— Что вы сейчас сказали? — произнес Фрэнк задиристо, будто забияка в баре; только Ребекка как ни в чем не бывало продолжала объяснять, что они здесь делают: — Мы пришли навестить человека, который пострадал, охраняя Мартина Вика. У нас есть опыт работы с психологическими травмами, и мы можем помочь. Вы же ведете себя так, будто мы влезли в окно. — Но на посту ведь вы не расписались? — С чего вы взяли? — неожиданно ответила она таким же вызывающим тоном, что и ее муж. — Констебль Блэк, проверьте, пожалуйста. Наоми вышла из палаты. Мы молча сидели и ждали. Из-за роста Фрэнк, даже сидя, высился над всеми. Каким, должно быть, великаном он казался испуганным жене и трем детям. Наоми принесла лист учета посетителей, отдала его мне и села на свое место. И Фрэнк, и Ребекка аккуратным почерком написали свои полные имена, контактные данные и время. Даже причину посещения. Предложить бесплатную психологическую помощь детективу-инспектору Сатклиффу и его семье. Я поднял взгляд от документа. Фрэнк сидел с низко опущенной головой. Ребекка сжимала в руке букет. Кровь бросилась мне в лицо, шею обожгло стыдом. — Простите, — искренне сказал я. — Как видите, детектив-инспектор Сатклифф пока не проснулся. — Тогда зачем все это? — сказала Ребекка с тем же напором, что и в прошлый раз, когда мы подвергли сомнению репутацию ее мужа. — Полагаю, прессе будет интересно об этом узнать. Чарли Слоун раскусил вас с самого начала. — Ребекка… — начал Фрэнк, явно пытаясь собраться с мыслями. — Но я говорю как есть. — Она указала на мужа. — Вот человек, который является жертвой Мартина Вика в той же мере, что и люди, которых он убил, а вы видите только… — Ребекка, — повторил Фрэнк, на этот раз настойчивее. Она посмотрела на него, потом снова на меня: — Что вы говорили про письменное признание, Уэйтс? — Возможно, это ничего не значит, — сказал я. — Но это правда. Вик не умел толком ни читать, ни писать. Он подписывал признание в состоянии шока или даже хуже. У него не осталось ни единого друга в целом свете, и он пытался отказаться от признания сразу, как только появилась возможность. По лицу Фрэнка расплывалось взволнованное, обеспокоенное выражение. Он походил на человека, который доставил необычайно ценную посылку не по адресу. Я вдруг отчетливо понял, что он не убивал свою семью и никак не связан с убийством. До этого момента он не сомневался, что Вик виновен. — Произошло еще одно преступление, и я обязан задать вам этот вопрос. Фрэнк, вы имеете отношение к убийству Мартина Вика? Он посмотрел мне в глаза и покачал головой. Я взглянул на Наоми, и она встала с места: — Может, поставим в воду? — Она показала на цветы, которые принесли Фрэнк с Ребеккой. Ребекка открыла дверь санузла. И вскрикнула от неожиданности, увидев там Полубокса в шляпе, как у Синатры. — Как поживаешь, Фрэнк? — поинтересовался Полубокс. Лицо Мура посуровело, недоуменное выражение сменилось едва сдерживаемой яростью. Он протянул руку к жене, и та тут же ушла к нему, за кровать. Он уступил ей стул, а сам встал у стены и скрестил руки на груди. Рукава блейзера едва не лопались на мощных бицепсах. — Полагаю, вы знакомы с мистером Полубоксом, — сказал я. — Что происходит? — спросила Ребекка. — Кто этот человек? Полубокс вышел из туалета и снял шляпу, обнажив вмятину в черепе. Улыбнулся золотыми брекетами. С татуировкой во всю шею и взглядом, затуманенным наркотой, он смахивал на пациента, сбежавшего из нарколечебницы. — Мистер Мур проводил со мной консультации в «Стренджуэйз». — Какого рода консультации? — уточнил я. Полубокс