- Он сразу согласился, как и бойцы из вашего бывшего интерната, ставшего недавно военным училищем. Они все сказали мне примерно одно и то же. Им смертельно надоело быть простыми пассажирами на борту «Харгейсы». Я с ними очень вдумчиво побеседовал. Хорошие парни. Среди солдат федеральной армии редко встретишь людей с таким гибким умом, помноженным на весьма нестандартный боевой опыт, так что в своем выборе я не сомневаюсь. В общем, к моменту нашего прибытия в систему безымянного коричневого карлика, Конев доложил Анне, что экипажи корветов в первом приближении готовы к исполнению своих обязанностей. Впрочем, какое-то время на подготовку у них еще было, поскольку теперь настала наша с Шиффом очередь браться за поднятие боеспособности этих кораблей. Захваченные нами разведзонды Роя оказались просто кладезем совершенно бесценных артефактов. Сравнить их можно было разве что с начинкой летающего шпиона, которого мы разобрали для модернизации сканеров и генератора маскировочного поля «Скаута». Вот только у зондов все эти компоненты обладали заметно большей мощностью, да и их качество оказалось лучше. Ненамного, конечно, но всё же. Проблема состояла в том, что оборудование наших корветов было пугающе примитивным. Их построили на немногих уцелевших пустотных верфях Федерации лет через тридцать после завершения активной фазы Вторжения, когда технологическая деградация человечества уже зашла очень далеко. Применять гибридные технологии, сочетая артефакты Роя времен начала Вторжения с нашими системами третьего послевоенного поколения было бы непростительной тратой уникальных ресурсов. На выходе мы бы получили нечто, тянущее по характеристикам на первое поколение. Ну, может быть, на поколение один минус. Это могло показаться очень неплохим результатом, но меня он не устраивал. Я хотел получить нечто сопоставимое по уровню с модернизированными «Конкистадорами», и это как минимум. Выход я всё-таки нашел, но предложенное мной решение очень не понравилось майору Мину и капитану Чжао Вэй, однако Анна своим приказом его утвердила, категорически заявив, что боеспособность кораблей для нас сейчас обладает безусловным приоритетом. После моего посещения базы проекта «Выживание расы» в системе Куньмина наш парк боевой техники пополнился машинами, вокруг которых Мин и Чжао Вэй чуть не хороводы водили. Помимо десантных ботов нам тогда достались два легких шагающих танка «Куница» и шесть малых роботов с пусковыми блоками противотанковых и зенитных ракет. И это не считая двух дронов техподдержки и десяти беспилотных воздушных разведчиков. Всё это оружие, было произведено еще во время Вторжения, ни разу не применялось в бою и, соответственно, обладало просто запредельными тактико-техническими характеристиками. Два малых робота, правда, остались на Куньмине вместе с двумя «Конкистадорами», но вся остальная техника была в наличии. И вот теперь я предлагал значительную часть этого богатства безжалостно разобрать на запчасти. Сердца армейских офицеров буквально кровью обливались от одной только мысли о возможности так поступить с уникальными боевыми машинами, но приказ есть приказ, и им пришлось уступить. На самом деле, я их прекрасно понимал, вот только другого выхода просто не видел. Первыми жертвами наших с Шиффом экспериментов стали легкие танки. Их генераторы маскировочных полей и сканеры обладали наибольшей мощностью, однако быстро выяснилось, что для полноценной замены оборудования корветов их всё-таки недостаточно. В общем-то, этого и следовало ожидать, корвет и танк по размерам несопоставимы. Пришлось пустить под нож, вернее, под разделку манипуляторами ремдронов, еще и четырех малых роботов, а потом и восемь из десяти беспилотных разведчиков. Меняли мы буквально всё, что в принципе можно было заменить. С энергетической установкой, двигателями, силовым щитом и оружием мы, правда, сделать могли не так уж много, зато модернизация средств РЭБ получилась очень глубокой. Мы, конечно, времени старались не терять, но и безумной спешки сейчас уже не было. Теперь мы точно знали, что колония на Бригане-3 не подвергается риску немедленного уничтожения, так что могли позволить себе работать достаточно вдумчиво. Весь процесс проходил в несколько этапов. Извлечением необходимых комплектующих из нашей наземной техники занимался Шифф. Не лично, конечно, а управляя ремдронами. Дальше оборудование попадало ко мне, и я проводил его сращивание с артефактами Роя. Наиболее ответственные узлы приходилось вскрывать и комбинировать между собой с помощью тех же гибридных технологий, которые я