— Сто-ооой! Один из вояк, оказавшийся поблизости, злобно улыбнулся окровавленной физиономией. Вскинув повыше боевой топор, он по-звериному ощерился и с яростным воплем бросился прямо на нас. Вот казалось бы — вот чего тебе от нас надо, мужик? Неужели не видно, что мы не из вашей песочницы и вообще попали сюда случайно⁈ Я попытался вывернуть свой ушастый мерседес вправо, но кобыла вместо этого поднялась свечой и неожиданно ловко долбанула копытами злобного дровосека. Мужик с воплем рухнул на окровавленный снег. — А-ааа! — взревел Кир, пытаясь разорвать на себе веревки. Он стал пунцовым от стараний — видимо, всю внутреннюю энергию сейчас направил в руки. Но веревочки, судя по всему, оказались не простые, а зачарованные, потому что ничего не получалось. Справа раздался оглушительный грохот. Обернувшись, я увидел, как над головами сразу нескольких воинов возник белый конструкт, и из земли под их ногами метра на два в высоту вырвалось пламя. — За короля Георга!!! — грянуло слева. — За короля! — эхом откликнулось где-то впереди. Какого еще Георга⁈ И как нам теперь выбираться отсюда? Выхватив меч, я окинул взглядом поле боя. Прорываться в город мне показалось не лучшей идеей, потому что не понятно в принципе, кому он сейчас принадлежит и что там внутри творится. Самым удачным направлением сейчас было отступление вправо от дороги, к лесу. Там и скрыться проще, если вдруг кто увяжется, и плотность войск с этой стороны была заметно меньше. А в нескольких шагах от меня кипела дуэль — крупный высокий воин сражался на мечах с вертким и длинным стражником. Крупный сделал выпад, и засветившийся меч вонзился противнику в грудь по самую рукоять. Верткий выронил меч и осел на землю. Крупный уперся ему в грудь ногой, и рывком вытащив меч, обернулся ко мне. — Никак молокосос свою крысу прислал? — рыкнул он с усмешкой и вскинул левую руку вверх. Движение пальцем вниз, в сторону — в воздухе повисла тонкая золотистая нить начатого конструкта. И в этот момент, с силой поддев свою лошадь пятками под бока, я ринулся на вояку, метя мечом по его приподнятой руке. Вот только какой же медленной была моя бедная кляча! Будь я пешком, смог бы преодолеть это расстояние за одно мгновение и успел бы. Но я не успел. Завершенный конструкт повис в воздухе, и мне в голову с тонким пронзительным звуком одна за другой засвистели стрелы. Пригнувшись к шее коняшки, я мысленно всем своим существом пожелал мужику накрыться медным тазом. В голове возник простой символ. И я, промчавшись мимо вояки, быстрым росчерком повторил его. Нате! И уже пофиг, что там получится! Тут из моего конструкта повалил черный дым. Он быстро поднимался в воздух, образуя над полем боя небольшую тучу. А потом раздался такой грохот, что вокруг все вздрогнули. Мечи, топоры и копья непроизвольно застыли в воздухе. Кто-то из воинов даже поднял голову на звук, чтобы увидеть угрозу. А из черной тучи с оглушительным бряцанием повалились… жестяные тазы и ведра разного вида и размера! Идить, да неужели⁈ Впервые в жизни я смог призвать именно то, что назвал! Правда, случилось это в момент, когда я в общем-то рассчитывал на творческую вариацию своего заказа. Кто-то вскрикнул, неожиданно получив тазом по голове. Кто-то отшвырнул утварь закованной в доспехи рукой. Суровые воины, украшенные старыми шрамами и новыми ранами, совсем не эпично прикрыли головы руками и принялись материться каждый в меру своих талантов. Битва приостановилась. Какое уж тут сражение, с ведром-то на голове?.. А тазики все падали и падали. Воспользовавшись моментом, я направил свою ошалевшую лошадь к Киру. — Дай руки! — крикнул я. Подцепив веревку клинком, я грубо разрезал их лезвием, немного поранив при этом своего пленника. — Да что за позорище