– Здесь всегда такие приветливые? – спросила Таландра. – Марисса очень осторожна. У нее нет выбора – с ее-то клиентурой! Скоро заскрежетали засовы. Дверь распахнулась. За ней стоял Ред – до того высокий, что его лысая голова почти доставала до притолоки. Из одежды на нем был один килт, под которым виднелись волосатые ноги, каждая в обхвате чуть ли не с принцессу. Если бы Ред захотел, то легко переломил ее надвое, как прутик. Таландра уже засомневалась, так ли умно было идти на встречу самой. Несмотря на знакомство с Шани, Ред держал в свободной руке кинжал. Его вид нельзя было назвать неприветливым, но глаза настороженно бегали по сторонам. Гостьи проскользнули внутрь, и верзила запер за ними дверь. – Можно поговорить с Мариссой? – спросила Шани. – Не раньше, чем меня ублажите, – отрезал охранник. – Возьми себя в руки, Ред, – произнес хриплый женский голос. – Ведь это друзья. Правда, Шани? – Да, Марисса, друзья, – ответила та с глубоким поклоном. Шани предупредила Таландру, чего ожидать, однако к встрече с Мариссой не подготовила. Такой красавицы принцесса в жизни не видела: соблазнительное, но без излишеств тело, мудрое, но без единой морщинки лицо… Его выразительные черты намекали на смешанное происхождение. Волосы цвета воронова крыла с единственной белой прядью, явно крашеной, ниспадали до узкой талии. Скромное черно-красное платье, плотно сидевшее на фигуре, мало показывало, но почти ничего не скрывало. Таландра старалась не слишком глазеть на пышную грудь, однако не завидовать было трудно. Пожелай принцесса облачиться в такой наряд, он повис бы на ней мешком. Рядом с Мариссой она напоминала костлявого мальчишку. – Идемте, – сказала Марисса. От ее улыбки у Таландры потеплело на сердце. Хозяйка провела их по короткому коридору. Отовсюду на гостий смотрели дорогие вазы из шаэльского стекла, необычные масляные картины – судя по всему, зекорранские подлинники – и скульптуры, вырезанные из ярких цветных кристаллов. За невзрачным фасадом дома скрывалось дорогое и уютное убранство, говорившее об огромном богатстве. В конце коридора Марисса жестом пригласила девушек в небольшую комнатку. Таландра ожидала увидеть рабочий кабинет, а обнаружила спальню: шелковые портьеры, мебель из темного дерева и стол у стены, на котором стояли бутылки с виски. Марисса приглашающим жестом указала на них. – Спасибо, – поклонилась Шани. – А ты, дорогая? – спросила хозяйка, но Таландра покачала головой. Пожав плечами, Марисса щедро плеснула в два стакана и протянула один Шани. – Можешь снять капюшон. Все, что случится в этих стенах, не выйдет наружу. Таландра открыла лицо, и глаза Мариссы слегка округлились – всего на миг. – Ты знаешь, что очень похожа на принцессу? Таландра рассмеялась. – Да, мне часто об этом говорят. – Что ж, вряд ли ты пришла искать работу. – Нет. Мы здесь по поводу одного из ваших клиентов. Марисса покачала головой. – Жаль. Ты могла бы заработать целое состояние. Я знаю многих – и мужчин, и женщин, – кто с удовольствием трахнул бы принцессу, а за неимением ее – тебя. Подходящее платье, немного косметики – и вас с ней не отличишь. – Предложение интересное, но я воздержусь. – Если когда-нибудь захочешь сменить ремесло, дай мне знать, – сказала Марисса. – Итак, ты работаешь на Шани? Шани, чуть не выплюнув виски, закашлялась. – Нет, мы работаем вместе. – И с чем вы пришли? – спросила Марисса. – Посол Мабон плохо себя вел. – Еще мягко сказано. – Не в этом смысле, – вставила Шани. – А… Что ж, могу только повторить: все, что происходит в этих стенах, исключительно частное дело. – Нам бы только перемолвиться с ним словечком. Мы не желаем ему вреда и не охотимся за его секретами, – пообещала Таландра. – На самом деле, все ровно наоборот, – добавила Шани. – Мы пришли ему помочь. Марисса плеснула в свой виски воды, поболтала стакан и отпила. – Это повлияет на его отношения с моим заведением? – Мы надеемся, что не повлияет, – сказала Таландра. – Тем не менее я уполномочена проследить, чтобы вам полностью возместили убытки, если он решит перенести свои дела в другое место. – Шани положила на стол тяжелый кошель. – Примите этот скромный подарок в знак нашей