— Ну-ну-ну, Дора. Прошу Вас, не принимайте всё так близко к сердцу – это может пагубно повлиять на зрение. — А что мне тогда делать? У меня нет таких денег на операцию. А мама моя… Я запнулась, к горлу подкатил настолько больших размеров ком, что не могу вымолвить больше ни слова. — Ничего и не нужно делать: Ваш родственник Алексей уже обо всём позаботился. Он ещё утром принёс нужную сумма и наперёд проплатил все необходимые на первое время процедуры. Я поставил Вас на очередь, и уже завтра Вам сделают операцию. Так что с Вашими глазками всё будет в полном порядке, а через какое-то время Вы сможете полноценно видеть. Так что, благодарите своего ангела-хранителя Алексея. Кажется, он Вас очень любит. От слов моего доктора у меня на душе сразу так тепло стало, а в носу и в глазах снова защипало, – но на этот раз другим оттенком. Кажется, на этот раз, это были слёзы радости. Я была очень благодарна Лёше за помощь; и доктору, который не пошёл на поводу у моей матери, а поступил так, как и велит ему кодекс настоящего врача. Сегодня, я впервые улыбнулась и была по-настоящему рада с момента аварии, ведь, Лёша всё-таки сдержал своё обещание «быть рядом несмотря ни на что», – даже при таком раскладе, – и пусть он сейчас не сидит рядом со мной и не держит за руку, но я чувствую, что он со мной. Честно признаться мне хотелось, чтобы Лёша оказался здесь, со мной, рядом. Но это чувство противоречит сейчас внутри меня с другим: со страхом, неуверенностью, где-то даже робостью и стеснением. И пусть я сейчас слепа, но я боюсь смотреть ему в глаза после того что между нами было… Хотя, даже, наверное, не так – мне стыдно смотреть ему в глаза. Господи! Мама. Что же вы натворили! Если бы я раньше узнала, что Лёша мой брат по крови, я бы никогда не легла к нему в постель. Да даже и на километр бы к нему не подошла, просто даже для того чтобы познакомиться. Вся эта ситуация с мамой, дядей Мироном… или кто он мне теперь(?), Данилам, Никой, Лёшей – она просто вымотала меня. Внутри такое чувство, будто бы я просто выпотрошена. Я не знаю даже, что чувствую на данный момент. Я пуста внутри. Не нужно было нам встречаться, а теперь… А теперь, остались лишь осколки битого стекла. Глава 38 Глава 38 ЛЁША Проплатив операцию для Доры, выхожу на улицу, и пройдя буквально несколько метров, меня окликает Феликс с Настей. — О! Лёха? Привет. А ты чего тут? Случилось чего? — подошёл ко мне Феликс, держа Настю за руку. — Привет, Фил. Привет, Насть, — устало пожав Филу руку, я кивнул Насте. Она тоже поздоровалась. — Да так… к Доре приезжал. — В смысле к Доре? Она что… в больнице? — тут же шокировался Феликс. Я так же устало кивнул. — О Господи! — округлив глазки, Настя прикрыла рот пальчиками подняв свободную руку. — А что случилось? Что-то серьёзное? Помощь нужна? — забеспокоился Феликс; взглянув на него Настя тут же закивала, переводя взгляд на меня. Но я лишь пожал плечами. — Погоди… А с тобой что? Что у тебя с лицом, Лёх? — всё продолжал беспокоится Фил, всматриваясь на синяки и ссадины на моём лице. — Вы что, в аварию попали? — выдвинул он своё предположение. — Нет… только Дора. Но может быть мы где-нибудь присядем и уже там и поговорим? Я если честно даже не завтракал с утра, — намекаю на кафе. Фил соглашается, я приглашаю их сесть пока что ещё в мою машину, трогаюсь, и уже через несколько минут мы сидели в привычном мне «Софите»; но, если честно, без Доры мне здесь уже не так уютно, всё кажется серым, скучным, однообразным, и пустым. Как и вся моя жизнь без неё. Увидев нас Ника сразу же принялась принимать у нас заказ попутно расспрашивая как там Дора. Выпроводив её рассказываю Филу с Настей последовательность случившихся с нами событий: о том, что мы с Дорой как бы вместе с дня совместной игры в боулинг; о Даниле, и что он вообще за человек; о том, что поведал мне на днях отец; о том, что случилось с Дорой в следствии такого же разговора только с её матерью, диагноз и прогнозы врачей; и, конечно же о том, где я достал денег на операцию, причиной чего и являлись частичные синяки и ссадины на моём лице и теле, но под одеждой этого конечно же не видно. — М-да-аа… Ситуация, однако, — это было первым, что Фил издал после моего рассказа. — Ну что тут сказать… мы с Настёной в шоке конечно, но, как говорят: безвыходных ситуаций не бывает. Так что ты не отчаивайся, время, оно ещё расставит всё на круги своя. Фил на мгновение замолчал, задумавшись над чем-то, я тоже ничего не говорю, – между нами ненадолго воцарилась