Холл мог поклясться, что от этого вступления глаза исполнителя вспыхнули еще ярче. – Дело уже получило мое одобрение. Вопрос о справедливости казни решен с несомненной определенностью. Этот человек должен быть ликвидирован. За его уничтожение бюро уже получило гонорар в размере пятидесяти тысяч долларов. В соответствии с нашими правилами треть данной суммы причитается лично вам. Боюсь, однако, что операция окажется крайне непростой, поэтому я решил повысить вашу долю до половины. Вот пять тысяч на первоначальные расходы… – Сумма необычная, – проговорил Хаас, облизав губы, словно они пересохли от внутреннего огня. – Это потому, что необычен объект, который вам предстоит устранить, – пояснил Драгомилов. – Советую обратиться за помощью к Шварцу и Харрисону. Если же спустя некоторое время вам втроем не удастся добиться успеха… Хаас хмыкнул, сжигавший его пожар с новой силой вспыхнул в худом алчном лице, но Драгомилов не посчитал нужным реагировать, лишь настойчиво повторил: – Если спустя некоторое время не удастся достичь успеха втроем, обратитесь за содействием ко всем остальным. – Кто этот человек? – чеканя каждое слово, осведомился Хаас. – Секунду. – Драгомилов повернулся к Холлу. – Что вы скажете Груне? Уинтер задумался. – Полагаю, полуправды будет достаточно. Еще до знакомства с вами я в общих чертах описал ей организацию. Скажу, что вы в опасности, и больше ничего. Независимо от исхода операции остальное ей знать ни к чему. Драгомилов выразил одобрение легким кивком и пояснил для Хааса: – Мистер Холл выполняет функции секретаря. Я передал ему ключ к шифру. Ему же следует адресовать все апелляции относительно денег и прочего, а также время от времени сообщать о ходе выполнения заказа. – Кто этот человек? – металлическим голосом повторил убийца. – Одну минуту, мистер Хаас. Хочу довести до вашего сведения одно немаловажное обстоятельство. Вы, конечно, твердо помните присягу? Кем бы ни оказался объект, вам необходимо любой ценой его уничтожить, причем выполнить поставленную задачу с минимальным риском для собственной жизни. Вы знаете, чем грозит провал: коллеги обязаны уничтожить неудачника. – Все это известно, – недовольно буркнул Хаас. – Напрасно тратите время. – Хочу, чтобы у вас не осталось даже тени сомнения: кем бы ни оказался объект… – Отец, брат, жена… сам дьявол или даже Господь Бог… понятно. Так о ком же речь? Вы меня знаете: как только появляется заказ, я безотлагательно приступаю к работе. Удовлетворенно улыбнувшись, Драгомилов взглянул на Холла. – Я же сказал, что выбрал лучшего агента. – Может, хватит уже? – проворчал Хаас. – Очень хорошо, – отозвался Драгомилов. – Вы готовы действовать? – Да. – Немедленно? – Немедленно. – Вам поручается казнить Ивана Драгомилова, то есть меня. Известие так потрясло Хааса, что он прошептал, словно потеряв голос: – Вас? – Меня, – просто ответил Драгомилов. – В таком случае лучшего момента не представится, – быстро отозвался исполнитель, сунув руку в боковой карман. Но реакция Драгомилова оказалась непревзойденной. Он мгновенно прыгнул на агента, и прежде чем Холл успел встать со стула, опасность миновала: сильные и твердые, как сталь, большие пальцы основателя и руководителя Бюро заказных убийств вонзились в лунки ключиц у основания шеи агента. Практически в то же мгновение рука его дернулась, обе ладони взлетели в воздух и судорожно сжали запястья нападавшего, а лицо исказилось мучительной агонией. С минуту Хаас извивался и дергался, пытаясь освободиться от жестокого захвата, а потом глаза его закрылись, руки безвольно повисли, а тело утратило волю к жизни. Драгомилов отпустил бесчувственного противника, и тот упал на пол, затем перевернул лицом вниз, достал носовой платок и связал руки за спиной. Действовал он быстро, при этом успевая комментировать происходящее: – Сейчас, Холл, вы увидели первый, самый древний прием анестезии, которым когда-то активно пользовались хирурги. Действие чисто механическое: большие пальцы зажимают сонные артерии, и кровь перестает поступать в мозг. Японцы веками прибегали к этому несложному, но действенному методу. Если бы я продолжил захват еще с минуту или чуть дольше, Хаас бы не выжил, а так придет в себя не позднее, чем через несколько секунд. Вот, смотрите! Уже начинает шевелиться. Он перевернул поверженного агента на спину. Тот открыл глаза и, обескураженный, посмотрел на руководителя. – Я же предупредил, мистер Хаас, что задача непроста, – пояснил Драгомилов. – Первая попытка закончилась крайне неудачно. Боюсь, и последующие также не достигнут успеха. – Судя по всему, за назначенный гонорар придется изрядно потрудиться, – прохрипел Хаас. – Хотя никак не возьму в толк, с какой стати вам вдруг захотелось умереть. – Но я вовсе этого не хочу. – Тогда зачем же, скажите на милость, приказали мне вас убить? – Такова моя работа, мистер Хаас. А ваша – исполнить заказ, причем