уже применял для модернизации сканеров «Скаута» и противоорбитальных ракет «Аркан». Процесс этот требовал немалого времени и высокой сосредоточенности. По уму стоило бы так поступить со всем оборудованием, но ни времени, ни сил на это у меня просто не было. Поэтому всё, кроме критически важных узлов приходилось собирать по давно известной схеме с использованием устройств-посредников. Последней и самой сложной процедурой оказалась перепрошивка вычислителей разведзондов и их встраивание в схему управления корветами. Необходимый опыт у нас с Шиффом имелся. Некоторое время назад мы проделали нечто подобное с вычислителем «Харгейсы», и результат получился более чем впечатляющим. Вот и сейчас я рассчитывал на схожий эффект. С модернизацией корветов мы провозились восемь суток. Наличие у нас очень толковых ремдронов и привезенного с Бриганы-3 оборудования ощутимо способствовало ускорению процесса, но объем работ всё равно оказался очень большим. Всё это время капитан Конев продолжал гонять на тренажерах Кислого и моих парней, и, похоже, результатом он остался доволен. Совершенно неожиданно он особо выделил из своих подчиненных Игната. - Из этого парня может получиться очень хороший флотский офицер, - заявил он во время доклада Анне. – Ему, конечно, нужно какое-то время повоевать рядовым членом экипажа, но, если через месяц или через год в нашем отряде прибавится кораблей, я бы почти без колебаний доверил ему корвет. Несмотря на юный возраст, он чувствует корабль, как собственную кожу. Редкий талант, на самом деле. Я назначил курсанта Волынина навигатором на свой корвет, но буду готовить из него командира. Естественно, пока ему знать об этом совершенно не нужно. *** Планируя операцию по прорыву к Бригане-3, я исходил из того, что противник знает о наличии у нас одного неплохо вооруженного войскового транспорта и нескольких малых внутрисистемных кораблей, неспособных совершать гиперпереходы. О том, что в нашем отряде есть еще и два корвета врагу известно не было. Каким бы продвинутым ни был «Скаут», но создать достоверный оптоэлектронный фантом «Харгейсы» он не мог. Нет, если очень постараться, генератор ложных целей «Скаута» можно было модернизировать до состояния, когда он стал бы способен изобразить нечто подобное, но качество такого фантома обмануло бы только очень слабого противника и лишь на весьма приличном расстоянии. К слову, такой модернизацией я планировал заняться в обязательном порядке, но только когда найду артефакт Роя, соответствующий этой задаче по качеству и специализации. Само собой, о том, что «Скаут» не может прикинуться «Харгейсой» знал и противник, так что появление на его сканерах войскового транспорта людей Рой просто обязан был однозначно воспринять, как сигнал к началу новой охоты. При этом я очень надеялся, что враг задействует для нее все имеющиеся в распоряжении силы. То, что я собирался сделать, в федеральном флоте раньше не делал никто. Во всяком случае, ни я, ни капитан Конев, ни Призрак о таких прецедентах ничего не знали. Оптоэлектронные фантомы всегда использовались только для создания ложных целей и затруднения работы вражеским системам наведения. Иногда, использовался более экзотический вариант фантома, больше известный, как морок. Такой фантом позволял космическому кораблю или наземной боевой машине сменить облик и притвориться чем-то другим. Не статичным участком местности или частью развалин, а именно боевым механизмом, что, мягко говоря, несколько сложнее. Нечто подобное, кстати, проделал воздушный шпион Роя при моей первой встрече с ним. Как правило, морок соответствовал по размерам создававшему его кораблю. Это сильно упрощало задачу и позволяло не заморачиваться с имитацией некоторых характеристик объекта. Таких, как масса, например, но не только. Я же ставил перед собой гораздо более сложную задачу. Мне был нужен очень достоверный фантом «Харгейсы», и я перебрал множество вариантов решения этой проблемы, пока, наконец, не нашел приемлемую схему. В теории, а потом и на испытаниях всё работало чётко, но как новый морок проявит себя в реальных условиях, мог показать только бой. - «Харгейса» ушла в гипер, - доложил Призрак. – Параметры прыжка соответствуют расчетным. После очень странного происшествия с неуправляемым гиперпереходом на расстояние в три десятка световых лет я опасался, что с прыжковым двигателем нашего корабля случилось что-то нехорошее. Правда в дальнейшем никаких отклонений в его работе выявлено не было. Тем не менее, Призрак счел нужным в очередной раз успокоить меня информаций о том, что по всем