— Что за… — взбесился Слай. Он ненавидел, когда его фотографировали без предупреждения. Затем он повернулся к старику и выпалил: — Знаете что: вы выставляли нас идиотами два дня подряд. Два дня подряд мы убирались у вас, а теперь вы говорите, что не работаете! Шатерщик спокойно смотрел на него и продолжать дымить. — Пора прикрыть вашу лавочку, хотя бы за то, что вы обманом заставляете людей проигрывать, — Слай не знал, что на него нашло. Он чувствовал, что не контролирует себя. Даже Хаджи смотрел на него, как на чужого, незнакомого человека. — Ваше фото, мистер, — голубоглазая девочка протянула Слаю фотографию. — К черту фото! — рявкнул он и, не глядя, разорвал глянцевую бумагу пополам. Затем он схватил с прилавка Тайто с намерением не то рассмотреть его поближе, не то запустить куда подальше. В ту же секунду, глаза мужчины-афранца налились кровью. Он выпустил очередную струю дымка, которая опутала Слая с головы до ног. В глазах моментально защипало, а голова закружилась. Слай зашелся кашлем, задним умом соображая, что вдохнул какую-то дикую афранскую смесь из мухоморов и помета летучих мышей, и теперь будет ловить галюны до завтрашнего обеда, если, конечно, не тотчас же не умрет от анафилактического шока. Он хотел было сказать что-то, закричать, но поток воздуха застрял в его гортани, вибрируя между голосовыми связками и превращаясь в долгое, бесконечное аааа. Слай почувствовал, что проваливается куда-то внутрь гигантского куба с множеством граней, которые он пересекает одну за другой с немыслимой скоростью свободного падения, усиленного десятикратно. А потом все неожиданно закончилось. Он обнаружил себя, стоящим на площади, рядом с красно-белым шатром и незнакомыми людьми. Поднялся сильный ветер, в котором ощущались мелкие капли дождя. Еще раз взглянув на лица незнакомцев, Слай поспешил домой. Он знал, что живет на улице Чаек в красивом двухэтажном коттедже с видом на море и пекарню, в которой готовили ну очень вкусные лаваши. Вернувшись домой, он по привычке сел читать газету. Но строчки убегали от его глаз, словно тараканы на кухне, когда включаешь свет. Неожиданно Слай сообразил, что у него поезд. Сегодня, в три пятнадцать. И как он только мог забыть? Билет лежал в кармане пиджака, вот только Слай так и не вспомнил, когда купил его. На вокзале Афры было много народу. В какой-то момент Слаю показалось, что за ним наблюдает высокий мужчина с кожей цвета спелого баклажана и девочка-подросток с пронзительно-голубыми глазами. Но уже в следующее мгновение они исчезли, растворились в толпе отбывающих и прибывающих. До его поезда было еще двадцать минут, и Слай решил выпить кофе. Снек-машина с удовольствием проглотила несколько звенящих лемингов и через несколько секунд выдала Слаю бумажный стаканчик с горячим ароматным напитком. Но отведать его Слай так и не успел. Едва он прикоснулся губами к бортику стаканчика, как высокий крупный мужчина сильно толкнул его в спину. — Какого дьявола?! — возмутился Слай, глядя, как кофе растекается по его пиджаку и брюкам. — Прошу прощения, я не специально, — мужчина возник перед его лицом. — Хотите куплю вам новый кофе? — Купи себе новые мозги! — огрызнулся Слай. Но взглянув в лицо парня, он вдруг осекся. Неприятное ощущение дежавю посетило его, словно где-то когда в прошлой жизни он уже видел эти серые глаза, длинный нос и волосы цвета соломы, небрежно собранные в хвост. — Мы знакомы? — спросил мужчина, явно ощущая то же самое. — Надеюсь, что нет, — Слай продолжал обижаться из-за испорченного костюма. — Ну и славно, — пожал плечами тот. С минуту Слай смотрел на его удаляющуюся фигуру в длинном дорожном плаще, пока тот не скрылся из виду. А еще через несколько минут подали и его поезд. — Ваш билет, пожалуйста, — вежливо потребовал проводник. Слай достал билет, и его сердце упало в пятки: половина бумаги была залита чертовым кофе, напрочь стирая город и время отправления! Поворчав немного, проводник все же пустил его в вагон. Стук колес не заставил ждать. Перрон удалялся все быстрее и быстрее, перрон чудесного города… города… Да как же его? Слай взглянул на билет, но буквы настолько промокли, что прочесть выпавшее из головы название не представлялось возможным. Зато пункт назначения, напечатанный яркими крупными буквами, гласил: Будапешт. Будапешт, — мысленно произнес Слай. — Отлично. Я еду домой. *** В те дни Слай ничему не удивлялся. Ни тому, что в Будапеште его ждала однокомнатная квартира и машина. Ни тому, что на следующий день после приезда ему позвонили с работы и спросили, когда он соизволит выйти с больничного, так как некий мистер Гелион крайне недоволен. Он проглатывал все, что видел с энтузиазмом спящего человека, который видит десятый сон под утро и принимает все за чистую монету. Месяц шел за месяцем, и ничто не тревожило его сердце. Стандартный набор удобств новой жизни не был пределом мечтаний: