Что? Чистюля предлагает мне забыть о грязной рубашке?.. Да и интонации у него были какие-то не совсем обычные… Прищурившись, я пригляделся к Нергалу и с удивлением констатировал: — Ба! Да ты, никак, пьян?.. Я вдруг понял, что до сих пор никогда не видел его в подпитии. — Сегодня у меня большой праздник, так отчего же не выпить? — покосился на меня Нергал. — Или у тебя есть какие-то возражения? Опасаешься, что могу во хмелю промахнуться и не того парня на рагу покрошить? Я рассмеялся. — Нет, вот в этом, как раз, у меня нет никаких сомнений!.. — Тем более, что господин Нергал не один! У него есть прекрасные жрицы и есть я!!! — прозвенел у меня за спиной по-пьяному дикий и совершенно счастливый возглас. Обернувшись, я увидел такое, что лучше бы было не видеть, честное слово. В дверях каминного зала появился мой старый добрый друг мастер Гай. Он стоял перед своим богом и королем практически в чем мать родила, с какой-то тряпкой на причинном месте, как у борцов сумо. И в обнимку с двумя кисами. Кисы хоть и были из категории «молодая была немолода», тем не менее еще вполне себе радовали глаз. А уж если зажмуриться и пробовать на ощупь — так, наверное, вообще красота. — Даня, приветствую! — прокричал мне Гай и без задней мысли бросился обниматься. У меня аж сердце в пятки провалилось. — Не-не-не! — воспротивился я, отвергая объятия и выставив вперед в качестве предохранителя руки. — Погоди, говорю! Не знаю, как ты, а я еще не дошел до той степени побратимства, чтоб с тобой голым обниматься! Портки хоть надень! Гай замер. Опустил глаза. Ругнулся. — Идишь ты… Извини, забыл, — смущенно пробормотал он. — Ты это, не уходи. Я щас. Ладно? Щас прям оденусь… — Можешь не утруждаться, — мрачно проговорил Нергал, смерив своего жреца недовольным взглядом. — Просто свали в туман со своим свеженабранным прайдом и пока не проспишься, мне на глаза не показывайся. — Как скажешь, господин мой, — виновато пробормотал Гай и, подхватив кошек, поволок их к выходу, причем одна из барышень при этом настойчиво и беспардонно пощипывала его за волосатый зад, прикрытый только тряпичной полосочкой посередине. Я залпом допил вино. Покосился на Альбу. Тот от всего происходящего пошел красно-белыми пятнами. Бедняга. Строгая маменька наверняка его в ежовых рукавицах воспитывала. Да еще и в христианском духе. А тут такая вакханалия! — Вы это… Присядьте, ваше высочество, — проговорил я, внезапно для себя самого переходя на «вы». Наверное, это мое подсознание попыталось подчеркнуть его статус, чтобы оказать экстренную помощь его чувству собственного достоинства. Я подвинул к нему стул, и мой бедный принц, как лунатик, присел на него, не моргая глядя в точку прямо перед собой. — Так что случилось? — вернулся к нашей изначальной теме разговора Нергал. — У меня есть идея, как ускорить рост наших врат. — М-мм, — промычал себе под нос Нергал. — Любопытно. Повернувшись к своим барышням, взмахнул рукой в сторону дверей, и все, как одна, бесшумно выскользнули из каминного зала. — Ну и как же? — вальяжно усевшись за стол, спросил он, когда кошки ушли. — С помощью талантов великого любителя растений, который обладает королевской кровью. Взгляд Нергала прояснился. Он и так был лишь немного навеселе, а теперь и вовсе казался трезвей всех трезвых. Вот только с другой стороны на меня кроме бога смотрел еще и недовенчанный на царство Альба. Пристально и не очень по-доброму. — Ты имеешь в виду своего принца? — спросил Нергал. — Да. — Не получится, — он жестоко расплющил пенек своей сигары в большой бронзовой пепельнице. — Вот если бы он был королем — тогда было бы совсем другое дело. А так… — Он частично принял силу короля. Нергал приподнял брови. Перевел заинтересованный взгляд на Альбу и проговорил, обращаясь то ли ко мне, то ли к самому принцу. — В самом деле?.. — Возможно, я дам тебе ответ, бог, — сказал Альба, вернув свое обычное величественное самообладание. — Если, наконец, пойму, о чем вообще сейчас идет речь в этом храме разврата. — Нет-нет, ваше высочество, — поспешил я вмешаться, пока Нергал не успел разозлиться. — Здесь никакой не храм разврата, честное слово. Обычно в святилище все очень спокойно и, я бы даже сказал, аскетично. Это просто сегодня… Ну, как сказать… Праздник, в общем. Нергал усмехнулся. — Не суетись. В конце концов, чтобы пустить ему кровь, согласие самого принца не так уж необходимо. — Прекрати! — нахмурился я. И, повернувшись к Альбе, начал рассказывать. В двух словах пересказал историю Сета, ставшего моим другом, и Фортуны. Не уточняя, откуда взялся росток, описал нашу затею с вратами. Объяснил, что