— Я никуда не делся, — негромко проговорил Кир. — И ничего не творил. Эвона как. — Значит, нас водит за нос какой-то иллюзионист, — догадался я. — Скорее, коллега вашего парня по прозвищу Тень. И он явно хочет, чтобы мы свернули себе шею, — подытожил Кир. Тут до моего слуха донесся отдаленный треск и топот. — Или чтобы нас просто смогли догнать, и мы никому не успели рассказать о том, что видели, — понял я. — Тогда все решается просто. Не слезай с лошади и не шевелись! — потребовал Кир, и через мгновение я услышал жуткий гул. Невесть откуда взявшийся ветер заскрежетал в невидимых деревьях. — Эй, что ты надумал⁈ — Сейчас увидишь, — услышал я сдавленный голос Кира. Синеватое пламя полыхнуло позади нас и потекло по белому снегу, как река. Земля под ногами задрожала. Из пустоты вниз вдруг посыпались тушки мертвых птиц. Со стоном рухнула на тропу косуля. Он использовал какую-то свою способность, чтобы попытаться наугад добраться до иллюзиониста! Едва я успел сообразить, что происходит, как такой же синий поток хлынул буквально в шаге передо мной. Невысокий огонь устремился по дороге, по пути разделяясь на ручьи и зажигая снег, будто сухую траву в ветреную погоду. Поле вдруг исчезло. Мы опять стояли посреди леса. А перед моей лошадью в облаке синего марева я увидел стоящего на земле Кира. Над его головой ослепительно-белым светом горел конструкт. — Сработало! — крикнул я. — Ты достал его! Сияние конструкта поблекло. Тяжело дыша, мой напарник обернулся. — Давай-ка уносить отсюда ноги. На этих словах из кустов по бокам, с треском ломая ветви, выскочили два воина с окровавленными мечами в руках. — Не так быстро! — рявкнул один из них, бросившись на Кира. Я оказался быстрее. Рванув оружие из ножен, я спрыгнул с седла и встал рядом со своим пленником спина к спине. Вояка чуть замешкался. Лицо его перекосила гримаса, глаза расширились — и он, вскинув меч, рубанул со всей силы. Грубо, без вывертов, просто сверху вниз. Но с такой силой, что клинок засиял в его руках от энергии. И в этот миг в моей груди что-то шевельнулось — сильное, чужеродное и недоброе. Меч врага замедлился в воздухе. Я стоял к Киру спиной, но каким-то образом видел, как он заносит над головой второго преследователя белый клинок — невещественный, сделанный только из света и энергии смерти. А мой противник между тем опускал клинок все ниже. Нестерпимо медленно. С таким выражением лица, будто собирался убить не случайного прохожего, а личного врага. Да кто ты вообще такой? Чего тебе от меня надо⁈ От внезапной ярости мне стало жарко. Неожиданно для себя самого я вдруг шагнул к воину и схватил за горло. Черная дымка заструилась от моих пальцев, окутывая всю руку… Эреб. Это его энергия клокотала во мне! Дзынь! Меч выпал из руки моего противника, а я поспешно разжал пальцы. Не потому, что передумал его убивать. А потому что не хотел делать это силой своего врага. Но было поздно. Стоило только мне убрать руку, как воин упал, будто я был его единственной опорой. Лицо его стало синюшно-серым. Глаза так и остались широко распахнутыми, лицо перекосила жуткая гримаса. Он не дышал. Мы с Киром переглянулись. Он отступил в сторону, и я увидел полуистлевший труп в латных доспехах — все, что осталось от его противника. Не сговариваясь, мы сели верхом и, пригнувшись, помчали прочь — не оборачиваясь и ломая по пути ветки. Копыта гулко стучали по тропе, и звуки погони вскоре потонули в этом ритмичном стуке. Наконец мы выехали к заснеженной реке и сбавили темп. — Это было мощно, — сказал я, оборачиваясь на Кира. — Я про синюю реку. В первый раз вижу такое. — Да, хорошая способность. Редкая. Называется «волна смерти». Я ее получил от Оракула в подарок в виде книги… Я усмехнулся. «Волна смерти», значит. Махнул рукой — и все враги в этом направлении померли! А мне в свое время бухалово подарили. Нет, ну а че. Зато оригинально. — Жаль только, что этой способностью нельзя часто пользоваться, — с кривой усмешкой добавил Кир. — Почему? — Укорачивает жизнь. Я тихо выругался. Еще раз более пристально посмотрел на своего спутника, выискивая возрастные изменения. Тот заметил мой взгляд. — Ну не настолько, чтобы тут же превратиться в дряхлого старика! — пояснил он мне. — Но на пару-тройку лет я только что постарел. — Охренеть. Так может, не надо было?.. — невольно вырвалось у меня. Кир невесело рассмеялся. — Боишься, не доживу до приезда в столицу? Не переживай, доставишь меня в лучшем виде! Где сам не справишься, я помогу… — с издевкой добавил он. Я только головой покачал. — Оракул ведь вытащит тебя? — негромко спросил я. — Ну, потом? — Не знаю, — нахмурившись, ответил Кир. — Он мне не отчитывается о своих планах. Слушай, может, пожрем? — Не сейчас, — отозвался я, глядя в небо. — Видишь во-он стая кружит? — Думаешь, вороны? — Похоже на то. Так что давай-ка прибавим ходу. В итоге перекусить мы смогли только ближе к вечеру. Кир сначала отказывался есть мою свежепризванную курицу — его, видите ли, смущало, что у нее вместо задницы вторая голова. — Как ты можешь быть уверен, что она вообще не ядовита? — спросил он меня, с брезгливой миной наблюдая, как я у костра потрошу свое произведение. — Думай, что хочешь, — хмыкнул я. — Мне больше достанется. — Ладно, не жадничай! Может, тогда еще хлеба сделаешь? — Один у нас уже убежал, — напомнил я про недавнюю неудачную попытку призвать каравай. — Ну и слава богу — очень уж выразительный у него был взгляд и слюни противно из пасти текли, — проговорил Кир, невольно поежившись от воспоминаний. Хлебушек и правда получился характерный, со звериной пастью и тонкими ножками. — Как думаешь, местное зверье обрадуется нашему колобку? — улыбкой спросил я, насаживая мясо на зеленые заостренные палочки. Кир расхохотался. Глотнул еще коньяку, который я набодяжил с самого начала. И задумчиво проговорил: — Вот так, небось, боги и создали жирафа. Или утконоса там. Называется, не успели догнать, чтобы переделать.