– Кто такие? – строго спросил старший поста. – Что за войско? Куда? Откуда вы их взяли-то? Виктор сбавил шаг и подошел к оуновцам. Старший, увидев Буторина, узнал его и кивнул. Виктор, тяжело дыша, стал говорить: ‒ За нами по пятам идут с телегами, пулеметами «бандеровцы». Пытаются вслед за немцами на запад уйти. Мы успели перед ними проскочить по мосту, но они нас нагоняют. Ты со своими ребятами здесь их задержи. Я и своих хлопцев вам оставлю. Оборону занимайте. Якуба! Остаешься за старшего! Рассредоточьтесь, за деревьями укрывайтесь и головы не подставляйте. Я с Козорезом соберу всех, кто в лагере, и мы атакуем их с фланга, выбьем в чистое поле. Буторин спешил к Артему что есть сил. Бежать было трудно, раненая нога просто отказывала, немела. Виктор боялся, что начнется воспаление, и тогда дело худо. А сейчас еще и времени нет на смену повязки, на чистую тряпицу или бинт, да на свежий листик подорожника. Разбередил рану! А этих оуновцев, которые драпают на запад, выпускать нельзя. Среди них могут оказаться как раз их харьковские лидеры, а у них могут быть и документы. Не пропустить, встретить их здесь. И хлопцы Козореза душу отведут, и ему польза. То ли казалось, то ли в голове у него стучало. Нет, канонада действительно приближалась. Приближается фронт? На поляне стояли бойцы и прислушивались. И тут с опушки послышалась бешеная стрельба. Сначала раздавались автоматные очереди и редкие винтовочные выстрелы, потом в дело вступили пулеметы. Да еще несколько. Буторин поморщился. На посту мало боеприпасов, да и у тех, кто с ним пришел, тоже мизер при себе. Козорез выбежал откуда-то из-за деревьев и кинулся к Буторину: – Что творится? Откуда ты? – Артем, собирай бойцов! Я с собой еще людей привез, но патронов мало, долго не продержатся. Сюда идут «бандеровцы», к реке хотят прорваться, пройти вброд на ту сторону. Сдается мне, что наши знакомые, а может, и Свирид с ними. Надо их задержать, навязать бой. Друга своего я вытащил, живой. Но пришлось у знакомого оставить на другой базе, а люди, что со мной пришли, надежные. Козорез сразу все понял и быстро оценил ситуацию. Он начал отдавать приказы, подпоясываясь ремнем и засовывая в подсумок полные магазины от автомата. Несколько бойцов пробежали с пулеметами Дегтярева и немецкими МГ-42. Артем отдавал приказы командирам. Он отправил одну группу на помощь посту на опушке, дав ей два ящика патронов и гранат. Сам он возглавил большую группу с пулеметчиками, чтобы ударить во фланг прорывающимся «бандеровцам». На тот случай, если все же враг прорвется к реке, он предложил Буторину взять два десятка бойцов и занять дополнительную позицию на склоне. Это будет самый последний рубеж обороны. Лежа за стволами деревьев, оуновцы прислушивались к звукам боя. Сначала стрельба стала стихать. Видимо, передовой пост отходил назад, экономя патроны, но потом сильный фланговый огонь пулеметов остановил наступление «бандеровцев». Они понесли потери и залегли. Но Козорез не стал останавливаться. «Бандеровцы», не понимая, с каким силами столкнулись, попятились, стали отходить к дороге, чтобы обойти лес, двинуться другой дорогой. Наверняка они решили, что нарвались на советских партизан. Но отступить им далеко не удалось, неожиданно в поле показались танки. На башнях стали видны красные звезды, и тогда «бандеровцы» побросали оружие и, настегивая лошадей, кинулись кто куда. Бой закончился, и стрельба стихла. Услышав знакомые звуки моторов «тридцатьчетверок», Буторин поспешил на опушку. Там он увидел картину, которую и ожидал видеть. Советские солдаты настороженно держали на мушке вооруженных людей в гражданской одежде. Командира танковой части, что шел с десантом на броне, насторожило, что оуновцы воевали с оуновцами, и кто из них