Бетти почувствовала, что слезы снова начинают ее душить. Она тихо всхлипывала, надеясь, что никого поблизости нет. «Луис! Ты уже забыл меня? Может, ты считаешь меня мертвой? Но это же я, Луис, твоя Кэмэрина! О, Луис!» Что же ей теперь делать? Заявить, что она первая была его невестой? О, нет! Это же не только невероятный позор, но и опасно, ведь апачи могут отнестись к этой новости крайне агрессивно. Да и… хочет ли еще Луис жениться на ней? А вдруг… а вдруг нет? Бетти обдало очередной волной боли от этой мысли. Сможет ли она смириться с мыслью, что они с Луисом больше никогда не будут вместе? Бетти плакала еще почти час. Солнце стремительно пропало за линией горизонта, и на землю начала наползать мгла. Бетти поднялась на ноги. Они немного дрожали. Она начала медленно спускаться с холма, минуя кустарники и невысокие деревья. Ей нужно вернуться. Она здесь не только ради Луиса. Она еще и миссионер. - Господи, - шептала она по дороге к своей палатке, - помоги мне! Я не знаю, как мне пережить подобный удар! Почему все так сложилось? Как мне теперь правильно себя вести? Что объяснять другим? Бетти пока не знала ответов на эти вопросы, поэтому просто вошла в палатку, закуталась в одеяло рядом с Дженни и просто постаралась уснуть. Завтра, возможно, ее сердце станет более холодным. Она на это надеялась! … Луис сидел под деревом и задумчиво смотрел на звезды. Его сердце болезненно переворачивалось и болело. Все! Он обручен! Кэмэрина! Кэмэрина! Прости! Луис чувствовал невыносимую вину и боль. И хотя его возлюбленной уже не было на этом свете, у него оставалось стойкое ощущение, что он сегодня предал ее. - Господи, - прошептали его пересохшие губы, - правильно ли я поступил, уступив требованиям племени? Ты сказал мне прийти сюда и жить здесь, поэтому я не могу уйти, но меня связали этим браком, и я не мог, никак не мог отказаться от него. Боже! Хочешь ли ты его? Твоя ли это воля? Не почувствовав ничего в своем сердце, Луис печально понурил голову. Он чувствовал себя загнанным зверем. Мысль о ком-то, кроме Кэмэрины, была ему отвратительна. Он старался не думать о своей новоиспеченной невесте, потому что ему это было невыносимо. Но вырваться из этого капкана он попросту не мог. У него не было ни сил, ни ответов, ни выхода… Вдруг он услышал чей-то тихий, еда заметный плач. Его внутренность перевернулось, а руки задрожали. - Плачет Кэмэрина! Плачет Кэмэрина! – лихорадочно зашептали его губы, а тело напряглось, как струна. – Прости, Кэмэрина! Прости меня! Нет! Он не может больше так! Если он слышит плач Кэмэрины с небес, значит он не должен жениться на дочери шамана! Сердце Луиса взбунтовалась, на лице появилось решительное выражение, как вдруг его ногу пронзила резкая боль! Луис взглянул вниз и увидел, что в его лодыжку впилась змея. Парень рывком отбросил ее в сторону, жадно нащупывая на груди в мешочке противоядие. Приняв лекарство, он поспешил в деревню. Повелитель Змей! Неужели снова его происки? В сердце Луиса начал подниматься гнев. Из-за этого мерзкого колдуна погибла Кэмэрина! Ах, если бы он мог найти его и стереть с лица земли! Но у него не было сил против его колдовства… - Господи, - шептал юноша, с трудом передвигаясь вперед, - помоги мне! Мне нужна Твоя помощь! Пришли ко мне человека, которого Ты обещал! Войдя в свое «типи», Луис завалился на шкуру, служивую ему постелью, и устало закрыл глаза. По телу нарастала боль: противоядие почему-то действовало слабо. Уже к полуночи у него поднялся жар, и Луис впал в беспамятство. Утром в таком состоянии его обнаружила сестра