Благодарности Один из самых блистательных и авторитетных натуралистов нашего времени, Эдвард Уилсон, вдруг очутился в центре жарких дебатов, касающихся эволюции социального поведения человека (мы обсудили это в главе 10). Очень порядочный и тонкий человек, он так описывал и эти споры, и самых ярых своих оппонентов: «Я могу сказать без тени иронии, что жизнь подарила мне великолепных противников. Я им многим обязан, потому что они приумножили мою энергию и силы и указали мне новые перспективы». Применительно к моей книге я могу сказать, что мне повезло еще больше, чем Уилсону, потому что у меня множество выдающихся друзей, они оказали мне колоссальную помощь, не жалели своего драгоценного времени, вычитывая главу за главой. Отмечали описки, ошибки, пропуски важного и стоящего, недосказанности, многословие или вообще неверные толкования, тактично и по-деловому снабжая меня информацией, которую я сначала недоучел в силу своей отсталости от научного процесса или полного незнания. В итоге книга невероятно выиграла от этого коллективного усилия, и я им всем глубоко благодарен за добрую отзывчивость (но ответственность за все оставшиеся ошибки, естественно, моя). Вот эти чудесные люди: Ара Норензаян, Университет Британской Колумбии, Канада Карстен де Дрё, Лейденский университет / Амстердамский университет, Нидерланды Даниель Вайнбергер, Университет Джонса Хопкинса Дэвид Бараш, Вашингтонский университет Дэвид Мур, Питцер-колледж и Университет Клермонт-Грэдуэйт Дуглас Фрай, Университет Алабамы в Бирмингеме Герд Кемперманн, Дрезденский технический университет, Германия Джеймс Гросс, Стэнфордский университет Джеймс Риллинг, Университет Эмори Джин Цай, Стэнфордский университет Джон Крэбб, Орегонский университет науки и здоровья Джон Джост, Нью-Йоркский университет Джон Уингфилд, Калифорнийский университет в Дэвисе Джошуа Грин, Гарвардский университет Кеннет Кендлер, Университет Содружества Виргинии Лоуренс Стейнберг, Университет Темпл Оуэн Джонс, Университет Вандербильта Пол Уэйлен, Дартмутский колледж Рэнди Нельсон, Университет штата Огайо Роберт Сейфарт, Пенсильванский университет Сара Хрди, Калифорнийский университет в Дэвисе Стефен Мэнак, Питтсбургский университет Стивен Коул, Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе Сьюзен Фиске, Принстонский университет Мне также очень повезло общаться с превосходными студентами из Стэнфордского университета, многие из которых непосредственно работали над этой книгой. Они помогали мне найти в библиотеке специальную литературу по тому или иному вопросу или участвовали в небольших семинарах, которые я организовывал по отдельным темам книги. С ними всегда было интересно и поучительно. Вот эти студенты: Адам Видман, Александр Морган, Али Маджонкальда, Алиса Спурджин, Алисон Уотерс, Анна Чан, Ариель Ласки, Бен Уайлер, Бетани Мичел, Билаль Махмуд, Карл Каммингз, Катрин Ли, Кристофер Шульце, Дэйви Йун, Дон Макси, Дилан Алегриа, Елена Бриджерс, Элизабет Ливи, Эллен Эденберг, Эллора Кармаркар, Эрик Ленерт, Этан Липка, Фелисити Гришэм, Габи Бен-Дор, Джин Лаури, Джордж Каппс, Хелен Маклендон, Хелен Шен, Джеффри Вудс, Джонатан Лу, Кейтлин Грин, Катрин Томалти, Катрина Хью, Киан Эфтехари, Кирстен Хорнбик, Лара Ранхель, Лорен Финзер, Линдси Льюи, Лайза Дайвер, Мэйзи Сэмюэлсон, Морган Фререт, Ник Холлон, Патрик Вонг, Пилар Абаскаль, Роберт Шафер, Сэм Бреммер, Сэнди Кори, Скотт Хакаби, Шон Брюич, Соня Сингх, Стэйси Нишимото, Том Макфадден, Винет Сингхал, Уилл Петерсон, Уайатт Хонг, Юн Чу. Я также благодарю Лайзу Перейру из Стэнфордского университета, Кристофера Ричардса из издательства Penguin Books, Тэю Трафф из журнала The New Yorker и Этана Липку из Nueva School за неоценимую помощь, оказанную на последних этапах оформления книги. Большущее спасибо Кевину Бергеру, придумавшему название для главы 6. Сердечно хочу поблагодарить также Катинку Матсон и Стивена Баркли, моих литературных агентов, прекрасных слушателей, да и просто друзей: вы оба знаете, как тяжело и медленно продвигалась книга, и спасибо вам, что не дали мне сойти с пути. Огромную признательность я выражаю и Скотту Мойерсу из Penguin: о таком редакторе можно только мечтать. За обнаружение ошибок в предыдущем издании я благодарю Джона Линдермана, Эллиса Киршенбаума, Крейга Стивена, Пола Розенбаума, Драгоса Ротару, Михаэля Уля, Амита Шарму и Роберта Мура. Прошу прощения у тех, кого я мог в спешке пропустить, потому что сроки совсем поджимают. И наконец, самую горячую признательность и бесконечную любовь я отдаю тем, кто поддерживал меня всегда и во всем и терпеливо прощал мои практически постоянные отказы играть вместе с ними в настольные игры во время работы над книгой, – моей семье. Приложение 1 Основы нейробиологии Представим себе два разных сценария. Первый: самый пик пубертатного периода, учитель или родители пытаются растолковать вам, чего ожидать от жизни. И вот вы просыпаетесь со странным ощущением, а пижама в каких-то пятнах. Взволнованный, вы бежите и будите родителей, они ударяются в