Часть 25 из 62 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Может, хоть ты чем порадуешь? – спросила Роза. Ей явно не мешало поднять дух.
– На поле боя дела идут в нашу пользу. Тэйкон хотел взять числом, но его солдаты не такие дисциплинированные, как наши. За то, что армия не ответила его ожиданиям, он убил еще один совет генералов.
– Он сумасшедший, – сказала Роза. – Почему люди ему доверяют? Неужели они не видят, что он безумен?
– Тэйкон очень харизматичен. В Зекоррии его поддерживают не все. Мы надеемся, что Филбин, когда вернется домой, нам поможет.
– От Таландры есть новые приказания?
– Они тебе не понравятся. Надо нанять кого-нибудь, чтобы спалить храм Создателя.
Роза вскинула бровь.
– Это шутка?
– Нет. – Гундер почесал голову; надо постирать шиньон, там явно завелись блохи. – До сих пор императорские фанатики жгли только языческие храмы, но Таландра хочет, чтобы люди боялись худшего. Тэйкон сместил их королеву, а его сторонники пытаются переписать религию. Нужно, чтобы местных жителей как следует проняло.
– Это опасно, – задумчиво сказала Роза. – Хотя и выполнимо.
– Подробности оставляю за тобой. Если нужно подмазать колеса, сообщи.
– Что передать нашим людям во дворце?
– Не лезть на рожон. А если почуют опасность, пусть прячутся в надежном месте.
В лавку, красный от бега, на последнем дыхании влетел Сабу. Гундер взял у него пряности, встал за прилавок и осторожно отмерил их на весах. Затем уложил товары в картонную коробку, которую украсил голубой лентой.
Роза потянулась за кошельком, но Гундер замахал на нее.
– Подарок Ее Величеству. Рад был услужить.
Сабу беспокойно переминался с ноги на ногу, будто отчаянно хотел отлить. Они оба знали: одобрение придворной служанки само по себе ничего не стоит, но когда станет известно, что их лавка поставляет товар на королевские кухни, от покупателей не будет отбоя.
– Если качество окажется на высоте, я позабочусь, чтобы вас отблагодарили, – пообещала Роза.
– Спасибо, – ответил Гундер с широкой улыбкой.
Не сказав больше ни слова, Роза отправилась восвояси. Когда она отошла на приличное расстояние, Сабу пустился в пляс. Гундер усмехнулся и даже не одернул его – пусть радуется.
С каждым днем положение на севере, и без того угрожающее, становилось все хуже. Хотя на поле боя Севелдром одерживал победу за победой, какой от этого прок, если запад станет единым королевством под властью Тэйкона?..
Новости об отречении расстроили горожан. Гундер слышал их громкие жалобы – но одних жалоб недостаточно. Если жителям Перицци дорога свобода, сделать придется гораздо больше.
Глава 18
Казалось, Балфрусс всего секунду назад закрыл глаза – и вот уже кто-то тряс его за плечо. Он упрямо отбросил руку. Неизвестный упорствовал. Наконец Балфрусс очнулся и резко сел, чуть не разбив голову о шест палатки.
Стояла кромешная тьма, и нависший над ним силуэт было трудно узнать, пока не раздался голос.
– Балфрусс, вставай, – произнес Эко. – Ты нужен. Срочно.
Сказав так, перволюд вышел и принялся раздувать костер. Балфрусс протер заспанные глаза, обулся, провел рукой по макушке и бороде. Волосы отросли и спутались. Следовало подстричь их еще по возвращении в Севелдром, но тогда на это не нашлось времени. Прошлой ночью он так устал, что лег спать прямо в одежде. Зато теперь не пришлось кутаться от холода.
– Который час? – спросил Балфрусс, выйдя из палатки и устроившись возле костра. Все спали, никаких признаков тревоги или смятения в лагере не было.
– Еще не рассвело, – ответил Эко, вешая над огнем котелок.
– Что случилось? К чему такая спешка? – В голове у мага до сих пор не прояснилось, руки и ноги отяжелели от сна. Он взглянул на небо и решил, что проспал часа три, не больше.
Эко продолжал молча возиться у костра.
Когда вода закипела, перволюд заварил свой зловонный чай и предложил Балфруссу чашку. Тот хотел отказаться, но вспомнил, что ничего не знает об обычаях Первых людей. Меньше всего ему хотелось обижать нового друга. Иногда они с Эко говорили о его родине и семье, но тому больше нравилось слушать чужие рассказы.