Апони и с криками о помощи выскочила из «типи». Люди засуетились и поспешили призвать шамана. Тот пришел сразу и начал проводить свои магические ритуалы, громко выкрикивая какие-то слова. Целых двое суток Вэйвих Тоиш проводил над Луисом свои шаманские манипуляции, и вышел из «типи» только тогда, когда у юноши спал жар. - Духи смилостивились над моим зятем! – воскликнул он торжественно, - Я принес им несколько жертв, и они разрешили ему жить долго! По толпе собравшихся жителей деревни пробежал одобрительный шепоток. - Чэтима теперь точно должен жениться на дочери шамана, потому что шаман спас ему жизнь! – говорили вокруг, не давая Луису ни шанса к отступлению… Глава 22. Девушка - нежный цветочек Бетти тревожно вглядывалась в толпу индейцев, тщетно прислушиваясь к словам, которых не понимала. Вчера она узнала, что Луис серьезно заболел после укуса змеи. Ее сердце до сих пор вздрагивало и переворачивалось, а лицо было бледным и измученным: она не спала всю ночь, молясь о его выздоровлении. Аллан, Николас и Дженни стояли в стороне и с не меньшей тревогой всматривались в саму Бетти. - С ней что-то творится, - тревожно проговорил Ник, и Аллан уже больше не отшучивался и не острил. Лиза действительно стала крайне странной с тех самых пор, как они попали в деревню. Она явно плакала (не прилюдно, но красные опухшие глаза все выдавали), почти не ела и не спала. - Она всю ночь молилась о каком-то человеке, умоляя Иисуса исцелить его, - проговорила Дженни, не понимая, что такого подруга хотела высмотреть в толпе. - А что там? – спросил Николас у Аллана, указывая на народ около одной из палаток. Миссионер ответил: - Нашего новоиспеченного жениха укусила змея, он два дня в горячке… - Ого! – потянула Дженнифер, а потом снова взглянула на Бетти, - такое ощущение, что переживает Лиза именно о нем! Как бы фантастически это не звучало, но выражение лица Бетти действительно наталкивало на мысль, что все ее сердце там, прямо в этой индейской палатке. Николас и Аллан недоуменно переглянулись. - Или мы чего-то не знаем, или… она сошла с ума, - неожиданно заявил Ник, а Дженни сурово погрозила ему пальцем: - Что ты такое говоришь! Так нельзя. Прежде, чем судить, нужно все разузнать! Николас скривился. - Да не сужу я! Я… беспокоюсь! Дженни смягчилась. Все давно знали, что Ник в Лизу безумно влюблен. Безумно, но безответно. Вдруг из «типи» больного вышел шаман и радостно что-то возгласил. - Чэтима выздоровел, - перевел Аллан, - а наш шаман всю славу приписал себе! Дженни взглянула на Бетти. Та еще тревожно прислушивалась к индейцам, пытаясь понять, о чем они говорят. - Нам нужно сказать Лизе, а то ведь и вправду девушка извелась… Аллан подошел к Бетти и тихо шепнул: - Этому апачу уже лучше. Не переживайте так! Бетти взглянула на Аллана, и выдох облегчения вырвался из ее груди. Она сдержанно произнесла «спасибо», но Аллан заметил, что ее глаза слегка заблестели. Бетти быстро отвернулась и поспешила с свою палатку. Аллан почесал затылок. Может эта сестра просто исполнилась Божьей любовью к умирающему язычнику и приложила к своим молитвам всё своё сердце? В душе миссионер почувствовал укол совести: так сердечно любить ближних он еще не умел. Это единственное разумное объяснение поведения девушки устроило всех, кроме Николаса. Парень отчего-то чувствовал ревность. К нему, да и ко всем окружающим эта странная девушка испытывала очевидное равнодушие, а о заболевшем дикаре переживала, как о близком друге. Что-то тут не сходилось. Воспитанница мистера Мака была невероятно загадочной. Но при этом