И все-таки было бы глупо явиться во дворец без небольшой страховки. Яды — единственное оружие, на которое я могла положиться. При выборе соответствующего состава я понимала, что у меня могут отобрать любую вещь. Поэтому из широкого арсенала не подходило ничего, что нужно было переносить во флаконе или пропитывать. В этот раз я остановила выбор на «сладкой смерти». Хотя сам по себе яд не имел никакого выраженного вкуса, но после того, как ингредиенты для этой отравы смешивались и долго выпаривались, на дне и стенках котелка оседали крошечные белые кристаллики, чем-то напоминающие сахар. Из-за внешнего вида и взялось это название. Я поскребла ногтями, пока яд не забился под них. — Она безоружна! — сказал начальник стражи. В комнату тут же вошел Эдмунд. Похоже, он стоял за дверью и ждал этого сигнала. Я улыбнулась ему, как старому знакомому, но он смотрел только на стражника, и тот отчеканил, вытянувшись по струнке: — Оружия или артефактов при ней не было. — Разве я могу сомневаться в слове правителя? — сказала я. — Что мне может грозить во дворце? Эдмунд кивнул: — Следуй за мной, Магда. Пока мы шли, советник напряженно молчал. — Как поживает Клеа? — спросила я. — Хорошо, — последовал односложный ответ. Вдруг Эдмунд резко остановился и повернулся: — Зачем ты снова пришла? Я улыбнулась: — Ты как никто должен меня понять. Ради любви ты совершил невозможное. Меня сюда привела любовь. По выражению лица Эдмунда я не смогла понять, о чем он думает. — Зря, Магда, — прошептал он, — она не стоит того. Я пожала плечами. Пока мы шли, не встретилось ни одной живой души. Обычно по этим коридором сновали слуги, придворные, тут шуршали платья дам, раздавался смех и гул разговоров. А сейчас — пустота. Атмосфера дворца неуловимо напоминала замок некроманта. Эдмунд отворил тяжелые двери, и мы вошли в зал, где раньше гремели балы. В самом центре стояла клетка. Достаточно большая, чтобы в ней свободно расположился крупный хищник. Но там томился не зверь. Человек. Моран. Его лохмотья выглядели грязным пятном на фоне ярких нарядов светлой знати. А в зале было многолюдно. Меня окружали советники, министры и придворные острословы. По стенам выстроились маги, готовые в любой момент отразить от его светлейшества малейшую опасность и покарать противника. Сам же правитель сидел на троне, возвышаясь над всеми присутствующими, словно колосс. Среди толпы безмолвными тенями скользили слуги, разнося вино и воду. Я поймала полный бессильной ярости взгляд Морана и почувствовала его злость, смешанную с разочарованием. Он отвернулся. Краем глаза заметив Силана, я поразилась, каким же уродливым он выглядел. Лицо почернело от ненависти, пожиравшей его изнутри. Он убил бы меня не раздумывая. Если бы мог. Клеа тоже была здесь. Живот стал огромным, каждый шаг давался ей с трудом. Она приблизилась ко мне и остановилась. — Это была последняя твоя просьба, Магда, — сказала она. — Ты так стремилась во дворец, и вот ты здесь. Кстати, мы с принцессой оказались единственными женщинами, присутствующими в зале. Других дам не было. Я церемонно поклонилась правителю и гордо выпрямилась. По толпе светлых прокатились издевательские смешки и шепотки. Правитель поднял руку, и все сразу стихли. — Поприветствуйте Магду. Сегодня она пользуется моим особым расположением. Я двинулась вперед, к его трону. Придворные расступались, пропуская меня. — Ты принесла мне артефакт? — вкрадчиво спросил правитель. Он играл. Забавлялся, уверенный, что в окружении всех этих магов находится в полной безопасности. Задумал какое-то представление и явно не собирался отпускать ни меня, ни Морана. Ну что ж… правитель сделал свой выбор. — Я отдам его после того, как вы, ваше светлейшество, отпустите морт’аэна. — Она смеет ставить мне условия. Мне! Повелителю