– Скоро узнаешь. Они уже близко, – нарушил молчание перволюд.
Балфрусс отхлебнул из чашки. Напиток был приготовлен из черного корня и перемолотых листьев, а сверху в нем плавали какие-то белые крошки. От тошнотворного запаха первый глоток едва полез в горло, но Балфрусс выпил все без остатка, и с последней каплей туман в его голове рассеялся.
Несколько минут спустя раздался бешеный топот копыт. В лагерь ворвались два всадника. Третья лошадь поспевала за ними на поводу.
– Кто здесь Балфрусс? – спросил один из них с тревожным лицом.
– Я. В чем дело?
– Меня зовут Гэрроу. Вас вызывают во дворец, следуйте за мной. – Он развернул свою взмыленную лошадь и указал рукой на пустое седло. Всадники, должно быть, скакали всю ночь напролет – до столицы было много часов езды. У Балфрусса по спине пробежал холодок.
Забравшись в седло, он посмотрел на Эко. Тот, казалось, с головой ушел в молитву, но в какой-то момент приоткрыл глаз – и тут же его закрыл.
Втроем они беспрепятственно проскакали мимо часовых, а выйдя из лагеря, пустили лошадей галопом. Спрашивать, что случилось, не было смысла – Гэрроу все равно не ответил бы, – поэтому в пути все напряженно молчали.
Через несколько часов лошади начали уставать. Боясь не дотянуть до дворца, всадники свернули с главной дороги и направились к перевалочной базе. Их окликнул моррин, незримо стоявший в дозоре. Гэрроу знал пароль, и им позволили пройти.
Моррины-часовые любезно зажгли несколько фонарей, но сами держались к ним спиной, чтобы не терять способности видеть в темноте. Когда глаза привыкли к слабому свету, Балфрусс разглядел, что воины одеты в тяжелые доспехи, у каждого на поясе меч, а в руках – арбалет. Вокруг храпели солдаты и высились темные штабеля припасов. Даже вблизи от собственной территории король Маттиас заботился о том, чтобы продовольствия было в избытке.
Отряд поменял лошадей и вновь расселся по седлам, а едва выйдя на главную дорогу, пустился вскачь так быстро, как только позволяла темнота. В небе виднелось всего несколько звездочек, и дорогу со всех сторон обступило море серых и темно-синих теней. Топот лошадей распугал всю ночную живность, но Балфрусс слышал, как наверху, слабо шелестя крыльями, охотились летучие мыши.
Неразговорчивость воинов и срочность, с какой его вызвали во дворец, начала угнетать мага. Он выдумывал объяснения, одно хуже другого.
Казалось, они скачут наперегонки с зарей, однако солнце уже взошло над горизонтом, а Чарас только-только показался вдали. Новые лошади тоже начали уставать. Балфрусс предложил сбавить темп, но Гэрроу велел держать галоп, даже если придется загнать их до смерти.
На пути к городским воротам они встретили с десяток повозок. Город уже проснулся, и уличные торговцы раскладывали товар. Балфрусс последовал за своими проводниками прямо к Старому городу, вверх по петляющим улицам, ведущим к дворцу. Лошади, будто почуяв, что дорога близится к завершению, на втором дыхании доставили седоков к дворцовым воротам.
Всадники спешились – Балфрусс чудом не выскользнул из седла головой вперед. Его бедра горели, а ноги едва держали вес. Спотыкаясь и даже не отдохнув с дороги, он побрел за Гэрроу к главному входу. Почувствовав зуд в затылке, Балфрусс повертел головой и увидел на крепостных стенах дюжину-другую воинов, до того мрачных, будто каждый только что похоронил близкого друга. Точно так же выглядели и два тяжеловооруженных стражника по обеим сторонам входа. Всякий встреченный в коридоре слуга, судя по виду, был готов хоть сейчас разрыдаться. У многих и впрямь были заплаканы глаза. Балфрусс сосредоточил волю и зачерпнул из Источника силу, которая наполнила все его существо. Боль понемногу утихла, и он наконец стал поспевать за провожатыми. Расплаты за одолженную энергию было не миновать, но сейчас он нуждался в остром уме и послушном теле.