если я их не открою, то загнутся не только мои друзья на той стороне, но и я сам, если случится перебор энергии — умалчивая о том, что при том положении дел, которое предсказал Оракул, Фортуна погибнет скорее, чем ее зачарование добьет меня. Да простит меня принц, но все эти детали могли повлиять на его решение, хотя напрямую не имели никакого отношения к самому факту гипотетического участия Альбы в ускорении роста врат. Нергал не перебивал, предоставив дипломатическую часть переговоров мне. Курил новую сигару, задумчиво выпуская дым в потолок, и внимательно наблюдал за реакциями принца. Впрочем, наблюдать особо было не за чем. Альба слушал внимательно, но его лицо оставалось каменным. Он явно не желал, чтобы мы понимали, какие мысли роятся в его голове в данный момент, оставляя себе возможности для маневра. А когда я закончил свой рассказ, он добрые пять минут молчал. Нергал продолжал курить, поглядывая то на меня, то на Альбу. Пока, наконец, принц не заговорил. — Хорошо, — сказал он. — Я готов в этом участвовать. — Любопытно бы понять, почему, — отозвался Нергал. — Ты ведь это явно не ради нашего красавчика Дани делаешь. — Верно, — кивнул Альба. — У меня есть свой интерес. — И какой же? — Хаос среди богов, который случится после возвращения Сета. Бог склонил голову вбок, с любопытством рассматривая собеседника, будто видел его в первый раз. — И зачем тебе нужен хаос? — Сам по себе он мне не нужен. Но это, пожалуй, единственный способ повлиять на неприглядное будущее, уготованное нам богами. Когда мой отец был жив, мы иногда обсуждали с ним Божественные Пакты, навязанные богами империи. Об обязательной живой подати Арахне из числа приговоренных к смерти, о налоге на девственность Артемиды, о том, как сначала мы мазали духами священных коров, а потом стали передавать их для жертвоприношений, об обязательном посвящении первенца богам, отмененном всего полтора столетия назад. И о прочей дикости. Единственное, о чем он не любил говорить — это о жертве Аресу. Но суть одинакова. Ты прав, когда говоришь, что все эти договоренности и громкие слова о взаимном уважении видов и соблюдении границ интересов являются ничем иным, как бутафорией. Потому что ни один из Пактов, предложенных богами, мы не имели возможности опротестовать или отвергнуть. Единственное, что в данный момент не дает бессмертным превратить людей в безропотных овец, которых будут кормить, держать под надзором в загоне и регулярно стричь — это отсутствие единства среди богов. Покровители разных людей вступают в конфликты друг с другом, и это несколько тормозит, не дает загнать нас всех в удобный контролируемый хлев. Отец любил говорить, что наши самые лютые враги — это вовсе не какие-то другие королевства. А бессмертные покровители, которым молятся наши подданные. Единство Высшего Совета и формирование общей для всех божественных семей социальной структуры — вот кто наш главный враг. Поэтому я считаю, что ваши врата — полезная для людей затея. Если бессмертные будут заняты проблемами бессмертных, то смертные смогут прожить еще один счастливый безбожный век — третий за свою историю. Это было бы хорошо для людей. Но зачем это тебе, бессмертному богу? Не желаешь объяснить? Нергал задумчиво потер ладонью подбородок. — Разумеется, у меня есть свой интерес — сказал он. — И нет, я ничего не желаю объяснять. Альба задумался на пару секунд. А затем сказал: — Ожидаемо. Но это никак не повлияет на мое решение. Так что, вы говорите, я должен сделать? Куда идти? Я выдохнул, а Нергал улыбнулся и сказал: — Я буду готов через пять минут. Подхватив бокал со стола, он допил свое вино и отправился прочь из залы. Когда его шаги стихли, мы с Альбой остались в абсолютной тишине, вдвоем за огромным столом, вокруг которого еще совсем недавно было так многолюдно и весело. — Однако, подпортили мы вечеринку, — вздохнул я. Взглянул на Альбу. — А что это за безбожные века, о которых ты говорил? — Периоды, в который боги практически не покидали Верхний мир, — ответил Альба. — В храмах на всяких молебнах их принято называть «темными временами». Я нахмурился. — Что-то такое смутно припоминаю. Но контекст, в котором про них упоминалось, был отнюдь не радостный. — Кто же из жрецов начнет рассказывать своим подопечным, что без богов было лучше? — усмехнулся Альба. — Но это правда. Люди наконец-то получали возможность быть теми, кто они есть, и добиваться всего своим собственным весом — репутацией, умом, решимостью, навыками. Сейчас ведь любое противостояние сводится к тому, какой бог стоит за твоими плечами. Бессмертные так играют, а мы живем и умираем…