— Медицинский, да? Харт ухмыльнулся, озорная улыбка появилась на его лице: — Да какая разница, правоведение и первая медицинская помощь — это практически одно и то же. Я вскочила на ноги. — Ты придурок! От унижения и стыда мои щеки окрасились в розовый цвет. — О, да ладно, — он вывернулся из рук брата. — Она была мне должна после той хрени с жуками, на которую я повелся. И действительно, что такое маленькое извращение — симпатичные кружевные трусики, кстати — между друзьями? Гаррет угрожающе шагнул к Харту, который попятился и чуть не споткнулся об тахту. Сердитый взгляд Гаррета потемнел: — Она моя гостья. Моя. — Прости, я виноват, — ответил Харт, но улыбка подорвала веру в его слова. Гаррет бросился к нему, а Харт метнулся за спинку дивана и выскочил в коридор. Он подмигнул мне, прежде чем броситься к лестнице. Гаррет последовал за ним, но Харт уже поднимался по ступенькам. — Ублюдок! — крикнул ему вслед Гаррет. Смех Харта становился всё тише, пока дверь наверху не хлопнула и полностью не оборвала его. Гаррет вернулся в гостиную, его взгляд сосредоточился на мне. Я не сдвинулась с места, даже когда он несся на меня, как ураган на море. Когда он подошел ко мне, он взял моё лицо в свои руки и прижался своими губами к моим. Одержимость. Он подтолкнул меня на диван, его тело накрыло моё, когда мы опустились. Я схватила его за предплечья, впиваясь ногтями в его кожу, когда он заполнил каждый уголок моего существа мыслями о нем. Когда он освободил меня, прервав наш всепоглощающий поцелуй, он посмотрел на меня сверху вниз, его глаза потемнели от желания. — Ты моя. Ты, наверное, думаешь, что сможешь просто уйти отсюда, когда всё это закончится, — произнес он, прижавшись ко мне бедром, и стал потираться у меня между ног. — Может быть, даже найти какого-нибудь мудака, который будет закрывать глаза во время приторного ванильного секса с тобой. — Я... — Не такого, как я, который берет то, что хочет, — он скользнул рукой вниз к моей груди и сжал её до боли. Я наклонилась, пытаясь поймать его губы, чтобы успокоить зверя. Но он завис вне досягаемости, его глаза цвета моря в шторм метали молнии. — Ты моя. — Он положил руку мне на горло. — Я не отпущу тебя. Не смогу. Я уничтожу любого мужчину, который попытается отнять тебя у меня. — Я никуда не уйду, — ответила я и провела ладонью по его небритой щеке. — Я здесь, с тобой. Он снова поцеловал меня, на этот раз нежнее, хотя его желание — его потребность во мне — обжигала меня сильнее, чем всё, что я когда-либо чувствовала. Жесткий и грубый, он говорил от всего сердца. Его слова вызвали во мне новое ощущение, необъяснимый коктейль из надежды, тепла и чего-то более сильного. Я не осмеливалась дать определение этому, но, когда я провела пальцами по его непослушным волосам, мне захотелось, чтобы это чувство никогда не проходило. Глава 21 Гаррет вынес мой рюкзак через парадную дверь вместе со своим небольшим рюкзаком. Я закончила зашнуровывать ботинки и вышла вслед за ним на резкий ветер. Небо было затянуто тучами, обещая дождь позже, когда надвинется фронт. У нас было время примерно до трех часов дня, чтобы провести нашу первую съемку, прежде чем начнется дождь. — Ты уверена, что сегодня подходящий день? — спросил он, укладывая наши рюкзаки на задние сиденья красных квадроциклов, и взглянул на облака. — Да. Не могу ждать, когда через несколько дней выглянет солнце, — ответила я и с удовольствием вытянула больную ногу, радуясь отсутствию боли или дискомфорта. — Кроме того, я уже отстала. Я нашла лучший маршрут к холмистой местности на юго-восточной окраине участка. Квадроциклы должны быть в состоянии легко преодолеть путь туда и обратно. Я также надеялась проверить ещё одно странное место на спутниковом снимке. Я показала его Гаррету, и мы оба предположили, что это какая-то хижина, спрятанная в чаще леса на краю густого соснового бора. Он был так же озадачен, как и я, тем, что оно находилось на его землях. Мы были в равной степени ошеломлены фотографиями с камеры Лилиан, и Гаррет не мог определить, какая охотничья метка украшала деревья на заднем плане. Впрочем, всё было не так уж плохо, теперь, когда со мной был Гаррет, чтобы разведать обстановку. Я поспешила к своей машине и достала пистолет из бардачка. Гарретт посмотрел на меня, когда я подошла, затем потянулся за спину и тоже вытащил свой пистолет. — Мы вооружены до зубов. Не думаю, что какие-то кабаны нападут на нас. Я перекинула ногу через свой квадроцикл. — Я беспокоюсь не о кабанах. Он подошел и приподнял мой