– Как? Сказав папе, что он должен уволить Шарлотту? Мелани резко опустила чашку на стол, плеснув горячим кофе себе на руку. – Подожди… что? Уволить Шарлотту?! – Между прочим, я уже второй раз за утро варю кофе. – Эмма выжидающе подняла брови. Господи, умеет же она пристыдить! Однажды из нее получится отличная мать. – Ты что, говорила с Теннисон? Эмма кивнула. – Мы вчера случайно забыли ее в том гриль-баре, так что ей пришлось вызывать такси. Мне было очень неловко, тем более после того, как на нее набросилась моя собственная мать, и я зашла с утра извиниться. Фингал там что надо, но хороший макияж все скроет. На сей раз картинка веселья не вызвала. Значит, Теннисон предложила Киту избавиться от Шарлотты? Что ж, похоже на правду. Бывшей подруге всегда до всего было дело. Однако муж не счел нужным упомянуть об этом, а преподнес все так, будто она убедила его стремиться к чему-то большему в жизни… без Мелани. – У папы что, роман с Шарлоттой? – спросила Эмма. – Вряд ли, но точно не могу сказать. Эмма кивнула. – Однако Шарлотта хочет его заполучить. – Да. Наверное, – проговорила Мелани, не поднимая глаз от капель кофе на белой столешнице «под мрамор». – Что конкретно Теннисон тебе сказала? – Что она пришла к нему в офис оставить чек, заподозрила неладное и прямо заявила папе, что у него отличная жизнь, а он ставит ее под удар. Утверждает, что даже близко такого не говорила, в чем ты ее обвиняешь. Что хотела только помочь. – Мне не нужна ее помощь! Эмма внимательно посмотрела на мать. Та пригладила волосы и отвела глаза. Внутри против желания зашевелилось чувство вины. Снова слишком поспешные выводы в отношении Теннисон… И все же она не должна была совать нос в чужую семью! Благими намерениями, как известно, дорога в ад вымощена. – Мама, я беременна, – произнесла Эмма. Мелани в буквальном смысле чуть не упала с табурета. Она как раз усаживалась поудобнее, опершись о нижнюю перекладину. Нога соскользнула, пришлось схватиться за столешницу. – Что?! – Уже почти восемнадцать недель. Я узнала прямо перед выпуском, сразу после того, как Эндрю сделал мне предложение. Поэтому нам и нужно было пожениться летом, – проговорила Эмма, сжимая в ладонях кофейную чашку с… чаем. Ну конечно! Чай вместо кофе, отказ от алкоголя, сияющий вид… Как Мелани могла пропустить эти признаки?! Теперь многое встало на свои места. Господи боже, ее дочь беременна! – Почему ты мне раньше не сказала?! Та смотрела слегка виновато. – Мы с Эндрю решили подождать до конца первого триместра. У многих женщин бывают выкидыши… Мы вообще-то не собирались оформлять отношения, пока я на первом курсе аспирантуры, но когда узнали о беременности, то решили, что так будет правильно. И еще не хотелось, чтобы все думали, будто мы женимся только поэтому. Я не против, что все выяснится после свадьбы, но если гости будут считать, что она из-за ребенка, то это как-то обесценивает событие. Для нас было важно показать, что мы выбрали друг друга независимо ни от чего. Мы планировали все вам рассказать завтра же. Ты, наверное, заметила, что я ношу более свободную одежду, чем обычно. Поэтому и свадебное платье хотела не обтягивающее. В них будущего ребеночка не скроешь. Она с мягкой улыбкой приложила сложенную горстью руку к футболке у пояса, обозначая свой слегка увеличившийся животик. – Ребеночка? – шепотом повторила Мелани. На глаза у нее навернулись слезы, и она прижала ладонь к губам. – У тебя правда будет ребенок?.. Эмма подняла взгляд. Глаза ее сияли. – К концу января. – О господи!.. – Мелани утерла слезы, текущие по щекам. – Ты уже знаешь – мальчик или девочка? Та покачала головой. – Пока нет. Это можно будет выяснить в следующем месяце. Мелани протянула руку и коснулась живота дочери. Тот выдавался уже вполне отчетливо, несмотря на общую худобу. – Кто еще знает? – Ты и Эндрю. И врач, разумеется. – Значит, ты сказала мне первой? – Ты ведь моя мама. – Поверить не могу – у меня будет внук или внучка! О господи! – Мелани счастливо рассмеялась. – Знаю, немного рановато, но из тебя получится потрясающая бабушка. – Эмма протянула руку и, подхватив салфетку с вращающейся подставки со специями, подала матери. Мелани утерла лицо, все еще пытаясь осмыслить этот новый сюрприз. И так столько всего навалилось, но… ребенок?! Боже!.. – Так что, мам, в том числе поэтому я очень надеялась, что вы с Теннисон сможете… не знаю… как-то сосуществовать. Дело уже не только во мне и Эндрю, но и в ребенке. Вы обе станете бабушками, и, извини меня, нельзя, чтобы вы и дальше продолжали швыряться тортами и пытаться придушить друг друга. Надо забыть свою кровную вражду и найти способ примириться – ради этого