светлых земель! Не иначе ты, Магда, полагаешь, что имеешь на это право. — Да, — ответила я, — полагаю, что так. Мой ответ был встречен взрывом веселья. Клеа криво усмехнулась. Только Эдмунд и Моран выглядели безучастными к происходящему. — Эта девка ведет себя, словно принцесса! — крикнул кто-то. — Да ты прав, как никогда, Талих! — весело откликнулся правитель. — Как будто у Магды на голове невидимая корона. Поднимайся сюда. Он махнул мне рукой. Я взяла пару чаш с вином у проходящего слуги. Пока я поднялась к трону по ступеням, мой палец словно бы случайно скользнул по кромке чаши, и самый его кончик опустился в вино. Несколько мгновений было достаточно, чтобы кристаллики яда под ногтем растворились. Как хорошо, что они не скупились и наливали почти до краев! — Я благодарна вам, ваше светлейшество, за приглашение и за возможность вступить в переговоры. Правитель взял чашу, что я протягивала, но пить вино не спешил. Он насмешливо смотрел на меня. — Ты просто невероятно глупа. Я даже не надеялся, что ты явишься сегодня. Но решил порадовать моих добрых подданных хорошей казнью. Честно говоря, если бы я казнил морт’аэна раньше, ему не пришлось бы лишний раз страдать при взгляде на тебя. Посмотри на себя, — он показал на одну из отполированных панелей на стене, в которой я уловила собственное зыбкое отражение. — Ты и раньше не блистала красотой, а теперь стала просто чудовищем. — Вы дали мне слово. — Слово? Должен ли я держать слово перед шлюхами темных? Ты предала свет, Магда. Он отставил чашу и посмотрел мне в глаза. — Тот артефакт, на который ты надеялась выменять жизнь этого ублюдка, принадлежит мне. Темные украли его. Так что ты можешь добровольно вернуть мне украденное, это будет справедливо. Лоб покрылся испариной. Пей же! На мгновение мне показалось, что он забыл про вино, но правитель снова взялся за чашу. Я сосредоточилась на его холеной руке и перстнях, густо нанизанных на пальцы. Она описала плавную дугу, приближая чашу к губам. Но… он так и не сделал глоток, потому что снова заговорил! — И тогда я, как великодушный правитель, дарую вам обоим легкую смерть. Как тебе такая сделка? Это самые лучшие условия, что я могу тебе предложить. Я посмотрела на Клеа. Она потерла живот, на лице принцессы появилась гримаска недовольства. Видно, ребенок сильно толкался. Но она, кажется, совсем не проявляла интереса к происходящему. — Мы сделаем так: мои люди сопроводят тебя к артефакту… И тут он сделал глоток. Мое сердце радостно забилось. Все мысли исчезли, осталось только ощущение свободы и горькая сладость во рту от предвкушения грядущей мести. Во мне не было жалости. Не было милосердия. Я позволила себе пригубить вина из своего бокала. — Да, Магда, наслаждайся вином, пока можешь. Оно отменное. В подтверждение своих слов правитель осушил чашу почти до дна. Тыльной стороной ладони он вытер красные губы. — Могу я подойти к Морану? — сказала я. — О, да! Чувствуй себя свободно. Пока что. Я направилась к клетке. Мне вслед неслись крики: — Казнить ее! — Отступница! Шлюха! — Так вот, — продолжил правитель, — мои люди сопроводят тебя к артефакту, а потом вы вернетесь… Взявшись за прутья решетки, я прошептала: — Я освобожу тебя, любимый. Скоро мы вернемся домой. — Нет, — сказала я четко и громко, глядя прямо на правителя. Никто не ожидал такой дерзости. — Нет! — повторила я. — Все будет не так. Вы поплатитесь за свою ложь и жестокость, ваше светлейшество. Моран скрипнул зубами. — Вы умрете, — тихо сказала я, но он услышал. — Конечно! — согласился правитель. — Все когда-нибудь умирают. Но я проживу гораздо дольше, чем ты и твой этот… — Вы умрете сейчас. Они не верили. Что могла босая простоволосая женщина против сильных мира сего, в самом сердце светлых земель, в окружении боевых магов?