— Думаешь, они нам поверят? — скептически ответил Брэн. — Люди редко выбирают отказ от комфорта ради каких-то принципов и предпочитают игнорировать информацию, которая может привести к такой необходимости. — Тогда вытащить их из этого заповедника! Пусть увидят, во что превратили наш мир! — упрямо заявила девочка. — Для этого их сначала надо найти. Кстати, ты, кажется, что-то говорила про Харимера? — Ох, — спохватилась Василиса, — мы же совсем про него забыли! Сейчас… Она включила экран, где в прошлый раз было изображение с береговой камеры. Однако на этот раз там оказался унылый тёмный коридор. — Странно… А если так? — она нажала на кнопку ещё раз. Изображение сменилось на вид из-под потолка какого-то офиса. Возможно, того самого, где они вчера читали чат с принтерной ленты, но может быть, и другого — они все одинаковые. — Ага, — сообразила Василиса, — долгое нажатие включает и выключает, короткое — меняет канал. Резервное управление на случай, если пульт не работает. Что тут ещё есть? Она нажимала снова и снова — камер на Заводе оказалось много. Большая часть показывает пустые пыльные коридоры внутри и пустые пыльные пустоши снаружи. На одной мелькнул огромный сборочный цех — там череда странных автоматов проделывает непонятные манипуляции над заготовками рук и ног. По цеху перемещаются несколько химер — жутковатых конструктов из разномастных протезов. Ещё несколько коридоров — и Мири опознала: — Это пункт приёма вторсырья! Я тут бывала! Пункт выглядит довольно скучно — короткая очередь из нескольких потрёпанных сталкеров, разной степени целостности организма. У кого одной руки не хватает, у кого двух, у кого ноги железные. Протезы, как правило, простенькие, недорогие. Каждый из них охраняет свою тележку с добром, которое, на взгляд Василисы, похоже на обычный хлам с помойки, и, возможно, им и является. Вот очередь дошла до следующего — он подкатил тележку, опрокинул в низко расположенное приёмное окно, отошёл в сторону и встал. — Ждёт, пока автомат рассортирует, — пояснила Мири. — Металл, пластик, электроника, взрывчатка и всё такое. Тогда ему начислят вознаграждение. Из небольшого терминала сбоку выскочила карточка. Сталкер взял её, посмотрел на свет, вздохнул, видимо, оставшись не слишком довольным результатом, и покатил пустую тележку к выходу. К приёмному окну подошёл следующий. Василиса сменила канал. Коридор, коридор, пустыня, горы, коридор… — Стоп! — быстро сказал Брэн. — Что это? Помещение похоже на потасканный дешёвый офис, из которого сбежала из-за задержек зарплаты уборщица. Оно разделено на отсеки низкими перегородками. В каждом маленьком пространстве — стол с компьютером. По помещению бродят две химеры. Не таких массивных и сложных, как в цеху, а компактных, даже отчасти антропоморфных — две ноги, две руки, голова. «На киберов Терминала похожи, — подумала Василиса, — только какие-то несуразные». Химеры составлены из разнокалиберных, плохо подходящих друг к другу деталей и действуют не так целенаправленно, как киберы. Зависают, стоят неподвижно, потом идут к… — Божечки! Что это за хрень! — воскликнула Мири. Медленно поворачивающаяся камера захватила в кадр один из отсеков. Там, возле стола стоит… — Чёрт, это же голова! — поразился Брэн. — Человеческая голова! Голова мужская, с отросшими грязными волосами и неаккуратной длинной бородой. Вместо глаз на лице какой-то сложный и, по виду, вживлённый в глазницы, прибор, от которого под стол к компьютеру уходит длинный кабель. Голова торчит на установленном перед столом невысоком постаменте, плотно соединяясь с ним срезом шеи. Ниже смонтированы два протеза рук — один белый пластиковый, другой — металлический, скелетоподобный. На нём, похоже, была декоративная облицовка «под кожу», но от неё остались только несколько