Чейз позабавил мой ответ, но в дверь постучали, и она не успела устроить мне словесную порку. — Сейчас буду, — ответила она. Потом понизила голос и взглянула на дверцу кабинки. — Джеймса беспокоит, что над делом работают сразу две группы. Это может нарушить чистоту расследования… — Верно, — отозвался Джеймс. — Было бы гораздо проще, если бы мы побеседовали с Янковски первыми. Избавили бы всех от лишних хлопот. — Поэтому вы нам не сказали, что допрашивали бывшего сокамерника Вика? — спросил я как можно дружелюбнее. Кажется, Паррс немного отодвинулся от меня. Чейз посмотрела на него: — Джеймс — высококвалифицированный специалист, способный вести расследование без пригляда, Алистер. Да, это твоя заварушка, и я ценю, что ты считаешь нужным ее расхлебывать. Но если Уэйтсу нечего предъявить по существу, предлагаю ему в ближайшие дни свернуть работу над этим делом и вернуться к ночным дежурствам. Нам надо расследовать смерть полицейского. Некогда осваивать азы оперативной работы. — Но я мог бы подыскать место констеблю Блэк, — предложил Джеймс. Я чуть не рассмеялся, представив, что за место он ей подыщет. Чейз кивнула: — А теперь извините. — Она прошагала мимо нас к выходу. Паррс подождал, пока дверь за ней закроется, потом заглянул в кабинку и рявкнул: — Вали отсюда! Старший инспектор вынырнул из кабинки и сказал, глядя Паррсу в глаза: — Грядут изменения, Ал. А ты, Уэйтс, как ни суетись, все равно ни к чему не придешь. Когда Джеймс ушел, Паррс зыркнул на меня и тихо произнес: — Ты слышал? — Сэр? — Она ошиблась, сынок. Не моя это заварушка, а твоя. Будет мне еще этот мямля вещать про изменения. Их начну я, черт подери. Нарой что-нибудь, что я смогу им предъявить. Сегодня же. Выясни, кто сделал фотографию, или я разрушу твою жизнь. Я начал отвечать, но он меня перебил: — На этот раз — окончательно. 6 — Можно с тобой поговорить? — спросила Наоми. Мы ехали по адресу Кристофера Бокса, то есть Полубокса — бывшего сокамерника Вика. После разговора с Паррсом я понял, почему Наоми с самого утра напряжена: она всю ночь изучала записи с видеокамер, чтобы не дать мне повода спровадить ее днем. — О чем? — спросил я, не глядя на нее. От самого центра города за нами на три машины позади следовал матово-черный «мерседес», и я не хотел упускать его из виду. — Ну… — начала она. Продолжить ей не дал мой телефон. Я взял трубку. — Эйдан Уэйтс? — спросила женщина. Та же самая, с которой вчера прервалась связь. На мгновение мне показалось, что она в том «мерседесе», но в трубке отчетливо слышался офисный шум. — Слушаю. — Здравствуйте, мистер Уэйтс. Меня зовут Сандра Аллен. Я работаю в муниципальном отделении социальной службы Брайтона и Хоува[11]. Вам удобно говорить? Я несколько дней пытаюсь до вас дозвониться. — Да, удобно. — Я покосился на Наоми. — Чем могу помочь? — Миссис Кристин Фэрроу — ваша мать? Я убрал гарнитуру из уха и чуть не сбросил звонок. Наоми сверкнула на меня белками глаз, и я сдвинулся как можно дальше к дверце. — Мистер Уэйтс? — Да, слушаю, — подтвердил я. — Вообще-то, момент не самый удачный. — Вопрос действительно важный. Я закрыл глаза: — Если честно, не знаю. Я не поддерживаю никаких отношений с матерью. Возможно, она и есть эта миссис… — Кристин Фэрроу. — Верно. Когда я ее знал, ее звали Кристин Уэйтс, но это было больше двадцати лет назад. — Я не знал, что еще сказать. — Наверное, с тех пор она вышла замуж. — Ясно, — протянула Сандра. — Мистер Уэйтс, когда вы в последний раз виделись с матерью? Меня тяготило присутствие Наоми. Я почти не сомневался, что этот разговор будет дословно передан Паррсу. Если он узнает про еще одну гайку, которую можно закрутить, то в конце концов привинтит меня к стене. Нейтральную формулировку придумать не получилось, и я сдался. — В последний раз я видел ее, когда мне было восемь лет. Так что мне нечего сообщить, кроме того, что ее зовут Кристин. В кои-то веки я говорил правду. Мы не общались несколько десятков лет. Я не знал, жива она или мертва, но мог бы с уверенностью сказать, который из двух вариантов предпочтителен. Сандра молчала. Я поинтересовался, есть ли у нее еще вопросы. — Мистер Уэйтс, сожалею, что мне приходится сообщать вам об этом. Ваша мать, биологическая мать, длительное время страдает психическим расстройством. — Это началось еще при мне, так что я в курсе. — Услышав резкость в собственном голосе и заметив, что Наоми от неловкости заерзала на сиденье, я попытался смягчить ситуацию: — Но как я уже говорил, это было давно. — Значит, первые проявления начались много лет назад? — Насколько я помню, да. Теперь, если у вас… — Могу я спросить, в чем это выражалось? В поле зрения вплыли огненные сполохи, я закрыл глаза. Приступ паники в машине — последнее, что мне сейчас нужно. — Она находилась в отношениях с жестоким человеком и, в свою очередь, проявляла жестокость. — По отношению к вам? — спросила Сандра после небольшой паузы. — И к моей младшей сестре, — сказал я, открывая глаза. — У вас принято обсуждать такие вопросы по телефону? — Мы всего лишь выясняем обстоятельства, предшествующие болезни. Все, что может помочь в ее случае. У Кристин был диагноз? — Нет, и сомневаюсь, что она обращалась к врачу. Она сама принимала таблетки, и мы много переезжали. Время было другое. — К сожалению, особо ничего не изменилось. Но, разумеется, тогда помощь была менее доступна. — Сомневаюсь, что ей можно чем-то помочь, — сказал я. — Вы ведь поэтому звоните? — Вообще, да. Вчера мы получили разрешение на проведение принудительного психиатрического освидетельствования. — Лучше поверьте моим словам, это избавит вас от лишних хлопот… — Учитывая все, что нам уже известно, освидетельствование скорее формальность. После него, согласно закону о психиатрической помощи, Кристин будет помещена в соответствующее учреждение… Я молча слушал, приоткрыв окно. — Освидетельствование пройдет примерно на следующей неделе, в зависимости от того, когда сможет присутствовать сотрудник полиции. В профессиональном качестве мне довелось побывать на множестве таких освидетельствований. Все это означало, что моя мать представляет опасность для себя и окружающих. Как и двадцать три года назад.