— Не, слишком палевно, — возразил я. — Пусть уж тогда лучше будет Серый. Как Гендальф. — Кто?.. — переспросил Берн. — Не важно, — отмахнулся я. — Но тогда наши кентавры, мягко говоря, будут слишком жирным намеком, в каких землях мы могли найти этого самого паренька, — задумчиво проговорил Азра, почесывая единственной рукой стриженый затылок. — Ну, лошадок-то я как раз смогу прикрыть, — отозвался Рыжий. — Только ненадолго. Сколько их там, голов пятнадцать? Тяжеловато, конечно, придется. Но сгонять за провизией по-быстрому можно и вдвоем-втроем. А до дома доберемся — поднапрягусь на полчаса. Доскачем до «Лося», а там спрячем где-нибудь, чтобы чужим глаза не мозолили. — А потом? — А потом их куда-нибудь определим, — пообещал я. — В конце концов, кошки же нашли своего покровителя? Думаю, и кентавров кто-нибудь из богов сможет приютить. Гермес, или Флора. Шрам кашлянул. Покосился на принца. — Его высочество будет чистить лук и мыть посуду за посетителями? Как ты себе это представляешь? На это ответил сам Альба. Выглядел он растерянным, но голос прозвучал ровно и спокойно. — Должен признать… я не умею чистить лук, — сказал он. — Но шансов укрыться от шпионов у меня не так уж много. Полагаю, это достаточно веский повод, чтобы освоить несколько новых навыков. Вот только… Он обернулся на меня. — Да? — спросил я. — Только мне все равно необходимо как-то связаться с Дисом. Он должен знать, что я жив. И где меня искать. Я фыркнул. — Ну, это не такая уж проблема. С папиросой в зубах я вышел из таверны, не закрывая за собой дверь. Заглянул в конюшню, чтобы забрать оттуда ведро краски и кисть. И на стене конюшни размашисто написал: «Здесь был Даня». Рыжий заржал в голос. — Вот ты вандал! — Это моя суперспособность, — пробурчал я, перекладывая папиросу в другой уголок рта. — Если с Дисом все нормально, он по-любому придет в Шутиху, чтобы узнать, жив ли ты, — сказал я, обернувшись к открытой двери. — Он же знает про портал в крепости? Вот, я так и думал. Придет в город и увидит вот такое. Сложить два и два, думаю, ему не составит труда. Только надо еще такую надпись на ипподроме в паре мест оставить. Ну и на заборах. Будем надеяться, городской управе ближайшее время не до ремонта будет. — Ну, сделай, — ворчливо согласился Азра, пряча улыбку. — Только дверь закрой. Холодно же. Я кивнул, закрыл дверь в таверну, обернулся… И едва не столкнулся с бароном. Самеди возник из ниоткуда, без каких-либо предваряющих эффектов. Просто р-раз — и тут. В своем обычном черном костюме, цилиндре и лаконичной тростью с серебряным набалдашником в костлявой руке. — Рад приветствовать вас в Шутихе, Даниил, — сказал он, приветственно касаясь полей своего цилиндра. — Надеюсь, теперь вы готовы уделить мне пять минут своего времени? — С удовольствием, барон, — сказал я, и это было чистой правдой. — Признаться, меня самого уже порядком тяготила собственная занятость. Но в том не было моей вины, вы знаете. — О да, я понимаю, — кивнул черепом Самеди. — А еще — я ждал вас несколько раньше. Наш общий знакомый передал мне ваше сообщение о вынужденном сокращении сроков. Однако вы не пришли. — Да, и в этом так же, как и в вашем случае, не было моей вины, — сказал барон и развел руками. — Сами видите, что тут творится. Купол разделил богов на внутренних и внешних. А поскольку я имел несчастье обосноваться здесь, в столице, то и вынужден по сей день оставаться внутри границы. Не желаете ли продолжить разговор в более приватной обстановке? Тем более, вы обещали угостить меня своим ромом. Он сделал движение рукой в сторону, и в воздухе появилась черная дверь. Я поставил ведро с