гнутых пластин, остальные валяются в мусорном ведре у стола. Руки висят над столом, на столе клавиатура, пальцы быстро что-то печатают, монитор выключен. Специальная конструкция из пластиковых стержней ограничивает подвижность протезов клавиатурой и мышкой. «Чтобы не потянулся почесать нос», — подумала шокированная этим зрелищем Василиса. В углу офиса — пыльная свалка клавиатур, видимо их, по мере износа, меняют бродящие тут химеры. — Интересно, какое изображение транслируется ему в зрительные нервы? — спросил в пространство Брэн. — Видит ли он себя сидящим в отдельном роскошном кабинете с шикарным видом за панорамными окнами? Есть ли ли у него выходные, когда ему закачивают виды личного особняка с бассейном? Есть ли у него виртуальная жена и цифровые дети, встречающие его с работы? — Блин, дед, ты какие-то ужасы вообще говоришь! — сказала с отвращением в голосе Мири. — А это, по-твоему, не ужас? — он ткнул пальцем в экран. — Самый ужасный ужас, который я в жизни видела, — призналась девочка. — И что, они все так? — Думаю, да. — И начальница, чей кабинет мы заняли? — Почему нет? Это просто логично. Сокращение накладных расходов, экономия фонда заработной платы, идеальная мотивация персонала, с которым можно проделывать что угодно. Добавил в питающий раствор эндорфинов — и сотрудник счастлив. Идеальная схема. Камера обвела объективом помещение — за столами обнаружилось девять работающих тумб и одна пустая. Возле неё на полу лежит грязный череп — не то система жизнеобеспечения сломалась, не то сотрудник уволился. Переключая каналы, Василиса продемонстрировала ещё несколько таких «офисов». На одной из тумбочек, как ей показалось, стоит голова женщины с настенных фотографий. Но, может быть, она и ошиблась — сложно узнать кого-то с закрытыми имплантом глазами и отросшими до пола седыми волосами. — Вроде все тут, — прокомментировал Брэн, — сходится с числом рабочих аккаунтов. Вот мы их и нашли. — Не радует меня эта находка, — сказала Мири. — С ними же надо что-то делать, а что? — Отобрать клавиатуры? — предложила Василиса. — А кто будет управлять Заводом? — спросил Брэн. — Они же, фактически, его часть. Кроме того, неизвестно, как на это отреагирует система. А ну как «уволит» за отсутствие рабочей деятельности? Отключит от питания — и всё. — А если поменять им задачи? — осенила Ваську. — У вас же есть доступ через терминал этой начальницы. — Как ты себе это представляешь? Если мы просто остановим производство, последствия непредсказуемы. Вплоть до, опять же, «увольнения» всего персонала. — У меня есть идея, — сказала Василиса. — Давайте остановим только производство мин и их разбрасывание. — Система пойдёт в разнос, ведь на балансе «распространяем Х, продаём Y» построен весь алгоритм здешней бизнес-логики. — А если мы делаем вид, что Х теперь производит кто-то другой? Допустим, на рынок пришёл новый производитель кофеварок, купивший у нас лицензию, поэтому наши фильтры им подходят. Тогда мы можем сосредоточиться на производстве фильтров, не отвлекаясь на распространение кофеварок. — Хм… Передача на аутсорс? — задумчиво сказал Брэн. — Это может сработать… Так, девочки, мне надо поспать хотя бы пару часов, прежде чем лезть в систему с новыми вводными. Но сначала давайте всё-таки посмотрим на Харимера. Он, конечно, злобный придурок, но мы слишком давно знакомы. Полистав каналы, Васька нашла камеру, которая смотрит на берег. Там практически ничего не изменилось — только окончательно погасли дымившиеся обломки. Штурмовик лежит на берегу. — Он все ещё внутри, — вздохнула она. — Надо, наверное, что-то с этим делать. Но я не знаю что. — Не надо, — сказал Брэн. — Он сейчас в самых лучших условиях за последние пятнадцать лет. Подключён к системам ШУРДа вместо старого кресла. Питательного раствора