союзники, а кто нет, он решить не мог. Наверное, этот подполковник в танковом шлеме в глубине души сожалел, что остановился. Надо было пройти танковыми гусеницами по всем этим националистам, и тогда не размышлял бы сейчас, как быть. Оуновцы тоже держались вместе, опустив оружие, но бросать его никак не соглашались. Козорез с перевязанной головой и проступающей через бинт кровью что-то доказывал танкисту. – Товарищ подполковник! – Хромая, Буторин вышел вперед без оружия и сделал знак рукой. – Прошу вас на два слова. Важное сообщение для вас! Кивнув своим солдатам, чтобы были настороже, недовольный танкист отошел в сторону с Буториным: – Ну? – Сообщение для вас. Для головного подразделения или штурмовой группы. Вы должны его знать, вас предупреждали сотрудники Смерша. – И он стал произносить пароль, тщательно выговаривая слова: – «Собака прячется в доме – жди морозов, ветер на закате – к утру жди дождь». – День рождения бабушки? – быстро спросил подполковник. – Три семерки и еще полста! – Рад встрече. – Танкист с улыбкой протянул руку и пожал ладонь Буторина. – Подполковник Фадеев. – Майор Буторин, – ответил Виктор. – А эти? – танкист кивнул на оуновцев. – Это просто обманутые, оболваненные люди, у которых начали открываться глаза на положение в мире и на то, кто их настоящие враги, а кто друзья. Сегодня они сознательно воевали с «бандеровцами». Мне нужна связь с вашим Смершем. Здесь есть логово УПА, а там документация огромной важности о деятельности националистического подполья и документы, подтверждающие их связь с зарубежными разведками, в том числе и с германской. – Попробуем, но расстояние слишком большое, – пожал плечами танкист, напряженно посмотрев на наручные часы. – Могу связаться с другими подразделениями, со своим начальством, а вот со штабом корпуса вряд ли. Черт, время поджимает, майор, я уже должен быть в пяти километрах севернее этого леса! И тут вдруг на дороге поднялся столб пыли. Все обернулись и стали смотреть, как к советским танкам приближался мотоцикл с коляской. Из-за пыли нельзя было разглядеть человека, но несся он с максимальной скоростью, умудряясь объезжать большие рытвины и не переворачивать машину на резких поворотах. Но когда мотоцикл приблизился и пыль улеглась, танкисты схватились за оружие. К ним ехал немецкий офицер. Было очевидно, что он не мог перепутать танки со своими. Кто-то пошутил, что немец торопится сдаваться в плен, а то к ужину не успеет. Буторин расплылся в широченной улыбке и бросился с раскрытыми объятиями навстречу. Сосновский соскочил с мотоцикла, несколько раз хлопнул фуражкой по коленям и рукавам, отчего над ним поднялось облако пыли. Михаил нагнулся, чихнул несколько раз и только потом обнял Виктора. – Здорово, славяне, – подмигнул он танкистам. – Загораем? – Ваш, что ли? – с хмурой снисходительностью спросил подполковник и снова наклонился к переднему люку командирского танка: – Ну что там, Макарычев? Есть связь? – Ты откуда такой, как нас нашел? – начал расспрашивать Буторин, но Сосновский только отмахнулся: – Потом, Витя, все потом! Бой услышал, танки увидел, понял, что эту группу кто-то раскатывает тут по полю. Ну, хорошо, что это ты, а то сил уже нет объясняться, в пароли играть. Короче, Максима мы нашли, но, кажется, опоздали. Я кинулся его спасать, его держали в подвале на явочной квартире. Приехал, а там пусто уже, дверь взорвана и никого, даже трупов нет. И немцев полно, осматривают дом. Думаю, Максима в лес увезли. И я знаю куда. Он ведь к самому их штабу подобрался, вот на лесную базу этого штаба, я думаю, его и увезли. А с ним и всю документацию, которая наше ведомство интересует. Я знаю, где это! – Так это же я! – расхохотался Буторин. – Это я там дверь взорвал и Шелестова вытащил. Он в