К его удивлению, путь вел в жилое крыло королевской семьи. Вооруженная охрана попадалась все чаще, а под конец едва не на каждом шагу. Наконец они достигли места, откуда исходила эта бурная деятельность. На стуле у двери сидел Вэннок. Он дремал, но как только к нему приблизились, резко проснулся и вытащил меч.
– Полегче, Вэнн, это я, – сказал Балфрусс.
Вэннок, придя в себя, опустил клинок. Маг хотел спросить, что случилось, и вдруг с поразительной ясностью понял все сам.
– Тебе нужно отдохнуть, – предложил Балфрусс.
Друг упрямо тряхнул головой.
– Приведите остальных, – приказал он Гэрроу и его напарнику.
Поняв, что сейчас им ничего не грозит, Балфрусс отпустил Источник.
– Когда?
– Сперва посмотри, потом задавай вопросы.
Маг собрался с духом и повернулся к комнате. Его взгляд первым делом упал на выбитую из петель дверь. Крепкая древесина поддалась не сразу – порог был усеян крупными щепками.
Отдернутые шторы шевелил ветер, слишком слабый, чтобы развеять всепоглощающий запах смерти. Перешагнув порог, Балфрусс почувствовал в воздухе остатки силы. Эхо Источника яснее слов говорило о том, кто здесь побывал. В груди шевельнулся страх.
Таких просторных покоев Балфрусс не видел нигде во дворце, однако не было ни богатых украшений, ни великих произведений искусства – лишь несколько личных вещей, судя по виду, не представлявших ценности. На постель маг не смотрел. Знал, что придется, но был еще не готов.
В глубине комнаты над большим камином висел меч – огромный, почти в человеческий рост, с зазубренными, словно акульи зубы, краями. Рядом на пьедестале высотой по плечо лежал тусклый шлем – не то отголосок прошлой эпохи, не то семейная реликвия. На каминной полке Балфрусс увидел небольшой выцветший портрет белокурой красавицы. Маг тут же отвел глаза – вещь была слишком интимная, а он и так уже чувствовал себя расхитителем гробниц, шарящим в карманах у мертвеца. По одному беглому взгляду на эти вещи было ясно: однажды они попадут в предания. Дыхание истории и внутренняя сила делали их бесценными.
Дальше откладывать было нельзя, и Балфрусс вошел в хозяйскую спальню. Там его взору предстала картина, которая еще долго будет являться к нему в кошмарах. На простынях посреди большой кровати с пологом раскинулись изрезанные человеческие останки. Сперва Балфрусс решил, что убитых двое – слишком уж много было высохшей и уже потемневшей крови. То здесь, то там из розоватого мяса торчали совершенно белые кости. Ярко-пурпурные внутренности рассыпались, будто сокровища из опрокинутого сундука мертвой плоти. Багровые кольца человеческих кишок распластались на перепачканных грязью коврах. Запах мертвечины ударил в нос и пробрал до самого живота.
А еще глаза… В них, немилосердно оставленных целыми, навеки застыла ужасная боль. Труп короля Маттиаса смотрел на мага. К горлу подкатила тошнота. Он пытался сглотнуть и даже отвел на минуту взгляд, не в силах дышать. Балфрусс и раньше видел смерть и жестокость, но тут все было иначе. Убийца действовал с нечеловеческой злобой. Даже мясник на скотобойне, жалея быка, старается прикончить его быстро и безболезненно. Король Маттиас был убит без жалости и погиб в страшных мучениях.
– Как? – спросил кто-то. Балфрусс не обернулся, пытаясь додумать мысль до конца. – Как такое возможно?
Балфрусс, все еще не веря своим глазам, только отмахнулся. Он внимательно осмотрел пол и ковры у кровати, но всюду видел одни и те же тяжелые отпечатки королевских сапог.
Кто-то прервал его размышления, схватив за руку. Балфрусс, не думая, выкрутил запястье, сбросил хватку и оттолкнул человека от себя. Время на востоке не прошло даром – маг посвятил его не только охране короля Пустыни и изучению местных обычаев.
Он повернулся и увидел, что едва не сбил с ног принца Тиаса. На его изможденном лице застыла глубокая скорбь. Позади него стоял Вэннок, а в дверях – Таландра. Принцесса как будто не могла или не хотела переступить порог.
– Простите, Ваше Высочество, я задумался и не видел, что это вы, – сказал Балфрусс, добавив к извинениям низкий поклон.