– Бармен, запиши за мной, – бросил он. Бармен посмотрел на Светлану. Та кивнула. Бармен пожал плечами и что-то записал. «Мой кредит растет», – рассеяно подумал он. Бармен налил Уберу виски. «Дороговато будет, – прикинул Убер. – Плевать». – Это дракон, – повторила женщина. Убер выпил. – Ни у кого из них нет яиц, чтобы это сказать. – Светлана понизила голос. – Ты спрашивал про крик, да? Такой жуткий, что сердце убегает в пятки, такой тоскливый, что хочется пойти и утопиться в канале… Такой мерзкий, что… – Я понял, – мягко прервал Убер. Светлана развернулась всем телом к Уберу, наклонилась: – Знаешь, кто кричит? Хочешь знать? – Да. – Убер повернул голову и посмотрел ей в глаза. Так близко, что это уже можно считать сексом. Ее губы совсем рядом… Бармен откашлялся. Светлана подняла голову, посмотрела на него. – А ты вообще заткнись, – сказала она резко. Бармен пожал плечами, отвернулся. Убер усмехнулся. – Твое здоровье, странник! – Она подняла стакан. Они чокнулись, Убер отсалютовал ей стаканом. Убер выпил. Сполох огня внутри. Мир стал… еще немного приятнее. Светлана не закусывала – как и он сам. Она наклонилась к нему, прижалась грудью к его руке. Убер почувствовал, как бьется ее сердце. – Это дракон, – прошептала она горячо и громко. – Он здесь везде… повсюду. Вот здесь, здесь… – Она ткнула пальцем с накрашенным ногтем в одного посетителя, мужика в углу, дремавшего над стаканом. – Здесь… – Бармен удивленно замер, снова принялся вытирать стаканы. – И даже здесь. Она показала себе на висок, низко, с хрипотцой, засмеялась. – Проклятая ящерица! Она везде… Налей моему приятелю виски. Лучшего, – обратилась она к бармену. Тот посмотрел на нее, молча кивнул. Вытащил откуда из-за стойки бутылку виски, настоящего. Убер покачал головой, бармен убрал бутылку. Долил ему обычной сивухи, а женщине – виски. – Твое здоровье, – сказал Убер и выпил. – Я играла в театре. До Катастрофы. Маленький заштатный театрик. Ты не знаешь. Там был спектакль «Дракон». – «Дракон»? – По пьесе Шварца. Я играла Эльзу. Хорошая роль. Ты читал эту пьесу? – Я видел фильм. С Абдуловым. – Никто не читает книги. – Это проблема, – сказал Убер. – Да! Это проблема… А-а! – Она безнадежно махнула рукой. – Пьесы и раньше никто не читал. Если бы не фильм, разве кто-нибудь знал бы эту историю? А это великая пьеса! Великий автор! – Я читаю книги, – сказал Убер. – И знаешь, что я поняла, странник? – Она словно не слышала. – Что же? – спросил Убер. – Никто не хочет, чтобы дракона убили. Ни-икто. Она пьяно пошатнулась, оступилась. Убер мгновенно поймал ее, придержал, поднял. Аккуратно поставил на ноги. Она была мягкая и горячая. От нее шел сильнейший аромат женственности. Тепло под ладонями – податливое, зовущее. Он спокойно убрал руки. – Рыцарь, – сказала Светлана. И засмеялась. – Знаешь, как приятно снова чувствовать на себе мужские руки, странник? А? Убер молчал. Улыбался. – Я тебе нравлюсь, – сказала она. – Да, – сказал Убер. В ней действительно было что-то завораживающее. Он представил ее тяжелые груди, ее, гибкую и обнаженную, лежащую на кровати. – Просто тебе нравятся все женщины, так? – спросила она развязно. Наваждение прошло. Убер усмехнулся. Цинизм помогает. – Что-то вроде. – И ты готов переспать со всеми женщинами мира? А! Готов? – Я считаю, это моя почетная миссия. Сам папа римский благословил меня на этот крестовый поход. Так и сказал: ебите и размножайтесь. – Идите и размножайтесь, – поправила Светлана. – А! И это тоже, да. Всегда приходится куда-нибудь идти для этого дела. Она пьяно и чересчур весело засмеялась. Очарование исчезло. «А ведь оно было», – подумал Убер. – Трепло! – Это есть, – согласился Убер. – Твое здоровье, прекраснейшая! – Он выпил, поставил стакан на стол вверх дном. Пожалуй, на сегодня хватит. Даже долбаному дракону внутри него. – Я бы могла влюбиться в тебя, – сказала Светлана. «Вот черт», – подумал Убер. – Это было бы… неосторожно. – Он вдруг с удивлением понял, что с заминкой подбирает слова. Алкоголь сделал с ним то, чего безуспешно добивались многие и многие, били, пытали, угрожали, резали и стреляли… Он сделал так, что Убер заткнулся. Скинхед выпрямился. Странное сегодня было опьянение. – Убер? Убер покачнулся на стуле. Приятно все-таки просто поболтать. Без обязательств. «Сейчас я встану и пойду, – подумал он, но остался сидеть. – Вот сейчас встану…» И опять не получилось. Кажется, в какой-то момент он задремал. – Убер, слышишь? – Голос Светланы. Он вскинул голову: – Да? Что? – повернулся к ней. – Ты знаешь, что Ада больше нет? – сказала Светлана. – А, мой лысый татуированный рыцарь? Убер почесал затылок. Поворот сюжета ему… не понравился. Хотя тема, в принципе, интересная. – Как нет? Почему? – Он постарался сосредоточиться. – Это правда. Ад официально отменили перед самой войной. А потом упали атомные бомбы. – В смысле? – Убер не понял. – Ты сейчас серьезно? – Совершенно серьезно. – Ада нет? Светлана кивнула. – Да. И уже давно. Убер все не мог уложить этот факт в своей бритой голове. Он встал, расправил плечи. Хотелось драться и совершать подвиги. Но больше всего – что-то сказать умное. Правда, он пока не знал, что. «А уж не напился ли я», – мелькнула на мгновение слегка тревожная мысль. Но Убер ее отогнал. Ему нравилось ощущение потока, легкости. Поэтому он сел обратно и взял стакан. – Нет, серьезно, – сказал он. – Ада – нет? – Нет. Он серьезно обдумал эту мысль. – И что вместо него? Светлана помедлила, затем понизила голос: – Чистилище. У нее был красивый низковатый голос. С призывными нотками. – Правда? И кто так решил? – Убер засмеялся. – Так решила русская православная церковь.