– Подойди к стене и взгляни, сколько погибло у них, – предложил Тиас брату. – Это победа. Крики тысяч раненых еще звенели в ушах. Таландра знала, что они будут преследовать ее в ночные часы. В прошлом она приказывала своим подручным убивать, но никогда не видела столько умирающих в одном месте. В каком-то смысле она была в ответе за каждую смерть. Именно ее решения привели сюда этих людей. И хотя даже сдача города окончилась бы резней, в груди жгло упрямое семя вины. – Мы удержали город. – Но какой ценой? – спросил Хирам. – Скоро узнаем, – ответила Таландра. Уже начался подсчет убитых и раненых; к кипе бумаг на ее столе добавятся донесения. Ни имен, ни лиц – только цифры. С цифрами было проще: не нужно видеть умирающих и слышать их мольбы. Таландра заставила себя посмотреть на искалеченный труп солдата, лежащий рядом. Она запомнила все ужасающие подробности на случай, если когда-нибудь хоть на секунду забудет, чего стоят людям ее решения. Как королева, она в ответе за каждую жизнь в Севелдроме. Бремя грозило ее раздавить. – Это только начало, – сказала Таландра, чувствуя на себе удивленные взгляды братьев. – Будет намного хуже. Весь день шла жестокая битва, и все же для врагов он кончился поражением. Завтра они вернутся и будут вдвое кровожаднее. Им не меньше нашего хочется, чтобы все скорее закончилось. Долгая осада не нужна никому. Таландра изо всех сил пыталась унять свои чувства и целиком сосредоточиться на войне. Ее отец поступил бы именно так. Он смотрел бы на сегодняшний день как на шаг в правильном направлении, но не забывал бы о цене, которую пришлось за него заплатить. Впереди их ждали еще много таких же кровавых дней. Долго не выстоять. В первый день осады было важно показаться перед людьми, дать им знать, что королева рядом, однако завтрашний она проведет в другом месте. Генералы лучше нее знают, что делать, и не оставят ее в неведении. Они будут сражаться на поле боя, а она продолжит войну своими, неприметными путями. Несмотря на все заверения, будто осада – их единственная надежда на победу, Таландра понимала, что они лишь оттягивают неизбежное. Она увидела вражескую орду и теперь точно знала, что одной сталью и магией войну не выиграть. Почувствовав прилив сил, королева поспешила прочь с городских стен. Ей не терпелось вернуться к работе. * * * Как Таландра и опасалась, ужасы минувшего дня настигли ее, когда она пыталась заснуть. Умирающий солдат с разодранным до хребта горлом умоляюще тянул к ней руки, пока ворга рвал когтями его живот. Кошмары, которым она была свидетелем, снова и снова вставали перед глазами, кровь и смерть кружили в дурной бесконечности. Таландра проснулась в поту. Сердце громко стучало в ушах. Выскользнув из постели, она сбросила влажную одежду и обтерлась полотенцем. Затем принялась скоблить тело куском грубого мыла, отдавшись знакомому ритму и позволив мыслям свободно блуждать. В государственных делах она всегда могла рассчитывать на совет, но в долгие ночные часы, в пустой постели, ей было как никогда одиноко. Переодевшись, Таландра заплела волосы в свободную косу и вышла в коридор. Кто-то поднялся из кресла в дальнем его конце и направился к ней. Это была Элоиза. – Что-нибудь случилось, Ваше Величество? – спросила она. – Нет, все хорошо, – ответила Таландра, но тут же стерла с лица фальшивую улыбку. – На самом деле, ничего хорошего. – Отчего вы не спите – из-за кошмаров или забот? – Всего понемногу, – усмехнулась Таландра. – Надеюсь, свежий воздух поможет уснуть. Вы не составите мне компанию? – Конечно, – кивнула Элоиза. Когда они шагали по коридору, Таландра бросила взгляд на ее татуировку. Узор выглядел просто, но с близкого расстояния королева различила сложные переплетения и узлы, скрытые в надписи. – Было небольно, – сказала Элоиза, не оборачиваясь. – Я выпила отвратительное варево, от которого онемело лицо. – Когда вы уехали из Севелдрома? – спросила Таландра. Хотя шпионы добыли для нее кое-какие сведения, получить их из первых рук было невредно. – После обучения в Красной башне меня, как и многих, потянуло на путешествия. Я хотела посмотреть на Шаэль – раньше мы его почти не видели. Это красивое место. Во всяком случае, было, – добавила Элоиза, на секунду нахмурившись. Они еще раз свернули за угол, и Таландра толкнула дверь, ведущую наружу. Судя по небу, до рассвета оставался еще не один час. От холодного воздуха руки Таландры покрылись гусиной кожей, однако на Элоизу стужа как будто не действовала. Вдвоем они спустились на несколько пролетов во внутренние дворы и принялись обходить дворцовые земли. – А после Шаэля куда вы отправились? – На запад. Драссийцы были приветливы, но я всегда чувствовала, что у них есть от меня секреты. Что они не показывают себя целиком, потому что я чужая. – Драссийцы – скрытный народ, – подтвердила Таландра. – Я знаю одну их посланницу с детства, но до сих пор не чувствую, что мы близки. – Вы когда-нибудь бывали в королевствах Пустыни, Ваше Величество? – Пожалуйста, называйте меня Тала. Нет, я никогда