи. И хотя Алексия стала жертвой нападения, они не сказали ей ни слова и даже не посмотрели в ее сторону. Мало того, к ее возмущению, и простые итальянцы, включая клерка, еще недавно такого приветливого, теперь поглядывали на всю компанию с подозрением и отвращением. — И тут я персона нон грата, — вздохнула Алексия. — Прекрасная страна, как вы говорите, Флут, но местные жители… Местные жители! Она уселась в двуколку. — Совершенно верно, мадам, — с этими словами Флут занял место возницы и, твердо взяв в руки поводья, погнал пони из сада Боболи на городские улицы. Он ехал по ухабистой дороге медленно и осторожно, чтобы не повредить голове мадам Лефу. По пути бывший дворецкий остановился у маленькой закусочной, где, несмотря на вездесущий мерзкий кофе и избыток табачного дыма, мнение Алексии об итальянцах значительно улучшилось: ей подали такую вкусную еду, какой она еще никогда в жизни не пробовала. — Эти маленькие кругленькие пудинги с зеленым соусом, — провозгласила она, — достойны именоваться пищей богов. Торжественно заявляю: пусть себе тамплиеры делают что хотят, а я люблю эту страну. Мадам Лефу взглянула на нее с усмешкой: — Так легко переметнулись? — А вы пробовали этот зеленый соус? Как они его назвали? Перст или пест… Настоящий кулинарный шедевр! — Песто, мадам. — Да, Флут, именно! Великолепно. Столько чеснока! — словно в подтверждение своих слов, она проглотила еще ложку и лишь потом заговорила снова: — Кажется, чеснок здесь добавляют абсолютно во всё. Просто фантастично. Флут едва заметно покачал головой: — Позвольте не согласиться, мадам. В сущности, это всего лишь практичность. У вампиров ведь аллергия на чеснок. — Неудивительно, что у нас его почти не встретишь. — Ужасные приступы чихания, мадам. Примерно такие же, как у юной мисс Ивлин от кошек. — А у оборотней? — На базилик, мадам. — Неужели? Как интересно. Они тоже чихают? — Насколько мне известно, у них начинает свербеть в носу и во рту, мадам. — Так значит, этот соус песто, который мне так понравился, на самом деле — коварное итальянское оружие против сверхъестественных? — Алексия бросила укоряющий взгляд на мадам Лефу. — А в арсенале моего парасоля почему-то нет песто. Я считаю, мы должны немедленно исправить это упущение. Мадам Лефу не успела возразить, что леди Маккон едва ли сможет ходить повсюду с зонтиком, распространяющим ароматы чеснока и базилика. Алексию отвлекло появление каких-то оранжевых — разумеется, оранжевых — фруктов, завернутых в гонко нарезанные ломтики свинины — почти как бекон, но не совсем. Она попробовала и пришла в восторг. — А это, надеюсь, не оружие? — Нет, если только вы не воспылали вдруг враждой к иудеям, мадам. Оказалось, что поесть по дороге было хорошей идеей, поскольку по возвращении в храм после продолжительного визита к алхимику, который в Италии торговал заодно и лекарствами и рыболовным снаряжением, для покупки того, что мадам Лефу называла «необходимыми припасами», обед их не ждал. И несмотря на ранний час (еще не было и шести), тамплиеры уже покончили со всеми дневными заботами и теперь стояли в какой-то долгой безмолвной молитве. Пока мадам Лефу возилась с парасолем, пополняя заряды, а Флут отправился исполнять какие-то таинственные обязанности дворецкого, Алексия устроила налет на библиотеку. Никто ей не препятствовал, и она принялась с интересом изучать различные книги и рукописи. Газетная вырезка, присланная Айви, была у нее с собой, и время от времени она отвлекалась, чтобы перечитать ее еще разок. Печатное признание вины — вот это да! Время от времени леди Маккон ловила себя на том, что начинает напевать вполголоса. «Вот видишь, маленькое неудобство, все не так уж плохо!» Она так и не нашла сведений, интересовавших ее больше всего: чего-либо, касающегося программы разведения запредельных или использования их тамплиерами в качестве агентов. Однако ей удалось собрать достаточно много любопытных материалов для чтения, чтобы было чем заняться до поздней ночи. В итоге Алексия засиделась гораздо дольше, чем рассчитывала: когда она наконец подняла глаза, относительная тишина, в которой все же можно было уловить звуки молитв и мягких шагов, сменилась абсолютной. Храм стал окутанной беспробудным сном твердыней, в которой уютно только призракам. Алексия решительно направилась к своей комнате, но вдруг, словно уловив рядом присутствие чего-то необъяснимого, замедлила шаги и свернула в короткий коридор. В нем не оказалось ни крестов, ни каких-то других религиозных изображений, а заканчивался он узкой лестницей — такими обычно пользуется прислуга. Однако вряд ли во вспомогательные помещения мог вести ход со сводчатым потолком; ступени и стены выглядели очень старыми и обильно поросли мхом. Алексии стало интересно, куда же ведет эта лестница. Следует признать — это было, вероятно, не самое разумное решение в ее жизни. Но часто ли человеку выпадает случай исследовать древний ход в священном итальянском храме? Ступени оказались очень крутыми и немного сырыми, как всегда бывает у входа в пещеру независимо от климата. Алексия оперлась рукой о мокрую стену, стараясь не думать о том, давно ли ее мыли, и зашагала вниз. Спуск продолжался целую вечность. А потом отчаянная исследовательница очутилась в очередном безликом коридоре, который, в свою очередь, вел к какой-то стеклянной, что вызывало изумление, двери.