как можно лучше. Что с вашим горлом? Хаас покрутил головой, коснулся шеи и ответил с заметным трудом: – Болит. – Запомните этот полезный прием, – посоветовал победитель. – Теперь уж не забуду, – буркнул побежденный. – Отчетливо чувствую, на какие именно места следует надавить. Что будет со мной? – Перетащу в машину и выброшу на обочину где-нибудь по дороге, подальше от поместья. Ночь теплая, так что не простудитесь. Боюсь, что, если оставить здесь, жалостливый мистер Холл освободит вас раньше, чем я окажусь на безопасном расстоянии. А теперь, пожалуй, следует избавить вас от огнестрельного оружия. Драгомилов наклонился, вытащил из кармана связанного Хааса пистолет, который тот так и не успел достать, и заметил, внимательно осмотрев трофей: – Полностью заряжен и даже взведен. Все, что оставалось, это опустить большим пальцем предохранитель и нажать на спусковой крючок. Не пора ли пройти к машине, мистер Хаас? Агент покачал головой. – Нет, спасибо. Здесь как-то удобнее, чем на обочине. Драгомилов молча склонился и повторил недавний захват в облегченном виде. – Пойду я, пойду, только отпустите! – прохрипел Хаас. Несмотря на связанные за спиной руки, он легко, без видимого усилия, встал на ноги, чем подтвердил догадку Холла о наличии тигриной мускулатуры, и совершенно спокойно добавил: – Все в порядке. Брыкаться не собираюсь и сопротивления не окажу. Вы застали меня врасплох, но уверяю вас: повторить прием не удастся. Драгомилов повернулся к Холлу: – Японцы владеют семью смертельными захватами, но мне известно только четыре. Этот человек надеется одолеть меня в поединке. Мистер Хаас, позвольте кое о чем предупредить. Видите ребро моей ладони? Даже без захватов и прочих сложных приемов одного удара будет достаточно, чтобы переломать кости, разорвать связки и разрубить сухожилия. Неплохо для думающей машины, которую вы всегда знали, не так ли? Пойдемте же, нам пора. Отсюда начинается тропа приключений. До свидания, Холл. Дверь захлопнулась и потрясенный Уинтер в полной растерянности обвел взглядом удобную современную комнату, в которой внезапно остался в одиночестве. Ощущение нереальности происходящего вытеснило все остальные чувства. И все же в дальнем конце гостиной по-прежнему стоял открытый рояль, а на журнальном столике лежали свежие газеты. Чтобы вернуться к действительности, Холл даже прочитал их названия. Может, спустя пару мгновений сон закончится и наступит явь? Он взглянул на этажерку с книгами, явно принадлежавшими самому Драгомилову. Плотными рядами здесь стояли «Проблемы Азии» Мэхэна, «Сила и материя» Бюхнера, «Мистер Полли» Уэллса, «По ту сорону добра и зла» Ницше, «Разнообразные грузы» Джейкобса, «Теория праздного класса» Веблена, «От Эпикура к Христу» Хайда и новейший роман Генри Джеймса. Необыкновенный ум хозяина покинул все это богатство мысли, перевернул страницу вымышленной жизни и устремился в безумную погоню за настоящими приключениями. Глава 7 – Ждать твоего дядюшку нет смысла, – следующим утром сказал Уинтер Холл. – Нельзя терять ни минуты. Надо быстро позавтракать и вернуться в город. – В город? – удивленно переспросила Груня. – Но зачем? – Чтобы пожениться. Перед отъездом мистер Константин назначил меня твоим неофициальным опекуном. Думаю, что следует как можно скорее узаконить мое положение… конечно, если не возражаешь. – Решительно возражаю! – последовал категоричный ответ. – Во-первых, терпеть не могу, когда меня к чему-нибудь принуждают; пусть даже к такой завидной участи, как стать твоей женой, а во-вторых, ненавижу тайны. Куда исчез дядя Сергиус? Что случилось? Когда он уехал? Ранним поездом? Но зачем ему понадобилось возвращаться в город воскресным утром? Уинтер Холл взглянул на нее серьезно, даже мрачно: – Бессмысленно сейчас утешать, равно как призывать к храбрости и спокойствию. Я хорошо тебя знаю и понимаю, что в этом нет необходимости. – По выражению лица Груни он заметил, как усиливается тревога, и поспешил продолжить: – Не знаю, когда твой дядюшка вернется, и больше того: не знаю даже, вернется ли он вообще и увидишь ли ты его когда-нибудь. Помнишь, я рассказывал тебе о Бюро заказных убийств? Груня молча кивнула. – Так вот: исполнители этого бюро получили заказ на него. Поэтому, чтобы сохранить жизнь, он исчез. Вот и все. – Но как же это? – в ужасе воскликнула Груня. – Дядя Сергиус! Разве сейчас, в двадцатом веке, такие истории возможны? Вы с ним просто решили меня разыграть! Холл спросил себя, что бы сказала любимая, если бы узнала всю правду, и мрачно улыбнулся. – Клянусь, ничего не придумал: твоего дядю действительно заказали. Должно быть, заметила: вчера, когда мы приехали, он что-то долго писал. Накануне получив предупреждение, решил привести в порядок дела и оставить мне подробное руководство к действию. – Но ведь существует полиция. Почему же он не обратился за помощью и защитой от этих головорезов?