не заезжала так далеко на восток. Элоиза наклонилась к зеленому кусту с красными ягодами и уже раскрывшимися белыми цветами. Таландра, хоть и прожила здесь всю жизнь, даже не знала его названия. – Там не встретишь такую зелень – слишком сухо. Их города кажутся чужестранцам унылыми и бесплодными. Высокие каменные стены, тяжелые приземистые здания. Их почти не отличить друг от друга, но это потому, что драссийцы научены вековым опытом. Песчаная буря за несколько секунд оставляет от человека голый скелет – представьте, что она сделает с городом без стен. Однако если драссийцы доверятся вам и впустят в свой дом, внутри все будет иначе. Они приветливы и щедры. Многие из них возделывают сады, буйные оазисы посреди пустыни. – Нелегко было променять Севелдром на Пустыню? Элоиза бросила разглядывать куст, и они отправились дальше. – Позвольте сперва задать вам вопрос, Тала? – Конечно! – Вы когда-нибудь любили? Вопрос застал Таландру врасплох. Ее мысли немедленно обратились к Шани. Королева глубоко вздохнула, открыла рот, но вместо ответа лишь кивнула. – Мой отец погиб по случайности, когда мне было двенадцать, но учиться в Красной башне я начала еще при его жизни. Мать обвиняла в его смерти моррина, хотя тот был не виноват. Она перестала доверять чужеземцам. Обойдя весь запад, я вернулась на родину навестить семью. Я стала рассказывать матери обо всех виденных чудесах, но ей это было неинтересно. Они дошли до маленького садика и сели на скамью, со всех сторон окруженную густой травой, цветами и кустами жасмина. Гул насекомых и приторные цветочные ароматы наполняли воздух. – Наверное, вам было неприятно. Элоиза пожала плечами. Ее лицо ничего не выражало. – В то время – да, было, сейчас осталось только разочарование. В Пустыне я обрела новую семью, щедрую, любящую и добрую. А потом встретила замечательного человека, рядом с которым ощутила себя особенной и красивой. Когда он попросил моей руки, я отправила матери письмо. Как ни странно, она ответила. Несмотря на спокойное лицо Элоизы, Таландра догадалась, что конец у этой истории будет печальный. – Она от меня отреклась. Заявила, что у нее нет дочери. Что я ее опозорила, а отец проклянет меня из могилы. – Простите, – выдавила Таландра, не зная, что еще сказать. Элоиза улыбнулась и легко сжала ее ладонь. – Не за что. Вы ведь не знали. Так что, как бы ни любила я Севелдром, его зеленые просторы, музыку и людей, уехать было очень легко. И вот я впервые вернулась. – Когда мой отец попросил короля Узермезеса о помощи… – Ну а вы? Став королевой, вы сможете путешествовать? Таландра об этом не задумывалась. Война поглотила все ее мысли. Королеве полагается время от времени наносить государственные визиты, однако она уже не сможет по собственному капризу оседлать коня и поскакать куда глаза глядят. – Вам следует думать о будущем, – сказала Элоиза. – Помните о первом мирном дне после войны. Это поможет справиться с кошмарами. – Вы уже бывали на войне? Элоиза кивнула. – Все началось с небольших набегов на караваны купцов в Пустыне, потом они стали организованнее и опаснее. Это Балфрусс помог нам разбить врага. Мы многих убили. Я еще вижу их лица, но они уже не преследуют меня, как раньше. – Чем вы займетесь, когда война закончится? – спросила Таландра, уходя от неприятного разговора. Она старалась не забывать заверения генералов в том, что осада – их главная надежда на победу. – Заведете семью, детей? – Мы с мужем это обсуждали. Когда-нибудь так и будет. Позднее. Нужно еще столько увидеть! Когда путешествовать, если не сейчас – пока еще волосы не поседели и кости не ноют от холода. – Заманчиво, – признала Таландра, вставая со скамьи. Они рука об руку отправились обратно. – Если я когда-нибудь окажусь в Пустыне, то навещу вас. – Я обижусь, если вы не обратитесь к нам за помощью, – сказала Элоиза. – Ну, мой муж – так уж точно обидится. Виду не подаст, но дома, за закрытыми дверями я целыми днями буду об этом слышать. Таландра рассмеялась. Хотя кошмары еще не рассеялись, они уже не давили, как прежде. Вместо того чтобы думать о потерях, она обратила помыслы к тому, что построит в будущем. Под конец прогулки королеву понемногу охватила усталость. – Спасибо, – сказала она, обняв Элоизу. – Может быть, как-нибудь повторим. – Когда пожелаете, Ваше Величество. Приятных снов. На этот раз, когда Таландра закрыла глаза и кошмары вернулись, она знала, чем защитить себя. Мыслями о завтрашнем дне. Глава 34 Ниррок, камердинер императора, поморщился от вони, но ничего не сказал, не издал ни звука и даже не шевельнулся. Если хочешь избежать внимания, молчи и не двигайся. Попадешься на глаза – и тебя заставят выполнять странные, зачастую невыполнимые капризы, а неизбежная неудача почти наверняка приведет к смерти. Вчера в тронном зале красовался гниющий труп бывшего дворцового глашатая, а сегодня утром он исчез. Куда? Нирроку не по чину было спрашивать, поэтому он молчал и изо всех сил старался не глазеть на бурое пятно – там, где совсем недавно в луже крови лежал труп.