— И кстати. Сегодня в лесу я встретил одного костлявого господина в цилиндре. Он передавал тебе пламенный привет и просил предупредить, что даты в договоре пришлось немного подправить. Так что он очень извиняется, но теперь до срока осталось всего четыре дня. С этим ты тоже справишься без проблем?.. Самеди? Ах ты скелетная сволочь! У меня аж все заклокотало внутри. — Что значит «подправил даты»⁈ В уже подписанном договоре нельзя ничего изменить! Нергал хмыкнул. — Ну… Вообще — да. Нельзя. Если только это не договор с изворотливым бароном. — Да едрить твою налево, как так-то⁈ Нергал ласково вытолкнул кошек за дверь, запер ее поплотнее и подошел ко мне. Наклонившись до уровня моего лица, с насмешливой улыбкой проговорил: — Ну и во что ты влип на этот раз, о великий геморрой великого Нергала? Закрыв глаза рукой, я простонал: — Только не начинай. У меня не было выбора. Я… Я должен Самеди клок волос кого-нибудь из олимпийцев. Или потеряю Лёху. — Ах, это! Ну, тогда просто гора с плеч, — отозвался Нергал, выпрямившись. — А то я уж подумал и правда что-то серьезное. — Это — серьезное! — Пф! — фыркнул тот. — Одним говорящим черепом больше, одним меньше — это ерунда. Вот если бы на кону стоял твой череп — тут я бы заволновался. И хорошенько объяснил бы тебе, что лучше откусить себе палец, чем иметь дело с богами новейшего поколения. — Почему?.. — Да потому что у них ни чести, ни совести, — он прошелся по комнате, сунув руки в карманы. — У всех остальных богов имеются принципы. Понимаешь? Они могут быть злыми, жестокими, безжалостными и хитрыми — но даже изворотливый Локи не станет менять условия уже заключенного договора. Потому что так мы устроены. А у молодежи типа Самеди никакие законы в сущность не встроены. Веяние времени, увы. Пообещать одно, а сделать совсем другое — это для них запросто. Извернуться и выполнить просьбу в самом извращенном варианте ее толкования, шиворот-навыворот — всегда пожалуйста. Для них это забава. Он вернулся ко мне и опять наклонился, глядя тяжелым взглядом в упор: — Больше никогда и ни за что не имей дел с такими, как он. Тебе ясно? — Да понял я уже. — Так ты поедешь к теще Аида? Быки — вон, стоят у входа в святилище. Я тяжко вздохнул и нехотя пробурчал: — Поеду. — Не слышу?.. — демонстративно поднес он ладонь к уху. — Поеду, сказал! Нергал кивнул. Хлопнул меня по плечу. — Ну вот и хорошо. И еще дам тебе совет: пока будешь лечиться у великой госпожи Деметры, как-нибудь невзначай обмолвись по поводу условий своего договора с бароном. У нее имеется зуб на всех трех братьев. И если кто-то и сможет тебе подсказать решение и помочь в данном вопросе, то это она. В карету Деметры меня запаковывал Гай. Очень суетился, давал на дорогу наставления по поводу того, как себя следует держать с великой богиней. — Я слышал, что характер у нее непредсказуемый. Так что будь осторожен! — на полном серьезе поучал он меня, укрывая мне зачем-то колени клетчатым пледом, как какой-нибудь парализованной бабульке в старом кино. Я с трудом сдерживал раздражение и терпел. В конце концов, Гаю совсем ни к чему знать, что с Деметрой я знаком достаточно близко, чтобы не париться по поводу того, какую вежливую форму приветствия стоит избрать и на каком расстоянии от нее находиться. Наконец, он захлопнул дверцу кареты. Быки, как паровозы, выдохнули в небо по белому облаку и медленно двинулись вперед. Шаг, еще один, и еще. Карета протяжно заскрипела на морозе, колеса увязли в снегу, покрытом ледяной корочкой. Один из бычар вскинул свою здоровенную голову и сердито замычал, и в тот же миг мы резко рванули вверх, будто кто-то невидимый охадил рогатых кнутом. — М-ммммууу-ууу! — воинственно пронеслось над лесом, и мы скрылись за облаками. В общем, крутяк. Вот только лучше бы вместо дурацкого пледа Гай мне пару бумажных пакетов дал на всякий случай. Поскольку перепачкать карету