— Ты мне и скажи. Ох, и не любила же Инга все эти загадки. Будь ее воля, давно бы уже сбежала отсюда. Запах мочи и прочих нечистот сводил с ума, а эта детективша будто ничего и не замечала. Если бы Инге дали мужчину-детектива, она бы точно смогла его очаровать. Она знала, как ослепительна в этом голубеньком плаще: и не пришлось бы тогда ни выслушивать, ни отвечать на эти идиотские вопросы, но ей досталась Александра. Вздохнув, она обернулась и начала говорить, стараясь подмечать все детали. Ради папы. — Ну, заброшенное полуразрушенное здание. Скорее всего раньше было каким-то комплексом. — Почему ты так решила? — Ну, по форме дыр в стенах. Они напоминают двери и окна. — Это не аргумент, — Александра смотрела на Ингу, не отрываясь. — Ну, еще у дальней стены проемы, напоминающие бывшие кабинки. Возможно, раздевалки, — Инга вздохнула. — Хорошо. Дальше. — Ну, кругом разбросаны шприцы, презервативы, обертки от шоколада. Она наклонилась и стала внимательно рассматривать землю. — Ну, какие-то клочки бумаги, окурки, шурупы. — Гайки, — моментально поправила ее Александра. — Ну, гайки. Целлофановые пакеты, обломки бетона, куски засохшего дерева, кирпичная крошка. Она поднялась с корточек и с вызовом посмотрела на детектива: — Достаточно или я еще не весь мусор перечислила? — Что еще ты видишь? — О, Боже, — Инга закатила глаза с густо накрашенными ресницами. — Что я еще вижу. Ну, граффити на левой стене. Уж извините, прочесть не могу. Не разбираюсь. Ну, порнографический рисунок. Ну, подтеки красной краски. Или крови? — Это не кровь, — заметила Александра. — Жаль. Хоть что-то интересное. Ну, две пивные бутылки у стены, ну, недоеденный бутерброд с чем-то белым. — Это майонез. — Ну… и все, пожалуй. — Уверена? — взгляд детектива пронизывал похлеще ледяного ветра. Александра резко склонила голову набок. Ее густые прямые волосы оттенка молочного шоколада каскадом легли на одну сторону. Инга не обратила на это никакого внимания и добавила: — Ну, еще жуткая грязь и дохлая мышь на входе. — Крыса. — Да какая разница? Детектив нарочно повторила манипуляцию с волосами, но Инга уже смотрела на экран своего телефона, явно ожидая чего-то. — Не прошла. — Что? — Инга подняла глаза и с непониманием уставилась на Александру. — Это был маленький экзамен, и ты его не прошла. — Что? Как? Подождите! Это нечестно! Объясните в чем дело? Детектив развернулась и двинулась по направлению к проему, заменяющему дверь. Инга поспешила за ней: — Что я должна была увидеть? Да подождите, Александра… — Ты даже отчества моего не запомнила. Детектив произнесла это без обиды, но Инга все — равно испытала легкий стыд. Они работали вместе уже неделю: не то чтобы работали, правильнее сказать она ходила за детективом хвостиком уже неделю. Но не запомнить отчество… Это было ее самой большой ошибкой. Она уже решила, что не видать ей хорошей оценки, как неожиданно Александра обернулась и озарила ее вполне дружеской улыбкой: — А ведь я тебе подсказывала. Дважды. Догадаешься в какой момент это было и, возможно, я забуду о твоей невнимательности. Снова эти загадки. Уж лучше сразу провалиться на месте, но желательно все-таки не на этом зловонном месте. Она чувствовала — это ее последний шанс и стала прокручивать в памяти все, что только что было. Наконец, в голове зазвенел колокольчик. На лекциях по психологии это называли то ли инсейтом, то ли инсайтом. Она улыбнулась и произнесла: — Когда вы говорили о крысе, точно! Александра стояла с непроницаемым выражением лица. Неужели она промахнулась? Но ведь больше никаких подсказок не было. Зазвонил телефон, но Инга сбросила свою подругу. Теперь ее внимание всецело принадлежало детективу: — Так я угадала? — К сожалению, нет, — Александра развернулась и последовала по направлению к дороге. — Но какой правильный ответ? Скажите! Детектив резко остановилась и так же резко обернулась: — А это будет твоим домашним заданием. — Понять где была подсказка? — Именно. — Но… — Инга не знала, что сказать: вот влипла, так влипла. Уже на остановке она хмуро спросила: — А можно хоть узнать, где лежал труп? Александра подняла воротник