Поскорее бы этот день кончился. Я хочу вернуться в свой замок и восстановить контроль. Когда я шагаю вперед, стражники спрыгивают с лошадей, но я прогоняю их. – Моя царица, – бросившись ко мне, говорит один из них. – Мы все уладим. А вы возвращайтесь в карету, там тепло. Я не обращаю внимания и обхожу его, готовая наброситься на любого, кто осмелится преградить дорогу царской карете. Передо мной стоит потрепанная повозка, запряженная двумя лошадьми. Судя по их коричневому окрасу, они не из Хайбелла. Кучер и двое стражей спорят с возницей, уговаривая его отойти в сторону, чтобы мы могли проехать. – Что все это значит? – требовательным тоном спрашиваю я. Все четверо поворачиваются ко мне, но мой взгляд останавливается на мужчине посредине. Он не крестьянин Хайбелла – это я могу сказать точно. На нем хорошо подогнанная одежда, плечи у мужчины прямые, а не сгорбленные, лицо чисто выбрито. Светлые волосы подстрижены коротко, а брови чуть темнее. Они резко взлетают, придавая ему любопытный вид. Он красив, но есть в нем что-то еще – то, что вызывает у меня желание на него смотреть. Он притягивает к себе. – Моя царица… – говорит один из стражников. – Почему вы перегородили дорогу? – не сводя глаз с мужчины, спрашиваю я. Остановившись перед ним, я замечаю, что его глаза необычного цвета. Не голубые, а серые и почти… зеркальные. – Царица Малина. – Он непринужденно кланяется. – Как вас зовут? – Лорд Пруинн, Ваше Величество, – без запинки отвечает он. Я пытаюсь вспомнить его семейное имя, но не могу. Странно, ведь я знаю в Хайбелле всех знатных вельмож. – Сэр Пруинн, вы мешаете нам проехать. Он ослепительно улыбается, чтобы меня задобрить. – Прошу прощения, царица. У меня сломалось колесо, и я как раз его чинил. Теперь я закончил, так что быстро освобожу вам дорогу. – Хорошо. Мы ждем. Я поворачиваюсь было обратно к карете, как он говорит: – Могу я предложить вам подарок? Чтобы выразить признательность за ваше терпение? Снова повернувшись к лорду, я на мгновение нерешительно замираю. С неба на нас падают мягкие хлопья снега. – Пожалуйста, Ваше Величество, – говорит он, умоляюще приложив руку к груди. – Для меня это великая честь. Я киваю, его уважение вдруг унимает мой гнев. – Хорошо. Стражники и кучер отходят, а Пруинн лучезарно улыбается и идет к своей повозке. Та сделана в виде крытого ящика с защелкой сзади. Он открывает ее, щелкнув затвором, поднимает заднюю стенку и вставляет ее в выемку на крыше. Внутри ящика полки, заполняющие пространство до самого верха. Оно тесное и загружено таким большим количеством предметов, что их не сосчитать. Я осматриваю эти полки. Здесь словно всего по чуть-чуть. Стеклянные флаконы с экзотическими духами, побрякушки, блестящие драгоценные камни, специи, чашки, соты и подсвечники. Мешанина из всякой всячины, и мне даже не удается рассмотреть все в отдельности. – Да у вас тут настоящая коллекция. Вы странствующий торговец? – Это бы объяснило, почему мне незнакомо его имя и почему он так себя ведет и так выглядит. – Что-то вроде того, Ваше Величество, – отвечает он, двусмысленно изогнув губы. – Я собираю редкие и бесценные вещи. – Неужели? – Я задумчиво беру серебряную щетку для волос и оцениваю ее вес и блеск. Серебро настоящее. Я заинтригована. – Тогда что же у вас тут самое редкое и бесценное, сэр Пруинн? – бросаю я ему вызов. Он смотрит мне в глаза притягательным серым взглядом. – Это моя сила, Ваше Величество. Я удивленно приподнимаю брови. – Вы владеете магией? Он кивает. – Да. Второй раз за сегодняшний день во мне бурлит зависть. Если бы я только родилась с магическими силами, то не стояла бы сейчас здесь, пытаясь взять под контроль свое же царство. – Какой магией? – спрашиваю я, смотря на него по-новому. Его щеки растягиваются в кривоватой ухмылке. Торговец наклоняется поближе, и возвращается это ощущение притяжения. – Я могу показать человеку, как исполнить его заветное желание. Мой интерес тут же гаснет, и я отстраняюсь, безразлично вздохнув. – Я не жалую шарлатанов, – раздраженно говорю я. Он решительно качает головой. – Никаких трюков, Ваше Величество, клянусь вам. Я снисходительно приподнимаю бровь. – Не сомневаюсь, – язвительно замечаю я. – Прошу вас, позвольте вам доказать, – говорит он. Вероятно, поняв, что я уже приготовилась подозвать стражников, чтобы арестовали его за мошенничество. – И как вы это сделаете, сэр Пруинн? Скажете мне закрыть глаза, а сами будете смотреть в хрустальный шар? – Отнюдь. Мне просто нужно держать вас за руку. – Не смейте прикасаться к царице, – вмешивается стражник. Сэр Пруинн игнорирует его, обратив все внимание на меня. – Никаких фокусов, Ваше Величество, – он протягивает руку ладонью вверх. Я не берусь за нее. – Сэр, если думаете, что я куплюсь на вашу дурацкую хиромантию, тогда вы очень плохой шарлатан. – Скажу еще раз: я не шарлатан, – клянется он. – И я не буду читать по вашей руке. Повторюсь, я буду только ее держать. Я раздражена, но не могу отрицать, что несколько заинтригована. Стражники настороженно наблюдают за нами, держа руки на мечах, но они понимают, что все же не им решать, может ли он ко мне прикоснуться. Я внимательно смотрю на мужчину, пытаясь его раскусить. – Хорошо, сэр Пруинн. Докажите. Я кладу руку в его ладонь, на удивление гладкую для странника, который сам зарабатывает на пропитание и чинит свою повозку. Стражники придвигаются к нам. Сэр Пруинн вежливо сжимает мои пальцы в кулак и обхватывает его своей ладонью. И сразу возникает ощущение – заряд, появившийся на моей ладони и тыльной поверхности руки, между нами бурлит сила. Я устремляю взгляд на лицо странника, но серые глаза закрыты, приподнятые брови сосредоточенно опущены. – Моя повелительница… – говорит мой взвинченный страж. – Молчать. Я с восторгом смотрю на свою руку, потому что чувствую это. Чувствую, как по ней течет магия, возникшая от прикосновения загадочного незнакомца. Она потрескивает и щелкает, как лопающиеся магические пузыри, и жалит, но не сильно. Ладонь начинает нагреваться. Я чувствую, как что-то образуется – сначала небольшое, но оно растет. Мне приходится раскрыть ладонь, потому что в моей руке вдруг из ниоткуда появляется предмет. В изумлении я округляю глаза, смотря на него не мигая. Изумление, удивление, сомнение, восхищение, недоумение – все эти противоречивые чувства роем пролетают сквозь меня, словно желая вырваться на волю. Ошеломленно охнув, я смотрю на кусок свернутого пергамента, который держу в кулаке. Он кажется безобидным, неопасным, но сердце гулко бьется в груди.