со свистом вдохнул сквозь брекеты. — Всякие. — Он сосредоточил внимание на Ребекке — единственной из присутствующих, кого он раньше не видел. — Вы, может, не заметили, но у меня тут небольшой физический дефект, которого я иногда стесняюсь. Мистер Мур помог мне понять, что я красавчик, несмотря ни на что. — А еще ты человека убил, — напомнил я ему. — Ну, случайно вышло. Поэтому я там и оказался. Мистер Мур сказал, мол, я должен себя простить. — Вы ладили друг с другом? — спросил я. — Он ко мне по-доброму отнесся, — сказал Полубокс с чувством. — Таких людей, знаете ли, немного. Фрэнк кивнул: — Рад, что помог, Крис. Ты тоже по-доброму ко мне отнесся. — Ага, — подтвердил Полубокс. — А еще добрее ты стал, как узнал, что я сижу в одной камере с Виком. И уж совсем подобрел, узнав за что. — Не припомню такого. — Фрэнк пожал плечами, не глядя ни на кого конкретно и поигрывая бицепсами, будто для того, чтобы мы про них не забывали. — Констебль Блэк, — окликнул я. Наоми взяла бумаги, лежавшие у ее ног. — Я только что из «Стренджуэйз», — сказала она. — Начальник тюрьмы исправно ведет документацию. Мы подняли записи о каждом заключенном, который посетил хотя бы одну вашу консультацию. Вам знакомы эти имена? — Она встала и передала Фрэнку бумаги. Мур покраснел. Видно было, что он пытается придумать какую-нибудь отговорку, но в конце концов ему пришлось посмотреть на список. — Кажется, все верно. Мартина Вика тут нет, как я уже говорил. — Действительно. — Наоми посмотрела на Полубокса. — Зато там есть Крис. — Так он и должен быть, — улыбнулся Фрэнк. — Послушайте, я про каждого из этого списка могу рассказать. Я работал с ними со всеми, но… — Ой, кажется, я вам не тот список дала, — перебила его Наоми и протянула ему другой листок. — Вот список заключенных, с которыми вы работали в «Стренджуэйз». А в первом были те, кто покушался на Мартина Вика в тюрьме. Фрэнк поглядел на два почти идентичных списка и с улыбкой опустил взгляд. Я встал и преградил ему путь: — Как тебе удалось такое провернуть, Фрэнк? — Не понимаю, о чем ты. — Может, Полубокс пояснит? — Он рассказал нам, что Мартин сделал с его семьей, — сказал Полубокс. — С детишками. И что Мартин преследовал его дочь, что он был педофилом. — А фотографии? — спросил я. — А, да. Он сказал, что Вик все присылал ему газетные вырезки из тюрьмы. С его дочуркой… — Лиззи Мур? — Я поглядел на Фрэнка. — Да, мол, чисто псих. Типа серийный убийца. Мистер Мур попросил меня по-тихому обшарить камеру. Мол, найду кое-что. Ну, я нашел. Это меня и убедило. — Не понимаю, — сказала Ребекка. Фрэнк положил руку ей на плечо, но она ее стряхнула. — Фрэнк пользовался своим служебным положением, — пояснил я. — Подговаривал пожизненно осужденных напасть на Мартина Вика. Сейчас у него в руках хитро составленный список сокамерников. Он выбирал самых отъявленных головорезов. Так ведь, Фрэнк? Тот ничего не сказал. — Тех, кто на двадцать-тридцать лет сел. Что им еще каких-то несколько месяцев, тем более раз Вика так презирали. Одним он приплатил, других просто уговорил. Было бы проще оправдываться, если бы Мартин Вик действительно убил его семью, но теперь он сомневается: а вдруг тот был невиновен? — Пойдем. — Фрэнк резко повернулся к жене. — Не забудьте отметиться на выходе. — Я помахал перед ним листом учета. Он хмуро на него посмотрел. — Где же я видел ваш почерк раньше? — Я сделал вид, что тщательно изучаю написанное. Достал конверт, который мне дал Адам, приложил его к листку. — Миссис Мур, извините, еще один вопрос. Это почерк вашего мужа?