ему хватит на годы, система отведения почти бездонная, энергии, если не пытаться взлететь, море, камеры смотрят до горизонта и дальше, запас военных стимуляторов больше, чем могут выдержать остатки его организма. Чёрт, да в его хижине и не было и сотой доли такого комфорта! А от отсутствия общения он никогда не страдал. Он им наслаждался. — И что, мы так его и бросим? — спросила Мири. — Не похоже на тебя, дед. — Во всяком случае, это не самая срочная наша проблема. У меня есть кое-какие идеи, но сначала я должен хоть немного поспать. Идите, займитесь чем-нибудь. Брэн, подогнав платформу вплотную к дивану, отсоединил нейроразъёмы и с трудом переполз туда. Улёгся и почти сразу захрапел. *** Пока Брэн спал, девочки оккупировали санузел — при кабинете есть душ с туалетом. Они помылись, постирали под краном пропотевшую пыльную одежду, развесили её сушиться и уселись голышом в кресла для посетителей. — А начальница-то какала с комфортом, — сказала Мири. — Не в общем туалете для сотрудников. — Теперь ей нечем какать, — заметила Васька. — Интересно, в симуляции она в туалет ходит? Ну, для достоверности. — Чёрт её знает. Может, там и нет никакой симуляции, кроме рабочей. Её выключают, а потом сразу включают с табличкой: «Ты отлично отдохнула дома, а теперь с новыми силами за работу». Зачем устраивать отдых тем, у кого только голова на тумбочке? — Это как-то совсем уже жесть, — поёжилась Василиса. — А что тут не жесть? Тебе, кстати, не влетит за то, что ты с нами на Завод попёрлась? —Папа будет ругаться. Но что мне оставалось делать? У меня почему-то так всегда выходит — хочу как лучше, а получается всякая фигня. Меня мама называет иногда «наша катастрофа». Но я не специально. Блин! — Василиса встала с кресла и прошлась взад-вперёд, — Дурацкая кожаная обивка. Задница прилипает. — Наверное, никто не предполагал, что в них будут садиться голыми, — сказала Мири, разглядывая стоящую перед ней Василису. — Чего ты так уставилась? Мне неловко. — Завидую, — призналась девочка. — Фигура отличная. А у меня ни груди, ни жопы, одни мослы. Керт на тебя поглядывает, я заметила. — Прекрати. Он в тебя влюблён. — Это не мешает ему смотреть, как штаны обтягивают твою задницу, и как твоя майка сосками оттопыривается. — Скажешь тоже, — покраснела Василиса. — Глупости это всё. Подумаешь, посмотрел. Это же рефлексы. — Может, и глупости, — не стала спорить Мирена. — Но я не думаю, что из нас выйдет хорошая пара. — Почему? — Мы оба… Как бы это сказать… Хреново приспосабливаемся. Каждый сам себе на уме и очень это ценит. А Керт ещё и очень настойчивый. Не терпит, когда не по его идёт. Будет добиваться своего до упора, долбить в одну точку, как дятел. Это, наверное, полезное качество, но иногда бесит. — Не понимает, когда говоришь «нет»? — спросила Василиса. — Я говорила, мы с ним как-то обнимались, и всё зашло чуть дальше, чем я планировала? — Да, ты сказала, но без подробностей. — Ну, скажем так, он пытался на мне нащупать то, что у тебя называется грудью, — засмеялась Мири. — Не то, чтобы там было богато, сама видишь. И не то, чтобы я была совсем-совсем против… Но, когда я сказала: «Хватит, не надо», — до него не сразу дошло. Он, так сказать, попытался развить успех в других областях моей анатомии. — Блин, — расстроилась Василиса. — Я думала про него лучше. — В общем, пришлось привести его в чувство ответными действиями в области уже его анатомии. Рука у меня железная, привода дешёвые, — Мири пощёлкала стальными пальцами протеза, — усилие хреново регулируется. В общем, вышло чуток жестковато. Мы тогда поругались чуть не насмерть. Думала, между нами всё кончено. Но он потом пришёл просить прощения, и так каялся, что я простила. Он больше никогда себе такого не позволял, факт. Но я почему-то не могу забыть.