тут творится⁈ — на всю округу выкрикнул один из воинов, с брезгливой яростью отбиваясь от ночного горшка. — Устроили из битвы клоунаду какую-то! — Кто вообще вызвал это посмешище? — поддержал своего коллегу другой вояка, потирая шишку на лбу. А тазы все не кончались! — Погнали, в лес! — сказал я, и мы помчали на своих лошадях мимо валявшихся жестянок и вояк, взрывая копытами окровавленный снег. — Имейте мужество сражаться с честью! — выкрикнул нам в спину здоровенный мужик в латном доспехе, вскинув голову вверх и потрясая кулаком. — Как подобает мужчи… Голос оборвался внезапно, и я не стал оборачиваться, чтобы посмотреть, почему так вышло. К счастью, ни мне, ни Киру на голову так ничего и не прилетело — видимо, формулировка «всех их» дошла до нужных инстанций, и мое пожелание было исполнено на все сто процентов. Во весь опор мы мчались в лес. Лязг и бряцанье быстро удалялись от нас. В спину нам полетели только два огненных шара, пущенных чьей-то гневной рукой. Наконец, мы въехали в плотный лес и убавили скорость. Кир с кривой ухмылкой покосился на меня. — А я сначала подумал, что за чушь ты творишь? Даже собирался вмешаться конструктом абсолютной смерти. Но это сработало! Я усмехнулся. — Да, вероятность накрытия медным тазом тоже может оказаться удивительно мощным миротворческим доводом. Вот бы передать эту мудрость в смежные миры. И будущим поколениям — тоже. Кстати, кто такой король Георг? Кир фыркнул. — Ты правда не знаешь, или прикидываешься? — Мы можем пропустить эпизод с твоим демонстративным изумлением и потугами меня отпетросянить? И сразу перейти к ответу на вопрос? Один за другим мы пустили своих лошадей по узкой звериной тропе. Кир впереди, я следом за ним. Справа и слева постоянно возникали сучки и ветки, которые норовили выцарапать глаза. Кобылы недовольно фыркали, проваливаясь тяжелыми копытами в осевший плотный снег. То тут, то там виднелись деревья, изломанные недавним ледяным дождем. — Принц Георг — младший брат Альбы, — пояснил Кир. — И многие аристократы всегда считали истинным наследником короны именно его, а не болезненного старшего принца. — А что считает сам Георг? — Ему всего лет десять, так что собственное мнение он вряд ли успел нажить и пользуется тем, что услужливо запихивают ему в уши опекуны. А опекуны решили посадить его на трон и начали действовать… Я ругнулся. — То есть нам мало катаклизмов, теперь еще и гражданская война начаться может? — Запросто. — А королева-мать? Она-то на что? — Королева-мать не имеет никакого отношения к воспитанию всех остальных сыновей кроме первенца. Таковы правила. — Идиотизм какой-то, — заметил я. — Таким образом избранного фаворита отделяют от прочих козлищ и дают ему такие возможности для развития и политического самоукрепления, которых нет у других. А еще он всегда рядом с троном — на случай, если тот внезапно опустеет. Все остальные отпрыски расселяются на окраинах в беспортальных зонах… И тут какой-то высокий кустарник шипами зацепился за мой плащ. Обернувшись, я раздраженно сдернул его край с ветки. А когда снова развернулся вперед с изумлением увидел перед собой пустую тропу. И можно было бы предположить, что Кир опять каким-то образом сбежал, вот только исчез не он один. Точно так же пропали деревья и кусты. Я стоял посреди огромного белого поля, обнесенного темно-зеленой кромкой дальнего ельника. Остановив лошадь, я обернулся в поисках проклятого куста, который чуть не порвал мне плащ. Но и позади на добрый километр простиралось только белое поле. Что за черт? — Кир! — крикнул я погромче. — Не ори, — совсем рядом раздался его голос. — Ну и что ты творишь? Где ты вообще? Тут меня в локоть толкнуло что-то невидимое — на ощупь оказалось, что это рука в кожаной перчатке.