— Ух ты! — Да. Два месяца назад в нашей компании освободилось место коммерческого директора. Генеральный мне сообщил, что этот пост по праву мой. Полностью с ним согласна. Никто в «Фармаконике» не вкалывает более самоотверженно, чем я. Отдала компании пятнадцать лет жизни и поднималась ступенька за ступенькой. И вот теперь — долгожданный приз! — Безумно за тебя рада! Я на самом деле искренне порадовалась за приятельницу. Наконец-то судьба вознаградит её за те страдания, которые я ей когда-то причинила. Вероятно, карьера сейчас представляет для Леры наивысшую ценность, а именно карьерный взлёт она и получит. Занять пост коммерческого директора в уральском фармацевтическом гиганте — отличное достижение для дамы, лишённой личной жизни и романтических отношений. Я и сама такой была, пока не встретила Константинова. Мой бизнес являлся для меня приоритетом — конечно, после дочки. А у Леры и детей нет. Работа — вот её божество. — Тебе уже официально объявили о назначении? — А что? Почему ты спрашиваешь? — забеспокоилась труженица. — Да ничего. Бывает, что у руководства в последний момент меняются планы. — Не каркай! — возмутилась Лера. — Ты даже вообразить себе не можешь, что для меня значит этот пост. — Почему же? Хорошо представляю. Огромная зарплата, бонусы, статус, престиж, власть… — Я имею в виду не прибыль, а мои затраты — нравственные и физические. Сколько нервов, пота и труда мне стоило, чтобы вскарабкаться на эту вершину! — Ещё раз поздравляю! — Кстати, команда, собранная мной, стала самой результативной за всю историю «Фармаконики»! У нас безумные продажи. — Нет, Лер, я… — И я, между прочим, изобрела особую схему взаимодействия с дилерами и принципиально новую систему продвижения фармакологических продуктов! — …очень за тебя рада! Это здорово! Ты молодец! Что она пытается мне доказать? — Смеёшься надо мной? — подозрительно прищурилась Лера. — Да боже упаси! Почему я должна над тобой смеяться? — Потому что ты всю жизнь работаешь исключительно на себя, а я, по твоему мнению, батрачу, как проклятая, на чужого дядю. — Вот ещё! — замахала я руками. — Угу. В Японии ты выбрала для себя пятизвёздочный отель в районе небоскрёбов, а мы ютились в дешёвой гостинице неподалёку от выставки. Мой номер напоминал пенал для карандашей. — Зато добираться легко, — успокоила я. — Не сомневаюсь, в качестве коммерческого директора ты будешь зашибать такие деньги, что мне и не снилось. А свободного времени нет ни у меня, ни у тебя — хоть я предприниматель, а ты — наёмный кадр. Всё отдано работе. — Ладно, — хмыкнула Лера. — Не оправдывайся. Правду не скроешь. А она заключается в том, что ты всегда считала себя центром Вселенной и вела себя соответствующим образом. Да, забыла сказать. Коммерческий директор, кроме шикарного офиса и личного лимузина, получает солидный пакет акций «Фармаконики». Иными словами, у меня есть шанс через некоторое время войти в Совет директоров компании. — Гениально! — Разговор о карьерных достижениях Валерии порядком меня утомил. Будем считать, что её успехам я уделила достаточно внимания. — Ещё раз поздравляю с грядущим назначением. А сейчас тебе не кажется, что пора нам нанести визит в дамскую комнату? Сколько мы выпили чая и кофе? Короче, я погнала в тубзик, а ты как хочешь! И я ускользнула от однокурсницы, одолеваемой то ли манией величия, то ли комплексом неполноценности, а возможно — и тем, и другим одновременно. Из показаний Ирины Ромоховой (38 лет, сотрудник отдела научных разработок компании «Фармаконика», кандидат биологических наук): «Я видела, как Валерия Владимировна и её приятельница общались во время полёта. У меня сложилось впечатление, что Валерия Владимировна не пылает любовью к Елене. Возможно, она её даже ненавидит. Так странно». 6. Токио. Остров Одайба. Небоскрёбы Синдзюку Утром в холле отеля меня уже поджидала молодая японка с фарфоровым личиком и блестящими чёрными волосами, очаровательная, как японская кукла кокэси. Вчера я едва не купила десяток таких куколок в сувенирном магазине выставочного комплекса. Но удержалась — решила отложить покупки на последний день. — Ерена-сан! Доброе утро! — девушка сложилась едва ли не вдвое, приветствуя меня поклоном. — Босс посылать. Токио гулять, смотреть. Это была Юмико, отправленная заботливым Такадой-сан мне на помощь, чтобы я не потерялась в городских джунглях. Я вроде и не собиралась. Но всё равно приятно. Мы с Юмико мгновенно прониклись взаимной симпатией. Юная японка была насколько мила, что не могла не понравиться. К тому же, хотя мы были одного роста, она умудрялась смотреть на меня снизу вверх, с бескрайним почтением, так, что я сразу ощутила себя важной персоной, например, генеральным секретарём ООН. Вообще-то, я всегда ощущаю себя важной персоной, но иногда окружающие пытаются мне объяснить, как сильно я заблуждаюсь. Вот глупые! Но что поделать, кретинов везде хватает! Выяснилось, что у Юмико уже разработан план экскурсий. Я приготовилась увидеть лист бумаги, исписанный