Она отложила письмо, которое читала, и, не глядя на меня, взяла параллельный телефон. — Это Линклейтер, мы сегодня разговаривали… Технарь, которого суперинтендант Паррс заставил заниматься телефоном Эстер, взялся за дело нехотя, сказал, что вряд ли удастся что-нибудь извлечь, и возмущался, что ему приходится скрывать работу от коллег. Какая-то часть меня надеялась, что он больше не позвонит. — Думаю, вам стоит подойти ко мне. Прямо сейчас сможете? Вряд ли он взломал телефон, значит, оператор прислал детализацию звонков. Черт, черт, черт. — Так… — протянул я, пробуя почву, чем сразу привлек к себе внимание Наоми. — Конечно, сейчас подойдем. — Я повесил трубку, взял куртку и вышел из кабинета, не глядя на напарницу. Может, она не пойдет за мной и я смогу оставить информацию при себе? Я направился прямиком к лифту и, не оглядываясь, нажал кнопку. Она вошла в лифт следом за мной. Линклейтер ждал нас около своего кабинета. Торопился поскорее покончить с этим делом. — Есть хорошая новость и плохая, — сказал он, проводя нас в кабинет. — Это последняя, десятая модель. Андроиды и прочие «самсунги» мы взламываем на раз, но «Эппл» воспринимает возможность взлома как личный вызов. Мы не поспеваем за новыми поколениями телефонов. Через месяц-другой я, возможно, смогу решить эту проблему, но… — Он пожал плечами. — И что тогда делать? — спросила Наоми. — Обычно я предлагаю направить в «Эппл» судебный запрос. — Они отвечают? — Редко, и придется расстаться с телефоном на несколько месяцев. Как я говорил, к тому времени мы, возможно, и сами проберемся внутрь. Вопрос в том, откуда у бродяжки айфон последней модели? — И каков ответ? — Краденый… — Технарь улыбнулся и посмотрел сначала на меня, потом на Наоми. — В сам телефон я не забрался, и мы еще ждем данных от оператора, но я нашел отпечаток. — Отпечатки же уже снимали, — возразил я. — С симки — нет. На ней обнаружился частичный. Я прочел имя на протянутом мне листке и закрыл глаза. — Кевин Блейк? — спросила Наоми, глядя мне через плечо. — Кевин чертов Блейк? — Значит, про телефон больше ничего не можете сказать? — уточнил я, чувствуя, как листок рвется под пальцами. Технарь покачал головой. — Но теперь у вас есть имя владельца, поговорите с ним. Пусть разблокирует телефон по отпечатку пальца. Я кивнул. Это надо было как-то предотвратить. — Паррс ведь предупредил, что все это должно остаться между нами? — спросил я. — Бывший коп замешан в убийстве? Даже знать об этом не хочу. Я кивнул и вышел из кабинета. Если мы пойдем к Блейку и он разблокирует телефон, то в нем будет номер Луизы Янковски. И на дальнейшее развитие событий я повлиять не смогу. Арестуют ее, а вскоре — и меня. Не глядя на Наоми, я вошел в лифт. — Дело нужно провернуть по-тихому, — сказала она. Я следил за меняющимися цифрами этажей и старался дышать размеренно. Перед глазами расплывалось, мелькали электрические вспышки и огненные сполохи. — Ты забегаешь вперед, — наконец сказал я. — Нужно сообщить Паррсу и все тщательно продумать. Мы и так уже значительно отклонились от официальной линии расследования. Если арестуем бывшего полицейского, это будет уже за гранью. — Не арестуем, а просто побеседуем. Надо разблокировать телефон и… — Успеется. — На выходе из лифта я глянул на часы. Борясь с головокружением, дошел до туалета, заперся в кабинке и рванул пуговицу воротника. В ушах чуть не лопалось от звона. Я вцепился ногтями в колени, стараясь не поддаваться панике… Отчаянно завопил, уткнувшись в сгиб локтя. Наконец звон в ушах утих, и теперь я слышал только свои судорожные вдохи. На ум пришел только один выход. Я вернулся в кабинет, пока не успел себя отговорить. Забрал куртку и сказал Наоми, что мне нужно кое-куда отлучиться. — Как всегда, — констатировала она. Я не обратил внимания на ее тон. — Я поговорю с Паррсом, но не стал бы ожидать новостей на эту тему сегодня. Наоми непонимающе сдвинула брови. — Мы хорошо поработали. Обнаружили перспективные зацепки, надо просто правильно их разработать. — Я говорил слишком быстро, вел себя слишком подозрительно. — Увидимся завтра. Не дожидаясь ответа, я вышел. Уже в лифте ощутил прилив адреналина, вытянул руку. Она дрожала. То, что телефон принадлежит Кевину Блейку, — ошеломительная новость. Доказывающая связь между бывшим детективом, посадившим Мартина Вика за решетку, и молодой женщиной, подозреваемой в убийстве. И связь эта может быть какой угодно. Возможно, Эстер украла телефон и следила за Блейком, поскольку он имеет отношение к делу Вика. Возможно, он сам дал ей телефон. Раз она пользовалась телефоном, скорее последнее. Логично было бы расспросить его самого, но сейчас я действовал вопреки логике. Я пошагал к машине. — Эйдан! — раздался сзади голос Наоми. Я обернулся. Вышла все-таки вслед за мной. — Что за фигня? — О чем вы, констебль? Она опешила оттого, что я обратился к ней по званию. — Я чего-то не знаю? Мы должны заниматься Блейком. Эта зацепка может привести нас к Эстер, к убийце Вика. — Согласен, и мы им займемся. Завтра утром. — Я обернулся к машине. — Этого недостаточно, — упрекнула она. — Будь это кто-то другой, мы бы уже везли его в участок. Если бы я не знала тебя, то подумала бы, что ты саботируешь расследование. — Но ты знаешь. — Я повернулся к ней. — Знаю? Ты с самого первого дня тянешь время, отвергаешь новые зацепки, допросы ведешь абы как… Я покачал головой. — Даже по приказу суперинтенданта не стал рассматривать версию, что покушались на тебя. Даже после того, как я перерыла кучу дел и показала тебе жалобы. Может, жаловались не зря? — Я похож на человека, который расхаживает по городу и бьет всех подряд? Наоми замялась, и я покачал головой. — По-моему, кто-то пытается тебя скомпрометировать, — наконец сказала она. — И иногда мне кажется… — Что? — Что уже скомпрометировали. — Зачем ты все это делаешь, Наоми? — Пытаюсь доверять твоим словам. Но ты всячески этому препятствуешь. — Ничему я не препятствую, — сказал я. — Просто несовместимость характеров. — Тогда, может, мне стоит присоединиться к официальному расследованию? — Увидев удивление на моем лице, она пояснила: — Джеймс утром предлагал перейти к нему. — Да. Может, и сто́ит, — сказал я. — У нас с тобой разные методы. — Черт побери, не надо делать меня виноватой. Я разрабатываю зацепки, а ты делаешь вид, что их не существует.