признательности. Марисса даже не взглянула на деньги – судя по богатому убранству дома, ей это было ни к чему. Таландра задумалась, можно ли вообще на нее повлиять. Вместо прямого ответа Марисса пристально изучала гостей. Принцесса старалась ни малейшим движением не выдать мыслей. – Вы что-то скрываете, – наконец сказала Марисса, – но вряд ли это имеет отношение к Мабону. Я ценю твою дружбу, Шани. Мне бы ужасно не хотелось, чтобы это дело испортило наши отношения. – Не испортит, я обещаю. – Посмотрим, – промурлыкала Марисса. – Мабон наверху, в восьмой комнате. Китти отправьте ко мне. В коридоре даже через толстые двери принцесса слышала странные шумы и довольные стоны. Мужские и женские голоса сливались в криках и шепотах страсти и боли. Дверь слева чуть приоткрылась, и за ней показался голый мужчина на четвереньках, с уздечкой на голове. Верхом на нем скакала женщина, затянутая в кожаный наряд. Дверь захлопнулась, но Таландра еще какое-то время слышала крики блаженства, вторящие свисту кнута. Только дойдя до конца коридора, она поняла, что человек на четвереньках – глава Гильдии писцов. В восьмом номере ее глазам предстало еще одно необычное зрелище. Зекорранский посол Мабон – голый, лицом к стене – висел на кресте, опутанный цепью. Рядом, сжимая в руке кнут, стояла высокая женщина, на которой из одежды были только высокие сапоги. На заду у посла уже краснели многочисленные рубцы. – Марисса хочет тебя видеть, – сказала Шани, сняв с двери длинный плащ и накинув его женщине на плечи. Они вдвоем вышли в коридор и закрыли за собой дверь. – Китти? В чем дело? – Цепи мешали послу обернуться, и он изо всех сил вытягивал шею. – Она вышла, – сказала Таландра. – А когда вернется? – спросил Мабон. – Скоро, посол. А пока мы поговорим. Мабон снова дернулся, и Таландра подошла к нему сбоку, чтобы он смог ее разглядеть. – Яйца Создателя! – Вы себе льстите, – сказала Таландра, кивнув на его сморщенную мошонку. – Но мы не будем обсуждать, как вы проводите свой досуг. – Что вам нужно? – спросил Мабон. – Мне сообщили, что Тэйкон бросил вашу семью в темницу. Что он обещал прирезать и даже зажарить их, если вы не будете поставлять ему секретные сведения о наших военных укреплениях. – Моему сыну пять лет! – взмолился Мабон сквозь слезы. – Дочке через три месяца будет тринадцать. Умоляю, пощадите! Если от меня не будет вестей, он убьет моих детей. – Не беспокойтесь, посол. Я вам помогу. На самом деле, я даже позабочусь, чтобы вы регулярно отправляли отчеты обо всем происходящем в Чарасе. – Что? – Да, только эти сведения буду предоставлять вам я. Чистые выдумки, но достаточно правдоподобные. Мабон облегченно вздохнул и обмяк в цепях. – И что вы за это потребуете? – Ничего, – дружелюбно улыбнулась принцесса. – Я не стану подвергать опасности вашу семью. Обещаю. – Спасибо. – За вами наверняка следят, поэтому ведите себя как обычно. Если вы дадите повод для подозрений и Тэйкон об этом услышит… – Вероятность была крайне мала (принцесса знала всех зекорранских шпионов в столице и держала их под надзором), но Мабону не мешало оставаться начеку. – Чем я заслужил эту милость? – спросил Мабон. До сих пор посол был верноподданным Зекоррии и придерживался вполне умеренных взглядов. Спокойный и здравый голос мог оказаться полезным в стране, где всё громче звучали крики фанатиков. – Когда закончится война, вас вернут домой. Настанет день, и я вспомню о непогашенном долге. Тогда вы отплатите мне сполна – услугой за услугу. Затея была ненадежная: едва оказавшись дома, Мабон мог проболтаться. Впрочем, польза от него все же будет – донесения в Зекоррию станут очередным источником ложных сведений о Севелдроме. Мабон тяжело вздохнул. – Понимаю. – Хорошо. В таком случае возвращайтесь к своим вечерним развлечениям. – Вы так уверены, что выиграете войну, Ваше Высочество, – сказал Мабон. – А если нет? Таландра много времени размышляла над этим и строила планы – на всякий случай. Она прикладывала все силы, чтобы этого не случилось, но знала: всегда полезно готовиться к худшему. – Вас все равно отправят домой, а меня закуют в цепи. И тогда, я надеюсь, вы сохраните хорошие воспоминания о том, как с вами обошлись.