тишина. — Не, ну так-то в принципе всё понятно, но вот… Лёх, давай начистоту? Твой батя не самый лучший и приятный человек на свете; да – он старается; да – он исправляется; да – хочет стать лучше, но дело в том, что прошлого то не изменить и не исправить. И то что говорят, извини, эти бандюги, нужно сразу делить на два, – а то и на все двадцать. Так почему же ты веришь каждому его слову? Он предоставил тебе доказательство того, что вы с Дорой действительно являетесь братом и сестрой? Хотя-я, такие бумажки, за большие деньги и подделать могут. Однако, для того чтобы что-то доказать нужны доказательства. Неопровержимые факты, понимаешь? — Факты? — иронично переспросил я у Фила. — Да он чиканился с матерью Доры, по полной программе! И она этого даже не скрывает! Какие тебе ещё нужны неопровержимые факты и доказательства? Но Фил деловито качает головой и указательным пальцем положив руку на стол, жуя первый кусочек отщипнув его вилкой от своего заказа, что совсем недавно принесла нам Ника. — Это как раз-таки ничего ещё не значит, при условии, если она не чиканилась с другим мужчиной одновременно, — говорит он тщательно пережёвывая пищу, запивая всё это дело соком. — Фил, блин! Ты можешь не говорить с набитым ртом, когда пытаешься излагать умные мысли! Хотя, — до меня вдруг начал доходить смысл его слов, давая крохотную, но всё же надежду. — Погоди. Ты хочешь сказать, что… — Господи, Лёх, ну не тупи ты, а. Пойди и сделай независимый тест-ДНК. Ну чего ты будешь мучиться догадками-то, ну? Да, я согласен, дорого, но… А вдруг, Дора вовсе и не сестра тебе, а ты отречёшься от неё лишь только потому, что кто-то там чего-то там тебе сказал. Вдруг, она и правда та девушка что предназначена тебе судьбой, и больше ты никого не встретишь и не полюбишь. Вот я, к примеру: встретил Настюху – и больше мне ничего и никого не надо. Она – мой идеал, моё вдохновение… да нам просто хорошо от того, что мы проводим время вместе. Даже если при этом мы просто смотрим телик в обнимку и молчим. Но при этом мы кайфуем от того что мы есть друг у друга. Понимаешь? Честно признаться я призадумался над его словами. — Если хочешь, если тебе тяжело видеться с Дорой, то мы бы с Настюхой могли бы взять у неё для тебя образец биоматериала для теста-ДНК, — предложил Фил, разряжая тем самым вновь на виснувшее между нами молчание. — Всё равно мы собирались проведать её, правда, Настён? — Фил повернул голову в её сторону обращаясь к девушке, и взглянув на него в ответ та незамедлительно кивнула. — Может быть ей что-нибудь нужно? — спросила у меня Настя. — Я честно говоря даже и не знаю, — нелепо пожимаю плечами. — Ну ничего, будет повод навестить её ещё раз, — мило улыбнулась девушка. Поболтав с ними ещё немного, и доев завтрак возвращаюсь домой и со спокойной душой, что у Доры в больнице всё хорошо, просто отключаюсь, как только моя голова коснулась подушки. За эти несколько дней без нормального сна и отдыха я ужасно устал, – я как выжатый лимон. Ближе к вечеру слышу, как звенит мой будильник, установленный на мобильном. Глаза лениво открываются, а тело кричит: отключи его и дай ещё немного поспать(!); но превозмогая изнурение и боль в пораженных синяками после боя мышцах приказываю себе подняться. Шоркая подошвой по полу, зевая, и потирая сонные глаза иду на кухню. Побродив по кухне ещё немного, и стряпав себе незамысловатый ужин, замечаю, что Тайсона нет. Да и миска его с сухим кормом так и осталась нетронутой. Иду на его поиски. Но псина пластом лежит на диване понуро опустив голову на сложенные перед собой лапки и скучающе тихонько поскуливал за Дорой. Да он даже ест через раз с того дня, когда она не вернулась домой. Не знаю почему, но это тронуло меня. В носу начинает пощипывать от накатывающих на глаза слёз. Я тоже скучаю по ней. Мне не хватает Доры, без неё даже квартира опустела. Всё стало серым и унылым. — Тайсон. Дружище. Идём я покормлю тебя. Я разворачиваюсь, собираясь идти на кухню. Сделав шаг, оборачиваюсь, для того чтобы проследить не идёт ли за мной Тайсон. Но пёс лежит на диване, так же, как и лежал. — Тайсон, — произношу уже громче, окликая его. Всё так же не двигаясь, лёжа в одном положении, Тайсон, принялся скучающе скулить громче. — Тайсон… — понуро вздохнул я. Подхожу ближе и опускаюсь перед ним на корточки. Тайсон лениво глянул на меня, лишь одними глазами, и снова устремляет взгляд в прежнюю точку. — Дружище, — начинаю гладить его по короткой, но густой чёрной шёрстке от головы до середины