внешним признакам «Харгейса» ушла в прыжок штатно. В соответствии с планом, войсковой транспорт должен был переместиться в случайно выбранную точку пространства в пяти световых годах от Бриганы и начать разгон в сторону системы. Набрав скорость, необходимую для ухода в гипер, «Харгейсе» следовало доложить о готовности по дальней гиперсвязи и ждать моего сигнала. Если сигнал не поступит в течение двух часов, значит, что-то пошло не так, операция отменяется, и транспорту нужно погасить скорость, лечь в дрейф и ждать нас. Если же сигнал поступит, следует немедленно совершить гиперпереход по указанным в сообщении координатам. - Есть подтверждение от «Харгейсы», - прозвучал из спикеров системы связи доклад капитана Конева. – Прошу разрешения приступить к разгону. - Приступайте. Я, как обычно, управлял операцией из кабины «Скаута», находившегося в совсем небольшом ангаре корвета капитана Конева. Ангар пришлось специально расширить, убрав несколько переборок, чтобы малый внутрисистемный разведчик мог в него поместиться и, главное, быстро его покинуть. Сейчас наступал самый ответственный этап операции. Как показали испытания, даже небольшие навигационные ошибки могли нарушить все наши планы, так что спокойным я себя совсем не чувствовал. - Нормально всё пройдет, командир, - счел нужным успокоить меня Призрак. – Сто раз же маневр отрабатывали. Вступать в дискуссию с искусственным интеллектом я не стал. Всё, что он мне скажет, я знал наперед, так что смысла сотрясать воздух не просматривалось. - Минута до прыжка, - предупредил Конев. - Подтверждаю, - ровным голосом отозвался Кислый. – Работа вычислителей корветов синхронизирована. - Тридцать секунд…. Пятнадцать… Пять… Прыжок! Корветы – относительно небольшие корабли, и вышли из прыжка они достаточно близко друг к другу. Мы вновь находились совсем недалеко от голубого компонента системы Бриганы, почти там же, откуда «Харгейса» совершила свой аномальный гиперпереход. - Призрак, взлет! Ворота ангара открылись еще раньше, чем я успел отдать команду, да и Призрак в ней, по сути, не нуждался, всё было оговорено заранее. «Скаут» боком вылетел из ангара и, резко развернувшись, рванул вперед, туда, где модернизированные генераторы ложных целей наших корветов уже собрали в пустоте космоса некое первое приближение морока, изображающего «Харгейсу». Главная сложность состояла в том, что они работали над этим фантомом совместно, поскольку по-отдельности мощности их генераторов на поддержание такой объемной и достоверной иллюзии хватить просто не могло. Её и так не хватало, но враг пока был далеко, и я надеялся, что для начала будет достаточно и достигнутого качества морока. - Наблюдаю отряд кораблей Роя, - доложил Призрак. На экране появилась гроздь красных отметок. Корветов у противника осталось пять, как, впрочем, и эсминцев. Похоже, четыре торпеды, выпущенные «Харгейсой» перед самым прыжком из системы Бриганы, всё-таки не смогли уничтожить «Горгулью», вставшую на его пути. Правда, повреждения эсминец Роя, наверное, получил. Во всяком случае, он единственный никак не отреагировал на наше появление. - А зонды, я смотрю, на своих местах, - прокомментировал я диспозицию. – Рой, похоже, решил не менять тактику. - А зачем ему менять то, что неплохо работает? – с нотками удивления в голосе спросил Лис, - В прошлый раз он свою главную задачу выполнил. Поймать «Харгейсу» не смог, хотя был к этому очень близок, но и её прорыва к Бригане-3 не допустил. Сейчас, судя по всему, будет вторая попытка решить вопрос с нашим кораблем раз и навсегда. Эсминцы и корветы противника корректируют курс и начинают разгон. Все, кроме одной «Горгульи», которая так и висит в районе орбиты пятой планеты. Очень похоже, что Рой пока верит в то, что наш фантом – настоящая «Харгейса». - Хотелось бы, чтобы верил и дальше, - я оторвал взгляд от отметок кораблей противника и посмотрел на боковой экран, где отображался процесс формирования фантома. Корветы Конева и Кислого быстро сближались. Им нужно было оказаться внутри иллюзорного корпуса «Харгейсы». Мой «Скаут» стремился туда же. - Мы в расчетной точке, - удовлетворенно произнес Призрак. – Начинаю синхронизацию генератора ложных целей «Скаута» с оборудованием корветов. Да, наше участие в создании морока план тоже предусматривал. «Скаут» должен был помочь корветам создать по-настоящему достоверный образ войскового транспорта. Сейчас оба корвета и «Скаут» уже находились внутри оптоэлектронной иллюзии, имитирующей «Харгейсу». Все три наших корабля четко поддерживали заранее рассчитанную дистанцию между