лесу среди надежных людей и с ним Борис. Так что все хорошо. – Буторин хлопнул обрадованного Сосновского по плечу и подошел к танкисту: – Ну, как, есть связь? Ладно, не мучайся. Выполняй свою задачу, а мы будем свою. Только одна просьба: дай три свои машины, вот до этой точки нас пусть на броне подбросят да пару выстрелов по лесу сделают. – Так далеко не могу, майор, – покусал губы танкист. – У меня каждый взвод на счету, а ты… Давай так сделаем: я твоих ребят подброшу на броне до шоссе. Там наши соколы колонну расколошматили. Сдается мне, что целые грузовики и даже бронетранспортеры там есть. Немчура все бросила и драпанула так, что только пятки сверкали. Мы же по всем направлениям наступаем. Вымотали их, такую оборону наладили, что почти все их танки сожгли за пару дней, а теперь они драпают! Козорез отобрал тридцать человек, остальным велел возвращаться в лагерь и носа из леса не показывать. И в бой не вступать. При первой же возможности он обещал связаться с советским командованием и сообщить, что его отряд не представляет опасности для Красной армии и воевать против СССР не намерен. Он посмотрел на Буторина, на Сосновского, но ни о чем расспрашивать не стал. Хотя трудно не догадаться, кто на сам деле эти люди. На дороге среди трупов и обгоревших остовов машин удалось найти два исправных бронетранспортера и один уцелевший грузовик. Правда, осколком ему пробило колесо, но оуновцы быстро сменили его на целое, сняв с другой разбитой машины. Колонна тронулась в путь. Сосновский стоял возле пулеметчика рядом с броневым щитком головного бронетранспортера и, сверяясь с картой, посматривал на лес. Буторин вместе с Козорезом находился во второй машине. Замыкал колонну грузовик с оуновцами. Прошло больше двух часов, прежде чем колонна вышла к нужному лесному массиву. Козорез, стоявший рядом с Буториным, все же сказал: – Мне сейчас с тобой снова в бой идти. Надеюсь, потом, если живы останемся, ты мне скажешь всю правду. – А разве впервые мне ради тебя и твоих ребят жизнью рисковать? – спросил Буторин. – Мне кажется, что пора бы начинать мне верить. Я же тебе поверил. А то, что я тебе говорил про Украину, про украинцев и братство между народами, – это не ложь и не выдумка. Это мои убеждения. И ненависть моя к «бандеровцам», к гитлеровцам и вообще мировому капитализму, который хочет наш мир уничтожить, самые настоящие и неподдельные. И со всеми врагами я готов сражаться насмерть. Будешь рядом со своими ребятами в этот момент… что ж, буду рад сражаться вместе. Как сейчас вот нам предстоит. Козорез промолчал, хмуро глядя на приближающийся лес. Сейчас им предстояло пробиться к базе. И те, кто наблюдает с опушки за окружающей местностью, кто охраняет базу «бандеровцев», видят машины и видят, что они немецкие. Их поведение трудно предугадать, но Козорез был согласен с Буториным, что теперь многое изменилось. И вполне возможно, что Свирид приказал по немцам не стрелять. А может, он и ждет гостей с обещанным оружием. Колонна, не меняя порядка движения, продолжала двигаться по проселочной дороге, уходившей дальше в лес. В прошлом дорога вполне накатанная, видна колея от колес, едва поросшая травой. Взрыв прогремел под передним колесом, и передний «Ханномаг» чуть отбросило в сторону. Через задний борт стали прыгать бойцы и искать укрытия за деревьями. Из-за кустов по ним неизвестные открыли огонь из автоматов и винтовок. Но, судя по интенсивности огня, их было всего несколько человек, наблюдателей, которые отправили в лагерь посыльного сообщить о прибывших немцах. Буторин приказал бойцам на втором бронетранспортере пробиваться через кусты и открыть огонь из пулемета. Грузовику он махнул рукой обойти противника справа. Дым рассеялся, и Виктор увидел Сосновского, который