было уж слишком позорно, а совладать с непроизвольной реакцией тела у меня могло и не получиться. Но в итоге все обошлось. Живой, частично здоровый и с аристократичной зеленостью вместо бледности на лице я прибыл к Деметре. Быки остановились в пустоте, как и в прошлый раз. Толкнув дверь кареты, я принялся озадаченно озираться по сторонам. Во-первых, я не понимал, в какую сторону пустоты мне следует идти. Во-вторых — идти-то мне каким образом? По-пластунски? Тут справа от кареты прорисовался открывшийся дверной проем, в котором я увидел Деметру. В мешковатых серых штанах она казалась совсем хрупкой. Белая мужская рубашка была глубоко расстегнута, а на лице играла озорная улыбка. — Ну? Чего сидишь, кого ждешь? — со смехом в голосе сказала она, скрестив руки на груди. — Как там у христиан? Встань и иди! — Я тоже очень рад тебя видеть, — проворчал я, непроизвольно улыбаясь ей в ответ. — Хотя нет, погоди. Меня же тут подробно проинструктировали на твой счет. Как там… О, многомилостивая богиня, воззри на меня и склони ко мне свое лицо!.. — Иди в задницу, — с той же лучезарной улыбкой прервала мое приветствие Деметра. — Никак не могу, ведь ты так и не склонила ко мне свое лицо, — с фальшивой горечью в голосе возразил я. — Ох и вредный же ты для смертного, — вздохнула Деметра и неспешной походкой подошла к карете, поднялась на ступеньку и, наклонившись, наградила меня звонким поцелуем в лоб. — Так сгодится? — Нет, конечно, — отозвался я, затаскивая ее в карету к себе на колени. Она не сопротивлялась. Только засмеялась и, прищурившись, игриво запрокинула голову и сказала: — Как-то ты не тянешь на того многострадального болящего юношу с чистой душой, о котором говорил Аид. А ну признавайся, чье место занял? — Забудь. Я его убил и закопал, так что уже не важно, — ответил я, кайфуя от ощущения приятной тяжести ее тела в своих руках. — Безжалостный негодяй. — Не то слово. Она сползла с моих колен и подтолкнула к выходу. — Давай иди уже! Я шевельнул ногами. Работают! Осторожно привстал, крепко держась руками за стенки кареты. Почувствовав силу в ногах, шагнул на ступеньку, а оттуда — вниз, прямо в бездонную пустоту. И я прекрасно ощущал свои ноги и стоял без опоры! — Спасибо тебе огромное. И когда ты только успела? Я обернулся к Деметре, и с удивлением увидел, что она больше не улыбается. Напротив, промеж ее бровей пролегла хмурая морщинка. — Подожди меня благодарить. Ну-ка пройдись немного. Я сделал несколько шагов и обнаружил, что слегка прихрамываю на правую ногу. Деметра тем временем выбралась из кареты и сосредоточенно наблюдала за моим дефиле. — Подойди ко мне, — потребовала она. Я подчинился. Она осторожно подула себе на ладонь, и в ее руке заискрилось золотистое облачко. Приблизившись ко мне вплотную, она прижала ладонь к моей груди, чуть повыше солнечного сплетения. Стало горячо. — Пройдись еще раз, — сказала Деметра. Я опять поковылял по направлению к входу в дом. — Не сработало, — медленно проговорила богиня. — Как странно. А ну-ка признавайся, где и кто тебя так отделал? — Да щас. Где ты видела мужчину, который по доброй воле стал бы рассказывать женщине, кто и при каких обстоятельствах надрал ему зад? — отшутился я. — И вообще, все просто прекрасно! А то, что пока прихрамываю — это мелочи, на которые и внимания не стоит обращать. — Сложно не обратить. Видишь ли, от такой дозы созидательной энергии даже мертвый олень встал бы и побежал на своих четырех — причем, не хромая, — заявила Деметра, деловито засовывая руки в карманы. — Но это при условии, если бы он умер своей собственной смертью. Или от стрелы охотника. Другое дело, если бы его сразил своей силой кто-нибудь из богов… — Может, хватит? — попросил я. — Мне не хочется об этом говорить. Можно я просто побуду хромым оленем? — Ты попал под горячую руку кому-то из бессмертных? — проигнорировала мою просьбу Деметра.