— А как стать независимым автором? — Нужно написать книгу. Или, по крайней мере, стырить чужую, — засмеялась девушка. — Но это, опять же, незаконно. — Правильно ли я поняла, что любой человек может написать книгу и бесплатно опубликовать её на издательской платформе? И распространять электронные копии? А потом — если найдутся желающие — продавать эту книгу ещё и в бумажном варианте? — Конечно. Странно, что вы это спрашиваете! Как мне кажется, каждый третий американец уже написал и опубликовал собственную книгу. А некоторые — и сотню. Это как сайт. У всех сейчас есть свой сайт, или блог, или видео-блог. — А сколько экземпляров «Науки ненависти» вы напечатали «по требованию»? — Э-э, — замялась девушка. — Плиз! Пли-и-из! — попросила я. — О’кэй, сейчас гляну. В трубке послышался стук клавиш. Вместо того чтобы отбрить меня, сказав, что она не имеет права разглашать конфиденциальную информацию, да и вообще, у неё обед, девушка стала рыться в электронных документах. — Сорок два экземпляра! — радостно объявила она, наконец. — Очень даже не плохо! Бывает, что печатаем всего пять книг — наверное, сам автор и покупает, себе на память. — Думаете? — Да. Сорок два экземпляра — тоже, конечно, маловато. Эта книга явно не вошла в список бестселлеров «Нью-Йорк таймс», а только они и продаются… Подождите… Ха! Электронная версия вообще заблокирована. Я посмотрела на издательской платформе. Вот почему у нас больше нет заказов на эту книгу. — Заблокирована? — Вы и сами можете посмотреть. — А почему её могли заблокировать? — Нарушение авторских прав, непристойный контент, некачественный текст, шокирующие иллюстрации. И так далее. Всё что угодно могло послужить причиной. Один знакомый автор пожаловался, что его книгу заблокировали, когда он решил изменить обложку — на новой было нарисовано лицо человека в прицеле оптической винтовки, так, словно в него вот-вот выстрелит киллер. — Всего-то? — А другой автор не смог доказать своё авторство. Потому что сначала публиковал главы из новой книги в сетевом дневнике, и их растиражировали на разных сайтах. Тексты расползлись по всему интернету, как мокрицы. А автор остался ни с чем. — Бедняга! Скажите, а из тех сорока двух экземпляров, что вы напечатали, было ли некоторое количество отправлено во Францию? — Минутку… Да! Пятнадцать штук. Раз до Франции добралось аж пятнадцать экземпляров книги Сьюзен Кросс, не удивительно, что один из них попал мне в руки в кафе на Монмартре. Даже если бы во Францию приехала всего одна книга, то и тогда мы с ней обязательно бы нашли друг друга. Так бывает: ты садишься в самолёт, летишь через океан, долго-долго едешь на автобусе, приезжаешь в город, где никто не говорит по-русски, отправляешься на экскурсию в прерии, заходишь в случайный магазинчик, чтобы купить резную статуэтку — образец народного творчества, и нос к носу сталкиваешься с соседкой по подъезду, от приятной встречи с которой ты очень ловко уворачивалась последние два года — с того самого момента, как залила её квартиру. — Спасибо, — от души поблагодарила я. — Вы очень мне помогли! А как вас зовут? — Лайза. — Спасибо ещё раз, Лайза. — Вэлкам. А вы откуда звоните? — Из России. — Да ладно! — Правда. — Нет, вы шутите! — Серьёзно! — Оба-на! Я думала, вы наша, американка. — Нет, увольте. — А я-то понять не могу, что у вас за акцент! Акцент?! У меня?! Это у неё акцент! А у меня — безупречное оксфордское произношение. Английская королева, если бы услышала, рыдала бы у меня на плече, потрясённая моей великолепной артикуляцией! — У вас, наверное, холодно? — предположила Лайза. — Я о России знаю всё. Вы помогли нам победить во Второй мировой войне. Это хорошо. Но сейчас вы оккупировали эту… как её… Уганду. Это плохо. — Мы?! Уганду?! — Нет, нет… Перепутала. Как-то по-другому называется. А! Вспомнила. Украину! — Мы оккупировали Украину? — расстроилась я. — Ну. — Вот же блин, — совсем приуныла я. — Ладно. У меня немного другие сведения и насчёт Второй мировой, и насчёт Украины, но оставим разговоры о политике, Лайза. Ещё раз спасибо за помощь! — Обращайтесь. *** Настя пыхтела на соседнем велотренажёре. Я взяла подругу с собой с зал, и сейчас посетители фитнес-клуба могли наслаждаться чарующим зрелищем — Настя, похожая на гигантского плюшевого мишку, увлечённо крутила педали. Её телеса содрогались, лицо блестело от пота, мокрые волосы прилипли ко лбу и вискам, на розовой майке расползлись тёмные пятна. Человек вкалывал по-честному. Сначала Настя попыталась взгромоздиться на беговую дорожку, выставив угол наклона, подходящий для тренировки альпинистов. Но я усадила девицу на велосипед, чтобы спасти её коленные чашечки. — Успеешь набегаться. Лучше покрути педали. — Спасибо, что взяла меня сюда, — задыхаясь, сказала Настя. — Насколько я поняла, твоя фотодиета благополучно провалилась. Как и предыдущие две тысячи начинаний. — Увы! У меня нет силы воли. За шоколадку и пирожное я родину продам. Но теперь я хотя бы занялась спортом! Благодаря тебе. Сама бы ни за что не решилась сюда прийти. Тут все такие шикарные, стройные. А я… Вон тот изумительный парень смотрит на меня с презрением. — Это Паша, инструктор. — Боже, он великолепен, — срывающимся голосом прошептала Настя. — Какое тело! Какие мышцы! — Ты ещё не видела, как лихо он подтягивается на одной руке и с места запрыгивает на платформу высотой в полтора метра. Ты можешь нанять его, и он будет не только смотреть на тебя с презрением, но ещё и обзывать последними словами. А через три месяца ты влезешь в джинсы на четыре размера меньше. — На четыре размера… Скажешь тоже!.. А эта девица с пухлыми губами и конским хвостом… Она смотрит на меня с ужасом! Наверное, боится, что я раздавлю велотренажёр. — Эта девица — дура. Она сюда не работать пришла, а себя демонстрировать. — Ох. Ей есть что показать. Какая талия, какая грудь! — Фигня. Она жирная худышка. — Как это? — удивилась Настя. — Так не бывает! — У неё нет мышц, одно дрябленькое сальце. Правда, его в сто раз меньше, чем у тебя, но какая разница. — Надо же. А выглядит чудесно. — Особенно губы. Они того гляди лопнут. Надо держаться от красавицы подальше, чтобы нас не забрызгало гелем. — Ты злая. — Я трезво смотрю на вещи. Сбавь темп, ты себя погубишь. Подозреваю, ты надеешься сбросить три кило за одно посещение зала. — Пять. Я хочу сейчас сбросить пять кило. Лена, ты читаешь мои мысли! Ах, если бы! Теперь я вообще не представляю, что творится в Настиной голове. Хотя раньше самонадеянно считала, что Настя — простушка, и любое движение её души для меня прозрачно и очевидно…