стоял без фуражки за броневым щитком и поливал огнем из пулемета кустарник впереди. Бронетранспортер горел, и баки могли взорваться в любую минуту. – Черт, что ты делаешь! – проворчал Виктор. – Прыгай, убегай оттуда! Но Сосновский продолжал стрелять, поводя стволом пулемета то вправо, то влево. Бойцы из первого бронетранспортера стреляли и перебегали между деревьями, идя на сближение с врагом. И когда второй «Ханномаг» вломился в кусты и открыл огонь слева от первой машины, ответный огонь заметно ослаб, а потом прекратился совсем. Справа через борта грузовика прыгали оуновцы и рассыпались по лесу. Буторин тоже спрыгнул на траву и побежал вперед. Он сделал всего несколько шагов, когда со страшным хлопком, ударившим по ушам, взорвался бензобак подбитого бронетранспортера. Выругавшись, Виктор замер, глядя на объятую пламенем машину. Но тут сбоку сквозь треск выстрелов раздался знакомый голос: – Жалко, потеряли одну машину. Самой ударной силой у нас была, а теперь силы вдвое меньше. – Любишь ты рисковать, – недовольно сказал Сосновскому Буторин, глядя в его задорное закопченное лицо. – Трезвый расчет, и не более, – отмахнулся Михаил. Бойцы Козореза охватывали базу с трех сторон. Они передвигались перебежками, стараясь стрелять экономно. Прямо через лес пер, давя все на своем пути колесами и гусеницами, трофейный бронетранспортер, и его пулемет ни на минуту не замолкал. Летела отбитая пулями кора с деревьев, очереди срезали как косой ветви деревьев и кустарника. «Бандеровцы» падали и падали, пытаясь отойти к своим недостроенным дзотам на краю поляны. Полетели гранаты, с хрустом просело перекрытие блиндажа под гусеницей тяжелого бронетранспортера. Из какой-то ямы выбежал грузный мужчина со щеточкой усиков. Он попытался выстрелить в наступавших, но пистолет был без патронов и только глухо щелкал в его руке. Мужчина с ужасом бросил пистолет во врагов и бросился бежать, но тут в спину ему ударила очередь из автомата, и он пошатнулся, упал грудью на дерево и медленно сполз по его коре на траву, оставляя на стволе яркий кровавый след. Буторин бежал, не стреляя. Сейчас это было не важно. Оуновцы хорошо действовали и истребляли своих бывших братьев с каким-то злорадством. Виктору важно было захватить руководителей. Свирида он увидел, когда тот толкал в спину двух своих бойцов, заставляя стрелять, а не убегать. Один, держа пулемет у пояса, встал у дерева и начал стрелять по наступающим, но ему в лоб угодила пуля, и он опрокинулся на спину. Второй только махнул рукой и бросился бежать в лес. Свирид побежал за ним, петляя между деревьями как заяц. Сбоку выскочил Козорез, но его автомат был пуст, и он, отшвырнув его, подхватил с земли оброненный кем-то карабин. Свирид увидел его слишком поздно. Козорез с размаху ударил оуновца по ногам, а когда тот споткнулся и грохнулся на землю, ударом приклада в лицо свалил его совсем. Буторин поспешно подбежал, боясь, что Артем убьет Свирида, но тот перевернул оуновца на живот и стал стягивать ему руки веревкой. Стрельба на поляне прекратилась. Раздавались лишь стоны раненых да потрескивание перекалившегося двигателя бронетранспортера. Свирида затащили в землянку, бросили на пол и стали осматривать жилище. Буторин открыл крышку большого железного ящика и принялся вынимать из него документы и просматривать их. Свирид стонал, отплевываясь, и косил на Буторина одним глазом. Второй был залит кровью. – Не жить тебе, предатель, иуда! – стонал Свирид. – Не злись, – спокойно ответил Буторин. – Все мы там будем. Виктор был несказанно рад: весь архив харьковского ОУНа попал к ним в руки. Он листал документы, дошел до немецких. И тут порог землянки переступил Сосновский. – Кстати, посмотри, – протянул Буторин листы с немецким орлами