пунктами экскурсионной программы. Но Юмико, дитя компьютерной эпохи, достала планшет и показала мне видеопрезентацию. Картинки сменяли одна другую, соблазняя красотой, но угнетая количеством. Достопримечательностей было гораздо больше, чем можно осмотреть за неделю. Да и хотела ли я этого? Но мой японский гид была настроена решительно. Наверное, Такада-сан потребовал от подчинённой приложить все усилия, чтобы я прониклась любовью к Стране восходящего солнца. Видеопрезентацию Юмико сопровождала пулемётными комментариями на английском языке. Сыпались названия: Одайба, Мэйдзи Дзингу, Харадзюку, Сэнсодзи, Нидзюбаси, Асакуса, Гинза… Сегодня в выставочный комплекс Биг Сайт мы отправились вместе — уже не на такси, а на общественном транспорте. Поездка превратилась в обзорную экскурсию, потому что Юмико выдавала информацию в темпе и объёмах национальной службы новостей. Она не умолкала ни на секунду, забрасывая меня сведениями и цифрами. Я поняла, что голова идёт кругом. — Стоп, стоп, стоп! — воскликнула я в тот момент, когда Юмико принялась описывать архитектурные особенности Радужного моста. — Полегче! Кстати, а почему это мы говорим по-английски? Такада-сан сказал, что вы прекрасно владеете русским! Очаровательный экскурсовод тут же захлопнула рот и испуганно заморгала. — Русский — да. Учить пять лет. Любить. Всё понимать. Но говорить плохо, очень, очень плохо! — призналась Юмико. — Чтобы говорить на иностранном языке, нужно на нём говорить, — назидательно произнесла я. …Второй день на выставке был не менее плодотворным, чем первый. Я всё так же устанавливала контакты и рекламировала свою фирму и Шарлоттину корпорацию. Но в три часа дня меня поймала Юмико, ловко закинув сеть в людскую реку, огибающую яркие стенды медицинской выставки. — Ерена-сан, надо идти, — старательно выговорила она по-русски. — Смотреть остров Одайба. Очень современный, очень интересный. Я с сожалением оторвалась от витрины с модулями электронной диагностики, и мы отправились за сокровищами Одайбы — нас ждал Музей будущего, мини-копия статуи Свободы и здание телекомпании Фудзи. Мы прокатились на гигантском колесе обозрения и понаблюдали за роботом-исполином, который космическим циклопом возвышался над толпой туристов, шевелился и мигал лампочками. К концу дня впечатления переполняли меня, как кипящая магма — кратер вулкана. Мы вернулись обратно в деловой район, утыканный частоколом небоскрёбов, где располагался мой отель. Основательно измученная и накрученными километрами, и количеством полученной информации, я уже вынашивала идею упасть на кровать и прикинуться дохлым сусликом как минимум часа на два. Я отдохну на бескрайней постели с пышными одеялами, а потом отправлюсь на ужин в гостиничный ресторан, или же закажу еду в номер и поработаю на компьютере. Нужно систематизировать новые контакты, а ещё необходимо сделать пару миллионов звонков и поговорить с дочкой и Шарлоттой по скайпу. Я прокручивала в голове этот симпатичный план вечера, как вдруг выяснилось, что наша культурная программа ещё не закончена! Что?! Не может быть! Ненасытная Юмико сообщила, что мы ещё не видели здание токийской мэрии. Глобальное упущение! И сейчас мы обязательно должны подняться на сорок пятый этаж небоскрёба, чтобы полюбоваться городом на фоне закатного неба. О, нет… Я же совсем без сил. А мои ноги… К концу дня, наполненного беготнёй на шпильках, я ощущала себя ярмарочным клоуном на деревянных ходулях. Колени уже не сгибались, щиколотки пылали, пальцы сводило судорогой. Но мокасины или балетки никак не подходили к элегантному костюму, надетому сегодня утром для работы на выставке. Конечно, я выбрала туфли на каблуках. А Юмико устроила мне стайерский забег и теперь жаждала продолжения. Пришлось собрать волю в кулак и напомнить себе о русских солдатах, победивших во Второй мировой войне. Я тоже буду сильной! Нельзя ныть и жаловаться, когда являешься потомком людей, вошедших в историю, как образец мужества и героизма. — Сорок пятый этаж? — улыбнулась я Юмико. — Вау! Чудесно! Давайте посмотрим. К счастью, небоскрёб Токио Метрополитен Билдинг, где располагалась мэрия, находился в двух шагах от отеля. Юмико поклялась, что меня ждёт восхитительное зрелище. Я уже имела возможность полюбоваться вечерним Токио из окна отеля. Но мой номер располагался на двадцать девятом этаже, а тут сорок пятый — слегка повыше. Юмико взволнованно улыбалась и сжимала руки на груди, она предвкушала моё удовольствие. Ей хотелось показать свой город с самой лучшей стороны… Здание токийской мэрии напоминало готический собор и компьютерный чип одновременно. Оно уносилось ввысь, в вечернее небо, изумляя своими чудовищными размерами. — Нотр-Дам, да? Похоже? — сказала Юмико. Застыв перед грандиозным сооружением, я ощутила себя песчинкой. Две одинаковые башни из стекла и гранита вздымались на головокружительную высоту. Да, Юмико была права, современный небоскрёб имел явное сходство с Собором Парижской Богоматери… Париж снова меня настиг.