краской на землю и последовал за Самеди. За дверью оказался вход в небольшую уютную комнату с парой мягких кресел, круглым столом, сигарами и — тут я был порядком удивлен! — самым настоящим патефоном. Под потолком клубился табачный дым, подсвеченный парой лампочек Ильича — лаконичных, многозначительных, безо всяких люстр и абажуров. Пластинка, похрустывая, вертелась под иглой. Слегка искаженные звуки джаза разливались по комнате. Я аж слегка поперхнулся удивлением при виде всего этого набора. — Проходите, не стесняйтесь, — сказал Самеди, усаживаясь в одно из кресел. — Кстати, вы хотели что-то… покрасить? Могу предложить вот это. Держится значительно лучше. Он указал рукой в угол комнаты, и я даже глазам своим не поверил. Ведро голубой краски. Той самой, что Деметра стащила у Аполлона!.. — Откуда вы… Где вы это взяли?.. — Не смог пройти мимо, когда нечаянно увидел в одном глухом переулке. У меня, знаете ли, слабость к интересным вещам. Золотую не просите — я оставил ее себе. Вдруг решу сменить имидж. Иногда мне кажется, в золотом я бы выглядел менее архаично. Он открыл коробку сигар и принялся прикуривать от… зажигалки. Я присел на свое место. Дверь медленно сама собой закрылась. — Вам нравится моя переговорная? — с усмешкой в голосе спросил барон. — Она очень… неожиданная для этого мира, — проговорил я. — Откуда все это?.. — От моих почитателей. Я, видите ли, одно время был весьма почитаемым божеством на вашей родине. Вернее, не совсем на вашей, но вы поняли, что я имею в виду. — Донорский мир, откуда меня призвали. — Именно. Видите ли, мне он очень близок по духу. Вся эта средневековщина, вонючие масляные лампы, отсутствие приличных уборных… Вы не знаете, почему все это безумное множество ступающих по земле богов и героев до сих пор так и не сочинили ни одного начертания, чтобы создать приличный клозет? Это же уму непостижимо — они придумали столько хитрых способов причинять друг другу смерть, которая, между прочим, так и так вполне без посторонней помощи рано или поздно приберет всех смертных. Жечь живьем, призывать мгновенное старение, пронзать жизненно важные органы металлическими предметами — это все горазды. Но хоть бы один сочинил шкаф для мытья грязных тарелок, или избавил простых жителей от необходимости этого жуткого, опасного очага в своих домах. Я хмыкнул. — Согласен. Есть такое. — Как вы думаете, отчего это происходит? Нехватка воображения? Или отсутствие мирных целей? Я пожал плечами. — Не знаю. Может быть, другие приоритеты? — Другие приоритеты, — задумчиво проговорил Самеди. — Что ж, очень может быть. Я расстегнул куртку и вынул из внутреннего кармана прядь конских волос. — Прошу, — протянул я барону свою добычу. — Все, как договаривались. — Да, благодарю, — отозвался Самеди. Он забрал свою плату и передал мне свернутый в трубочку договор. — Вот и все, — сказал барон. — Больше вы мне ничего не должны. Однако же… У меня есть к вам новое предложение. Я открыл было рот, чтобы отказаться… Но черт возьми. Он смотрел на меня так пристально, замерев в выжидающей позе. А пластинка так загадочно похрустывала под иголкой, электричество светило… Ох и неспроста оно светило! И неспроста Самеди называли дьяволом. Этот определенно умел искушать! В конце концов, послушать и согласиться на предложение — это вовсе не одно и то же. — Я готов его услышать. — Я знал, что вам это будет интересно. Так вот… Я знаю ваш маленький секрет, Даниил, — вкрадчивым голосом проговорил барон. У меня в груди похолодело. — Что вы имеете в виду? — как можно более непринужденно спросил я. — У меня, видите ли, много разных секретов. Самеди хмыкнул.