за лучшее приходилось бороться, но и выть от отчаяния не приходилось. Слай то и дело получал щедрые судьбоносные подачки в виде симпатичной подружки, премии на работе, отпуска и так далее. Он часто говорил себе, что его настоящая жизнь его полностью устраивает. Да, он употреблял именно это слово, неосознанно соглашаясь с тем, что это жизнь устраивает его, а не он устраивает жизнь. Период мнимого благополучия длился ровно до тех пор, пока однажды Слай не нашел в своем бардачке разорванную фотографию. Увидев ее, он испытал шок, как если бы нашел в багажнике труп незнакомца. Первое, что он сделал — это принес фотокарточку домой и ножницами аккуратно обрезал неровные края. В голове тучами роились вопросы: кто сделал это фото, когда, где, при каких обстоятельствах. Единственное, что мог сказать Слай: человеком на фото был он сам. Он ощущал это на уровне подсознания, но копнуть глубже не мог. Пока не мог. В ту ночь он просидел без сна, снова и снова рассматривая глянцевую бумагу, словно ожидая, что она передумает и откроет ему свои секреты. Но этого не произошло, и в следующую ночь история повторилась. Слай потерял покой: после работы он несся домой, чтобы снова взглянуть на снимок из альтернативной реальности, как он говорил сам себе. Но время шло, а фотокарточка продолжала молчать. Через несколько месяцев, когда мистер Гелион едва не уволил его за то, что тот заснул на работе, Слай принял решение выбросить снимок. Но вместо этого засунул подальше в бардачок и запретил себе доставать без необходимости. В тот момент Слая отпустило. Работа снова начала приносить удовольствие, девушки вновь стали казаться симпатичными, а будущее — перспективным. И только сновидения, наполненные странными картинами и образами, продолжали терзать его мозг, заставляя записывать, зарисовывать, вспоминать… Так прошел год. *** Цоканье каблуков гулко разносилось по переулку. Амалия знала, что высокие каблуки добавят ей еще пять сантиметров в росте, и тогда Слай окажется ниже. Она знала и то, что это будет доставлять ему душевный дискомфорт, и все равно надела их. Ей нравилось вертеть Слаем так и эдак, ведь Амалия была уверена: парень по уши влюблен в нее. — Ну все, отстань, — сказала она, когда тот попытался поцеловать ее. — Еще скажи, что тебе не нравится, — Слай попытался поймать взгляд девушки, но она все время отводила глаза. — Мне понравилось бы больше, если бы ты подарил мне букет. — Я и подарил, — заметил Слай. — Букет, Слай — обиделась Амалия. — Пять роз — это не букет, понимаешь? — А сколько букет? — Ты, что идиот? — Хорошо, завтра я подарю тебе букет, — быстро сказал Слай, чувствуя приближение беды. Похоже, букет для Амалии это как минимум сто роз. Неожиданно в конце переулка появился подросток. Девочка в джинсах и куртке, с растрепанными каштановыми волосами. — Ой! — удивилась Амалия, и шепотом добавила, — Я думала мы здесь одни. Переулок и впрямь выглядел безлюдным. Да и на часах была почти полночь. Девочка стремительно приблизилась к паре. Ее ярко-голубые глаза буквально светились на смуглом лице. Такое странное сочетание. Девочка, на вид лет тринадцати, была европейской наружности, но в ее чертах было что-то неуловимо восточное или африканское… — Взгляните, мистер! — ни с того ни с сего, она протянула Слаю распечатанную фотографию. Это было так неожиданно, что он молча повиновался ее пронзительному взгляду. А в следующую секунду тротуар стремительно заскользил у него из-под ног. Это была его фотография! Та Самая Фотография из бардачка! Только у девочки она была целая, не разорванная. Ощущая острое кислородное голодание, Слай во все глаза рассматривал высокого мужчину, что стоял рядом с ним на фото. Он был в такой же нелепой пробковой шляпе, что и Слай, а его длинные волосы развевались на ветру. — Слай, кто это? — недовольно спросила Амалия. — Помолчи, — не глядя на девушку, произнес Слай. — Откуда у тебя это? — Ему очень плохо без вас. Как и вам без него, — сказала девчонка. — Позвоните по этому номеру. Она перевернула снимок, где шариковой ручкой был написан номер телефона. — Это что, твой бойфренд? — Амалия явно разозлилось тем, что Слай словно забыл о ее существовании. — Закрой рот! — бросил он. Слай не знал, что за человек был на снимке, но он определенно был дорог, очень дорог ему. — Пошел к черту, кретин! — каблуки Амалии застучали по тротуару. Но Слаю больше не было до этого дела. — Пожалуйста, скажи мне что ты знаешь, — взмолился он, глядя на девочку. — Номад запретил мне рассказывать детали, — на ее лице мелькнуло искреннее сочувствие. — Просто знайте, что вы можете вернуть свою старую жизнь, если захотите. Вам ведь снятся сны, верно? — Да, да, мне сняться сны, — Слай едва не упал перед ней на колени. — Это не бред, верно? — Вы помните хоть что-то? Названия, имена? — Элара, — выпалил Слай. Это слово давно вертелось у него на языке. — Она существует?