слезы, делают вгоняющие в краску фотографии, режут в вашу честь барашка и проносят вас по городу в паланкине под песнопения соседей на каком-то древнем языке. Произошло нечто значительное. Но по-честному – что изменилось бы в жизни, случись все эти гормональные трансформации на 24 часа позже? Вот второй сценарий: вы идете из магазина, как вдруг из кустов выскакивает лев и бросается на вас. Под влиянием стрессового ответа мозг заставляет сердце биться быстрее, увеличивает кровяное давление, расширяет сосуды в ножных мускулах – которые теперь работают как сумасшедшие, – обостряет все чувства, концентрируя внимание на цели. Что изменится, если все эти трансформации произойдут на 24 часа позже? Вы превратитесь в кусок мертвой плоти. Именно чтобы различить требования двух этих событий, наш мозг такой необыкновенный. Организовать наступление пубертатных событий не сегодня, а завтра? Да легко! Или выработать антитела не прямо сейчас, а ближе к вечеру? Печальный исход тоже редок. Отложить накопление кальция в костях? Примерно со схожими последствиями. Но нервная система в основном занята не этими процессами, а теми, что описаны в главе 2, теми, которые происходят за секунду до действия. И с феноменальной скоростью. Нервная система построена на контрастах, четком различении крайностей, представленных каким-то значением и нулем, максимизации сигнала на фоне шума. Задачи эти непростые и затратные[529]. Один нейрон Основной тип клеток нервной системы, которые мы, как правило, и называем «клетки мозга», – это нейроны. В нашем мозге их сотни миллиардов, и все они как-то друг с другом взаимодействуют, формируя сложные сети. Вдобавок к ним имеются еще глиальные клетки, занятые на формовочных работах, – они обеспечивают структурную крепость и изолирующие прокладки нейронов, запасают для них энергию, помогают исправить нейронные повреждения. Естественно, никоим образом нельзя сравнивать нейроны с глиальными клетками. На каждый нейрон приходится десять клеток глии, которые к тому же подразделяются на несколько типов. Они участвуют в процессе взаимодействия нейронов друг с другом, слагаются в глиальные сети, сообщающиеся своим собственным, отличным от нейронного, манером. Так что глия тоже исключительно важна. Тем не менее я для упрощения сосредоточусь именно на нейронах. По своему клеточному устройству нейроны решительно отличаются от других клеток, и это сразу выводит нервную систему на особое положение. Клетки в организме – обычно небольшие по размеру и относительно автономные единицы, к примеру мелкие округлые красные кровяные клетки. А нейроны, напротив, это полностью лишенные симметрии длинные штуки с отростками во всех направлениях, какие только возможны. Отростки могут, в свою очередь, достигать немыслимой длины. Попробуем представить, как в начале XX в. царь и бог нейробиологии Сантьяго Рамон-и-Кахаль вычленил один такой нейрон. Он был подобен фантастическому древу с тысячью ветвей, по-научному такие называют «высоко арборизированные нейроны». Многие нейроны имеют колоссальный размер. Между началом и концом этого предложения помещается несметное множество красных кровяных клеток, а отростки многих нейронов спинного мозга вытягиваются на десятки сантиметров. Вот у синего кита такие нейроны имеют длину в половину баскетбольного поля. Строение нейронов является ключом к пониманию их функций. Основное, что делают нейроны, – переговариваются друг с другом, передают возбуждение от одного к другому. Значит, на одном конце нейрона должны быть, так сказать, уши: особые отростки, которые получают информацию от других нейронов. А на другом конце – отростки, которые служат ртом, т. е. передают сообщение следующему в очереди. Уши, т. е. информационные входы, называются дендритами. Информационный выход начинается с одного цельного провода, именуемого аксоном, который на конце ветвится; эти аксонные (нервные) окончания и являются ртом (забудем на время миелиновые оболочки). Они соединяются с дендритами следующего аксона. Таким образом дендритные уши нейрона ставятся в известность, что предыдущий нейрон возбудился. Информационное сообщение перетекает от дендритов к телу клетки, оттуда к аксону и аксонным окончаниям, а затем к следующему нейрону. Давайте подумаем, что означает выражение «информация перетекает» в терминах химии. Что реально передается от дендритов к окончанию аксона? Волна электрического возбуждения. Внутри нейрона находятся различные положительно и отрицательно заряженные ионы. Непосредственно снаружи нейронной мембраны имеются свои положительно и отрицательно заряженные ионы. Когда нейрон на одной из своих дендритных веточек получает сигнал возбуждения от предыдущего нейрона, то на мембране дендрита открываются каналы, через которые внутрь перетекают одни ионы, а наружу – другие. В результате внутри эта дендритная веточка оказывается более положительно заряженной, чем раньше. Заряд распространяется по направлению к аксону, к его окончаниям, и оттуда переходит на следующий нейрон. Вот такая химия.