подбородок: — Со мной ты в безопасности. Пока я присматриваю, с тобой ничего не случится. Наклонившись, он поцеловал меня так сладко, что у меня на душе разлилось восхитительное тепло. — Это более мягкая версия «Я прирежу суку»? — спросила я и улыбнулась ему в губы. — Я сделаю намного хуже, если кто-нибудь тронет тебя хоть пальцем, — ответил он, снова завладевая моим ртом, на этот раз более настойчиво. Я ответила, мой язык скользнул по его языку, когда он намотал мой конский хвост на свой кулак. Прошло пять дней с тех пор, как я убежала от него. Мы часами лежали в постели, много раз вместе готовили еду, а по ночам спали вместе. Мы провели ещё пару весёленьких дней с Хартом, — двое мужчин подшучивали друг над другом и без конца смешили меня. После того, как Гаррет пометил территорию, сделав меня своей громким, грубым сексом на диване в гостиной, Харт больше не пытался подкатывать. В ночь перед тем, как он вернулся в Университет, он до самого рассвета рассказывал истории о своих победах в кампусе, хотя я подозревала, что половина женщин, с которыми он, по его словам, спал, были исключительно в его воображении. Всё равно забавно и интересно, и когда он был рядом, что-то в его присутствии как будто успокаивало Гаррета, делало счастливым, приводя в более благодушно настроение. Скорее вызывало смех и заставляло отпускать остроумные реплики, скорее целовать меня всякий раз, когда мы оказывались наедине. Он отстранился и проговорил: — Если мы не остановимся, я затащу тебя в дом и буду трахать весь день напролет. Я закусила губы и покачала головой: — Нет, нельзя. Сначала работа. Он застонал и еще раз поцеловал меня в губы, бородой пощекотав мои щёки, прежде чем отступить. Я засмотрелась на его фигуру в джинсах с низкой посадкой, красной клетчатой рубашке на пуговицах и простой дубленке. Когда он повернулся, чтобы закончить укладывать свое снаряжение, вид его идеально подтянутой задницы почти заставил меня передумать и остаться дома. — О, ещё кое-что, — воскликнул он, схватил черный шлем, висевший у него на руле, и подошел ко мне. — Надень это. Я распустила свой конский хвост, завязав пониже к шее, затем надела шлем. Он хорошо сидел на мне, и козырек прекрасно защищал от ветра, сохраняя при этом нормальную видимость. Убедившись, что теперь я не получу сотрясения мозга при падении, Гаррет вернулся к своему квадроциклу и сел на него. Я подняла защитное стекло и спросила: — А где твой шлем? На его лице появилась его фирменная ухмылка: — У меня вся жизнь – опасность, Рыжик, — ответил он, заводя свою машину и заглушая мой протест. Я пристально посмотрела на него и включила зажигание на своем. Он с ревом ожил. Он вытащил мою карту из кармана, сверился с ней один раз, затем указал мимо дома в направлении леса. Я кивнула и вцепилась в руль. Он съехал на потрескавшуюся подъездную дорожку. Я последовала за ним, неуклюже продвигаясь вперед. Потом у меня появилась шальная мысль, от которой волосы встали дыбом. Повернув ручку, я поддала газу и обошла на повороте Гаррета. Я пронеслась по подъездной дорожке и оказалась на усыпанной листьями лужайке. Впереди замаячила линия деревьев, но Гаррет пролетел мимо меня. Я попыталась сдержать смех, когда он бросил на меня раздраженный взгляд, хотя в уголках его губ появилась улыбка. Он замедлил ход, когда подъехал к опушке леса. — Не отставай, Шумахер, и держись позади меня. Я кивнула головой и последовала за ним под сень деревьев. Мне потребовалось пятнадцать минут, пара гнилых деревьев и несколько небольших ручьев, чтобы освоиться с квадроциклом, но как только я поняла свои возможности), мы быстро поладили. Мы направились прямо к холмистой местности, которая могла указывать на активность коренных американцев. Гарретт хорошо следил за картой, и на меня поневоле произвели впечатления его навыки в навигации по пересеченной местности и то, как он проводил нас через наиболее сложные районы. Мы добрались до насыпи незадолго до одиннадцати и припарковались под огромным дубом на краю подъема. — Обед, потом работа. Тебе не холодно? — спросил он, подошел и снял с меня шлем, прежде чем снять перчатки и прижать ладони к моей щеке. — Мне тепло. Не волнуйся, — ответила я и провела ладонями по тыльной стороне его ладоней. — Ты уверена? — он схватил меня за пальцы. — У тебя руки холодные. Я разведу огонь. Я рассмеялась и встала, мои бедра и зад болели от езды по ухабам. — Успокойся, горец. Давай пообедаем, а потом немного покопаемся. Я быстро согреюсь от физического труда. Он поцеловал меня в лоб.