собой. Каждый из них отвечал за свою часть морока, и только полная синхронизация работы оборудования позволяла муляжу войскового транспорта оставаться бесшовным и не распадаться на части. - Начать разгон в сторону Бриганы-3, - я отдал приказ, запускающий следующий этап имитации прорыва. Разгонялись мы, естественно, очень неторопливо, полностью имитируя возможности не слишком мощных внутрисистемных двигателей войскового транспорта. Пока всё работало, как надо, но достоверность иллюзии мы собирались обеспечить не только с помощью средств РЭБ и вялой динамики разгона. Каждый корвет нес на внешней обшивке по три торпеды. Это всё, что у нас осталось после перезарядки пусковых контейнеров «Харгейсы». Корабль Анны в последнее время очень активно использовал свое главное оружие, и запас торпед вполне закономерно подошел к концу. У корветов не имелось ни полноценных пусковых установок, ни даже примитивных контейнеров, как у «Харгейсы». Изготовить их нам тоже было не из чего, да и тратить на это время мне казалось совершенно лишним. Поэтому торпеды мы просто закрепили на внешней обшивке. Запустить их из такого положения не представлялось возможным. Сначала корветам предстояло их сбросить в космос, и только потом, когда они отойдут от борта на достаточную дистанцию, можно было отдать им команду на запуск двигателей. Медленно, неудобно, крайне опасно во время боя, но зато очень просто. Дело в том, что на эти торпеды никаких особых надежд мы не возлагали. Их предназначение заключалось не в уничтожении кораблей противника, а в окончательном закреплении его уверенности в том, что перед ним настоящая «Харгейса». Я не сомневался, что первыми к нам совершат прыжок корветы, но сами по себе они меня интересовали мало. Главное было выдернуть из планетной системы нашего желтого карлика эсминцы Роя. Поэтому после выхода вражеских корветов из гипера у их вычислителей должна сохраниться уверенность, что перед ними не пустышка. И я собирался предоставить Рою лучшее доказательство из всех возможных. Оптоэлектронные фантомы не умеют атаковать цели настоящими торпедами. - Корветы противника завершают разгон, - доложил Конев. - Смена курса. Имитируем попытку уклониться от перехвата и покинуть систему. - Принято. Оба наших корвета синхронно со «Скаутом» выполнили плавный поворот, не нарушая при этом целостности создаваемого морока, и в этот момент первая волна кораблей противника совершила гиперпереход. Общая масса скаута и двух корветов была в разы меньше массы «Харгейсы», и, знай враг о том, что перед ним морок, его корветы могли бы выйти из гипера гораздо ближе к нам, но сканеры Роя видели крупный войсковой транспорт, и вычислители его кораблей рассчитали точки выхода, исходя из соответствующего размера зоны гравитационного ограничения. - Принять курс расхождения с целями четыре и пять! - Принято. - Сброс торпед! Распределение целей равномерное. - Выполнено… Пять секунд… Готовность! - Залп! Торпеды рванулись вперед по разным векторам. Только ближайшему к нам корвету Роя достались две из них, а остальные получили только по одному неприятному подарку. На успех этой атаки никто из нас не рассчитывал. Тем не менее, она преследовала две очень важные цели. Во-первых, приближающиеся торпеды заставили корабли врага воздержаться от немедленного сокращения дистанции, что было бы чревато раскрытием нашего обмана, а во-вторых, мы, похоже, окончательно убедили противника в том, что перед ними действительно «Харгейса». - Подлетное время торпед восемьдесят секунд, - сообщил Лис. – Эсминцы противника завершают разгон. Три «Горгульи» уйдут в прыжок через две минуты. «Голем» - через пять. Поврежденный эсминец активности не проявляет. «Голем» меня интересовал мало. От него настоящая «Харгейса» сможет отбиться, а вот «Горгульи» обязательно должны убраться от желтого компонента Бриганы, причем как можно быстрее и желательно куда подальше. Ближайшие две минуты решат всё. Если морок продержится нужное время, путь для корабля Анны будет расчищен. - Корветы противника открыли огонь по торпедам! – доложил Призрак. – Если быстро их потеряем, корветы Роя начнут сокращать дистанцию. - Минута до прыжка «Горгулий», - продолжил отсчет Лис. – Пятьдесят секунд. Первая торпеда сбита! - Минус две, - в голосе Конева звучала досада. – Минус четыре! Корветы противника начали разгон. - Тридцать секунд до прыжка эсминцев. - Призрак, что с мороком? - Пока держится. - Сто двадцать процентов мощности на генераторы ложных целей! - Сожжем, командир, - в голосе Конева отчетливо прозвучала тревога. - Выполнять! - Принято.