его туловища. — Я тоже скучаю по Доре. Но на данный момент она не может быть с нами. Она болеет, и должна побыть какое-то время в больнице, понимаешь? Переведя взгляд, Тайсон выжидающе смотрит на меня. Он даже голову поднял. — Нет-нет, дружок. К ней сейчас нельзя. Врачи нас не пустят. Посмотри: уже стемнело, — указываю рукой на окно, за которым на город опускались плотные сумерки. — Она отдыхает. Ей сейчас нужно много отдыхать, чтобы восстановить прежние силы. Тайсон взглянул на указанное мной окно, и снова выжидающе перевёл свой взгляд на меня. — Ну не смотри ты на меня так. Самому на душе тошно. Тайсон начинает жалобно скулить. Я не реагирую; хотя внутренне на душе уже вовсю коты скребут. Тайсон вновь ложиться на свои сложенные лапки, продолжая жалобно скулить. Я не реагирую. И тогда он начинает скулить громче, и ещё жалобнее. — Хорошо, — сдался я. — Хорошо, мы как-нибудь сходим и проведаем её, — пообещал я ему, хотя сам даже и не представлял, как после всего заговорить с Дорой, как после всего взглянуть ей в глаза. Глава 39 Глава 39 ЛЁША Собравшись, еду в «Чёрную Пантеру». Вхожу в здание; в помещении никого кроме Виктора Юрьевича и его детей Мирославы и Марка. И если Марк внешне практически точная копия своего отца, то Мирослава по всей видимости была похожа на мать. И лишь только некоторые черты её лица и цвет глаз выдавали в ней наличие схожести с отцом. Но наблюдая за их совместной тренировкой, могу отметить, что по характеру Марк больше схож со своей матерью Мией, нежели Мира. А вот девчонка, по характеру как раз-таки практически точная копия Виктора Юрьевича. Просто настоящая валькирия. И пусть им сейчас по пятнадцать, но наблюдая за их тренировкой с отцом, понимаю, что не приведи господь перейти этим двойняшкам дорогу где-нибудь не в том месте… Виктор включает какой-то механизм, приводя в действие штуку, что сама подаёт лентой и удерживает специальными креплениями небольшие дощечки, которые нужно разбить. Мира справилась с этим заданием на отлично с первого же раза. Движения юной темно-русой девушки смертоносны, и в то же время легки, словно она только что станцевала танец, а не наносила сокрушительные удары, от которых дощечки разлетались в щепки. А вот у Марка не вышло повторить успех сестры. Три дощечки остались целыми. А это значит, он не был полностью сконцентрирован на своём задании и где-то допустил ошибки. Виктор немного пожурил его, но потом приобнял и потрепал сына рукой по голове с точно такими же жгуче-чёрными волосами, как и у него самого, и ободряюще сказал, что в следующий раз всё обязательно получиться, давая Марку немного времени перевести дух. Но кажется, парень и сам недоволен своими результатами. Да, я согласен, это не отлично, но результаты то действительно неплохие. Но Марк по всей видимости так не считал. Он – Громов, а это значит, что он должен быть безупречен, и непосредственно гордостью для своего отца, а не позором семьи. И дело тут даже не в прозвище его отца Легендой. Марк просто не может быть хуже своего отца, по своим каким-то параметрам и пониманиям. Пока я готовился к тренировке, Виктор снова запускает механизм с дощечками. И от того весёлого и задорного парня, коим являлся Марк, практически ничего и не осталось. Он полностью концентрируется на задании, в его глазах загорается искра боевой ярости… Не знаю, кажется мне это или нет, но дощечки, разлетаясь от смертоносных ударов рук и ног разлетались в щепки с такой злостью, что кажется если замедлить время, то можно увидеть, как при ударе они на мгновенье самовозгораются. До меня долетает несколько щепок. Я поднимаю одну, и действительно, тот край, где Марк соприкасался с деревом немного подгорел. Он чёрный! В то время как вторая половина обломка в моих руках светлая, – как и все дощечки, что он сейчас разрушает. Знаете ли, сколько бы я не работал с Виктором Юрьевичем, лично для меня он всегда оставался какой-то неразгаданной загадкой. И сколько бы ты с ним не общался, он всегда останется для тебя непредсказуемым. Никогда не знаешь, чего у него в голове твориться. А вот он – знает, что твориться в твоей. — Ну, наконец-то! Раскачался, — говорит Мира с издёвкой, обращаясь к брату, когда тот закончил разносить дощечки. — Какой ты, однако временами тугой бываешь. — Ага… А тебе б поменьше язвить, а то с таким характером, как у тебя, ни один нормальный парень с тобой не уживётся. Ты, как самка богомола, первая ему голову откусишь, — уже смеётся Марк, глядя на то, как Мира злобно морщит носик.