потрясающе особенной. Ник чувствовал, что его сердце всё больше утопает в омуте сильных и, к сожалению, мучительных чувств. …Бетти опустилась в палатке на колени и поблагодарила Господа. Луис в порядке! Он будет жить! Бетти чувствовала, что не может сдерживать слезы облегчения. Страх за него вызвал сильнейшую эмоциональную перегрузку и грозил нервным срывом. Но подол палатки открылся и в нее вошла Дженни. Бетти постаралась взять себя в руки. Она не хотела никому ничего рассказывать. - Лиза, - проговорила Дженнифер ласково, сверкнув темными глазами, полными сострадания. - Скажи, что тебя тревожит, сестричка? Бетти постаралась максимально дружелюбно посмотреть на девушку. - Уже ничего, - проговорила она, - уже все в порядке. «Ну вот, снова стена!» - обреченно подумала Дженни и поняла, что дальше расспрашивать бесполезно. Бетти решила взять себя в руки и насильно успокоила свое сердце. Самое главное, что Луис жив! Путь даже он теперь чужой жених, но он в порядке! Ее любовь смогла смириться с этим и начала искать только одного – благополучия для своего возлюбленного! Это была воистину Божья любовь – неэгоистичная и забывающая себя. Лишь бы у любимого все было хорошо!.. * * * Прошла неделя. Луис полностью выздоровел. Бетти видела его иногда издалека. Ее сердце трепетало. Совсем скоро они встретятся. Их встреча абсолютно неизбежна. Узнает ли он ее? А если узнает, что будет тогда? Отменит ли он помолвку? Все эти переживания сильно отягчали ее и заставляли мучиться. Аллан Паркер уже каждый вечер проводил небольшие евангелизационные служения посреди деревни. Индейцы слушали, в основном, с интересом. Луис же был рассеян и невнимателен. Бетти удивлялась, почему он до сих пор не подошел поговорить к миссионерам, ведь он полжизни провел рядом с белыми людьми, но Луиса, похоже, это не интересовало. Может, у него обида на белых из-за многолетнего рабства? Бетти пряталась в тени, чтобы он не увидел ее, а сама наблюдала, как языки пламени от большого костра играют на его невеселом озабоченном лице. Луис не выглядел счастливым. Он не выглядел человеком, который собрался жениться на девушке своей мечты. Что же с ним происходило на самом деле? Через пару дней, незадолго до заката, Бетти снова отправилась на тот холм, с которого оглядывала деревню в прошлый раз. И хотя с этим местом у нее были связаны не очень радужные воспоминания, однако всё же здесь она успокаивалась, тем более что Бетти начала понемногу смиряться с фактом того, что Луис отныне принадлежал не ей. Девушка наблюдала, как солнце опускается к линии горизонта, как вдруг ее одиночество нарушил задорный голосок Дженни. Да, ее нашли! Видимо, снова беспокоятся! Бетти встретила Дженнифер с мягкой улыбкой. - А я за тобой! – воскликнула Дженни, немного запыхавшись из-за подъема на холм. Бетти равнодушно кивнула. - Присядь, отдышись, - она указала на траву около себя. Дженни благодарно уселась рядышком и начала с интересом разглядывать открывшийся вид. - А здесь хорошо, - подытожила она, — вот почему тебе нравится это место! - Да, - ответила Бетти, - я здесь отдыхаю. Они на некоторое время замолчали. Говорить было не о чем. Дженни знала, что Бетти ничего о себе не расскажет, поэтому даже не пыталась ее разговорить. Они молча смотрели, как солнце стремительно опускается за линию горизонта, и каждая думала о своем. Наконец, Бетти поднялась на ноги, еще раз взглянула на небо и тихо произнесла: - Пойдем, Дженни, чтобы никто не волновался! Сзади послышался хруст веток, и девушки резко обернулись, напряженно всматриваясь в полумрак…