вверху. – Ух ты! – восторженно сказал Михаил, бегло просматривая документы. – А вот это ценно, это, друг мой, тянет на звезду героя. Не скажу, что нам их дадут, но «большой папа» будет доволен. Сосновский увидел Свирида и усмехнулся. Кажется, оуновец был в шоке от открывшихся ему обстоятельств. Ничего, пусть подумает о содеянном и о том, что его ждет. Скорее всего, смертная казнь, высшая мера для таких, как он, неизбежна. Не имеют права жить на земле такие подонки, которые готовы сапоги лизать любому захватчику, продавать свой народ за сладкий кусок пирога и свои «сребреники». Дверь распахнулась, и в проеме появилась голова Козореза: – Пошли! К лесу подходит колонна «бандеровцев». Около батальона. Я приказал занять позицию. Когда Буторин и Сосновский вышли из землянки, Козорез приказал одному из пожилых бойцов пристрелить Свирида, если «бандеровцы» прорвутся к поляне и штабной землянке, а в ящик с документами бросить гранату. Сосновский схватил Буторина за ворот пиджака и зашептал на ухо: – Не дури, Витя, бери Свирида, ящик и пару бойцов и деру отсюда. Мы их задержим! Сколько сможем задержим. Ты успеешь! Подбежавший боец крикнул Козорезу: – На южной опушке три машины, советские там! Буторин улыбнулся и ткнул кулаком Сосновского в плечо: – Молодец танкист, докричался все-таки! Командуй тут, Миша, я сейчас. Буторин побежал через лес, хотя боль в раненой ноге была нестерпимой. Рана снова открылась, и в сапоге было мокро от крови. Или это ему так казалось. Но он бежал, понимая, что есть шанс спастись и есть шанс доставить командованию живого Свирида и все документы в том железном ящике. Он бежал без оружия, если не считать пистолета в кобуре, висевшей на ремне. В какой-то миг ему подумалось, что парень, принесший весть о советских солдатах, появившихся на опушке, мог и ошибиться. А если это «бандеровцы»? Если это все банда Свирида, которая приехала прятаться на этой базе и ждать, когда пройдет фронт? Нет, не может быть. Бойцы в советской форме растягивались в цепь. Их было немного, всего около роты. Это втрое меньше, чем «бандеровцев», но лучше рота, чем два десятка бойцов, что остались у Козореза в живых. Теперь Буторин различал даже фуражки с тульей василькового цвета. Рота НКВД! Молодец танкист, выручил. Буторин выбежал из леса, энергично размахивая руками. Сейчас самым важным было, чтобы его сгоряча не пристрелили. А остальное он сделает. Виктор бежал и махал руками. Несколько солдат опустились на одно колено, наведя на неизвестного человека свои ППШ. На флангах залегли бойцы с пулеметами ППД. Ясно, что командир роты вполне резонно полагал, что это бегущий человек отвлекает внимание и его могут атаковать прямо сейчас. Но никто не стрелял. – Кто командир? – крикнул Буторин, подбегая и чувствуя, что нога совсем не слушается. Он без сил и со стоном опустился на землю. – Скорее, братцы, я свой! Подбежавший командир с капитанскими погонами бегло осмотрел неизвестного, потом бросил тревожный взгляд на лес. – Кто вы такой? – Вас должны были предупредить, – поспешно заговорил Буторин. – Мы оперативная группа из Москвы. Вам сообщили пароль для нас? Пусть все отойдут. Капитан кивнул, и автоматчики отошли, продолжая наблюдать за лесом и подозрительным человеком с седой головой. Выглядел Буторин, надо сказать, совсем не воинственно. Он лежал на земле, приподнявшись на одном локте, и дышал, как запаленная лошадь. Дождавшись, когда отойдут бойцы, он назвал пароль. Капитан кивнул, подтвердил условной фразой пароль и опустился рядом с Буториным на корточки. – Капитана Петров, – представился командир, выслушал в ответ представление Буторина и сказал: – Нам сообщили о вашей группе и направили на помощь. Скоро подойдет батальон пограничников. У вас правда ценные сведения?