пальто, в очередной раз жалея, что не надела шарф. Затем убрала упавшую прядь волос с лица и ответила: — У проема, заменявшего дверь. На входе. Инга удивленно подняла идеально нарисованные брови: — Так там же была только крыса. Губы детектива изогнулись в улыбке: — А никто и не говорил, что труп человеческий. … "Возможно я и была чересчур строга, но девочка должна понимать, что ей предстоит. Как говорится "тяжело в учении, легко в бою", — с такими мыслями Александра поднималась в свою квартиру на четвертом этаже. Лифт, как назло, сломался и приходилось волочиться по грязной лестнице с обшарпанными перилами. Она мечтала, что когда-нибудь съедет отсюда и поселится в более благополучном доме. Эта девятиэтажка уже разваливалась. Капитальный ремонт не делали с 1980 года. Удивительно, как этот дом вообще продержался столько лет. Она пыталась достучаться до "Жилкомсервиса", но безуспешно и даже запугивание связями в полиции не привело ни к какому результату. Александра дважды повернула ключ в замочной скважине и оказалась в маленькой прихожей. Выключатель уже неделю не работал, а ей все некогда было обратиться за помощью. Даже мастера было звать необязательно — этажом выше жил симпатичный сосед всегда готовый прийти на помощь. Но у нее было столько дел. В детективном агентстве, которое она назвала в свою же честь, телефон разрывался от предложений. Репортеры звонили, желая взять интервью, граждане взывали к правосудию и сетовали на полицию. Друзья криминалисты просили помощи в распутывании своих старых дел, а еще провода обрывали ее родители, возмущенные тем, что домашний телефон всегда молчит. Сплошное веселье. А началось все это после того, как кто-то сообщил в один крупный журнал, что она обладает "фантастической интуицией и высоким интеллектом и все при том, что она женщина". И это вряд ли было комплиментом. Никакой шумихи и не было бы, если сказанное не являлось чистой правдой. Вот телефон и разрывался, а она всем хотела помочь. Александра как Мать Тереза пыталась отвечать на звонок каждого — только родителей игнорировала. Они только и делали, что каждый раз заводили одну и ту же песнь: "Ты не должна такими вещами заниматься, ты должна уволиться, брось это дело, вернись в психологию, твоя работа слишком опасна". И так постоянно. Объяснять им свою любовь к головоломкам было бесполезно. Они и в детстве-то смеялись над ее играми в Шерлока Холмса, хотя она и находила потерянные ключи и носки. И пусть Александра уже давно переступила через порог подросткового возраста, уважения это ей не прибавило. Темнота нисколько не смущала. Иногда работать приходилось и не в таких условиях. Самым страшным местом, где ей доводилось бывать, была, безусловно, котельная. Необъяснимый страх сгореть заживо — вот чего она по-настоящему боялась. Нащупав крючок слева от входной двери, она повесила сумку. Затем так же наощупь нашла прямоугольную дверцу шкафа, потянулась к ручке: шкаф открылся, обнажая две полки с обувью и вешалки с разнообразной верхней одеждой. Александра сняла пальто, повесила его на ближайшую из вешалок, затем поставила кожаные сапоги на самую нижнюю полку и задержалась в проходе, представляя какой растрепанной выглядит. После такого ветра не помешало бы и причесаться, но прежде, чем ступать на холодный кафель и приводить свою внешность в порядок, следовало надеть носки и поставить чайник. Со второй задачей она справилась без труда, и пузатому красному жителю оставалось только дожидаться своего звездного часа, чтобы возвестить о готовности пронзительным свистом. А вот с носками возникли трудности. Об этом никто не знал, но детектив ненавидела обыкновенные тапки и испытывала страсть к носкам. Она бросила сумку вместе с расческой на диван и выдвинула отсек, где хранилось постельное белье. Между стопкой отглаженных белоснежных простыней и ватным одеялом лежал большой белый пакет с приклеенной посередине бумажкой. На ней красовались буквы "СЗ". Александра с нежностью вынула его из ящика и затем высыпала все содержимое на диван: пестрая горка вязаных носков различных оттенков зеленого заставила ее сердце биться чаще.