малыша. – Она снова приложила руку к животу. Мелани дрожащими руками подняла чашку. – Не уверена, что смогу по-настоящему простить ее за то, что она сделала мне… и моей семье. Эмма поднялась, отодвинув табурет, обхватила мать руками и обняла. – Решение за тобой, мама. В твоих силах все исправить ради нового, лучшего будущего для малыша. Теннисон не пыталась тебе навредить. Да, я согласна, порой она та еще заноза, но в целом не такая уж плохая. Хочешь знать, что я на самом деле думаю? Мелани, отстранившись, взглянула на дочь. – Полагаю, ты мне в любом случае скажешь… – Я думаю, что Теннисон скучает по тебе, по вашей дружбе. И изо всех сил пытается все исправить. И еще мне кажется, что ты сама хочешь ее простить. Иногда у вас бывают какие-то проблески, когда вы вместе. Вы обе сразу становитесь… лучше, что ли. Может быть, это глупо, но я готова поклясться, что вы дополняете друг друга. Мелани скривилась. – Дополняем? – Да, уравновешиваете. Ты возвращаешь ее с небес на землю, а она помогает тебе от нее оторваться. – Эмма прошла к раковине и выплеснула остатки чая. – Мне нужно идти, сегодня еще много дел. Увидимся вечером в церкви. Мелани осталась сидеть, глядя в чашку и раздумывая над словами дочери. Они напомнили ей о многом – о клятвах на мизинцах, одинаковых футболках, старой серебряной цепочке, которую нужно было давно выкинуть. Дополняют друг друга… Эмма чмокнула мать в макушку. – Пока, мам. И убежала, оставив Мелани, не находившую слов, наедине с кучей мыслей. Глава 23 Теннисон не сводила глаз с телефона и сообщения, присланного Мелани десять минут назад. «Код ярко-розовый». И что бы это значило? Когда-то в прошлом так они оповещали друг друга о какой-то критической ситуации. «Приходи немедленно». Однако сейчас, может быть, Мелани просто хочет продолжить начатое? Еще наподдать? И так уже «фонарь» под левым глазом сияет… Хорошо, Теннисон заранее записалась к стилисту и визажисту перед репетицией и перед самой свадьбой. Понадобится тонна макияжа, чтобы замаскировать фингал. Слава богу, родные прибывают не все сразу и собираются сперва встретиться со старыми друзьями. Хоть не будут донимать вопросами. Пока никому ничего объяснять не пришлось. Однако еще не вечер. «Код ярко-розовый». В салоне красоты нужно быть только через два часа… «Когда?» – напечатала Теннисон. «Сейчас?» «Дай мне десять минут». Поспешив в спальню, она надела пару сандалий на плоской подошве. Нужно доехать до своего старого района, а там понадобится время, чтобы найти дорогу к их обычному месту встречи. Хорошо еще, заранее надела строгую блузку – можно будет сразу оттуда отправиться в салон, если что. Теннисон подхватила сумочку, однако у комода задержалась. В детстве при вызове по ярко-розовому коду обе всегда надевали свои цепочки с медальонами лучших друзей. И потом прикладывали две половинки сердечка друг к другу, словно были чем-то вроде Чудо-близнецов из комиксов, и это давало им суперсилу. Сентиментальная глупость, конечно, но… Теннисон открыла свою коробку с драгоценностями и извлекла из-под браслетов от «Картье» и безделушек от «Тиффани» потемневший серебряный кулончик. Взяв его в руки, невольно поморщилась – на ладони остались черные следы. Интересно, Мелани свой принесет? Вряд ли. Скорее всего, выбросила дешевую безделушку много лет назад. К чему такое хранить? Давно нет той маленькой фантазерки, которая видела обезьянок в очертаниях облаков и лепила «пирожки» из глины. Вместо нее – разумная, ответственная, немного скучная женщина. Когда-то Мелани любила мечтать, с ней было интересно, а теперь… теперь она превратилась в совсем незнакомого человека, которого не очень-то и хотелось открывать заново. Однако случались и проблески – как когда она запустила тортом в Теннисон и рассмеялась, получив в ответ. Или тогда в примерочной. Или за «косяком» и чипсами. В такие моменты в душу закрадывалась надежда… И кулон лег в карман шортов. Десять минут спустя Теннисон остановилась перед своим старым домом. Тот покосился, поблекшая краска отслаивалась, одной ставни не хватало, а ухоженный двор, которым так гордился отец, зарос. Ящики для цветов под окнами заполняли увядшие петунии, подъездная дорожка вся растрескалась. Заглушив двигатель, Теннисон вышла наружу. Через три дома стояла трансформаторная будка – удобнее было припарковаться прямо там и пройти дворами, но машина будто сама остановилась здесь. Шагая по тротуару, Теннисон пыталась припомнить имена бывших соседей. В голубом доме жили Тейлоры с двумя дочками, помладше ее самой. В краснокирпичном одноэтажном с большим панорамным окном – Хендерсоны. Брат однажды разбил им это окно бейсбольным мячом…