Не знаю, как Альба, но я начинал нервничать. Мне казалось, что прошло уже слишком много времени, а Нергал все никак не идет. Наконец он появился — в дорожном костюме из светлой кожи и оружием у пояса. И в этот раз на лице у него не было и намека на улыбку. — Идем, — махнул он нам рукой. Мы поднялись со своих мест и подошли к нему. На дне глаз Нергала вспыхнул свет. Он повернулся к нам спиной и открыл портал. Не оборачиваясь, он шагнул в зеркало перехода, а мы последовали за ним. И только когда Нергал исчез в сиянии, меня вдруг осенило, что надо бы Альбу предупредить еще кое о чем. Придержав его за локоть, я сказал: — Только это… У нас там в подземелье один маразматичный бог обитает. Он безобидный, мечтает, чтобы мы открыли врата, и он себе девушек красивых нашел. Так что не удивляйся. — Да я с тобой уже ничему не удивляюсь, — отозвался принц и шагнул в сияние. Я поспешил за ним. Очутившись внутри склепа, мы все трое принялись изумленно озираться по сторонам. Альба — потому что был восхищен вратами. А мы с Нергалом — потому что нигде не видели Сотота. — И где наш старик? — вполголоса поинтересовался я у Нергала, пока принц восхищенно осматривал растение. — Где-то прямо здесь, не сомневайся, — ответил Нергал. — Я чувствую его присутствие, его энергию. Но, похоже, он изменил форму. — Пытается постичь свое собственное творение? — предположил я. Нергал пожал плечами. — Может быть. Или таким образом воздействует на растение. В любом случае, он никуда не делся, хоть мы его и не видим… Тут вокруг Альбы разлился белый свет. Он стоял в центре освещенного круга, подставив лицо далекому и невидимому солнцу. Его руки с раскрытыми ладонями медленно потянулись вверх, и в следующее мгновение принц превратился в пылающий белый силуэт. На протянутых руках открылись раны, похожие на стигматы. Струйки крови черными змейками побежали по запястьям вниз, чтобы через мгновение превратиться в ослепительное сияние. С каждым мгновение оно набирало силу, пока не трансформировалось в целые потоки света, растекавшемуся по каменному полу ярким серебром. — И правда — кровь у него самая настоящая, королевская, — удовлетворенно проговорил Нергал. Росток древа дрогнул. Буквально на глазах его ветви задышали, зашевелились, будто от порыва ветра. Сияющие корни с хрустом и треском зашевелились под каменными плитами. А потом все начало расти! Корни, взрывая мрамор, принялись ползти по склепу, как огромные волшебные змеи. Дерево вытянулось, сотни новых мелких побегов зашевелились на больших и голых ветвях. Ствол начал раздаваться вширь, кора на нем затрещала. Трещины стали глубже и ярче, чем были. Фортуна явно была на моей стороне. Врата действительно росли! Я даже дышать почти перестал, опасаясь, что нечаянный звук моего дыхания может спугнуть происходящее вокруг чудо. Через пару минут сияние вокруг Альбы стало меркнуть. И еще через мгновение его руки обессиленно опустились вниз. Обернувшись к нам, он улыбнулся обескровленными белыми губами и проговорил: — Все получилось. Получилось!.. Он сделал шаг в нашу сторону — и, пошатнувшись, рухнул на каменный пол, как мертвый. Я испугался. Бросился к нему со всех ног. — Ваше высочество! Альба! Альба, ты живой⁈ Губы принца беззвучно шевельнулись. Сияние все не угасало, и я увидел, что из ран на руках сверкающими нитями все еще тянутся дорожки вытекающей крови. — Лучший проводник для моей энергии! — раздался в склепе громогласный вздох невидимого Сотота. — Восхитительно. Идеально! Пол под нами задрожал. Оглушительный треск эхом отозвался в коридорах, надгробные плиты одна за другой начали выворачиваться наружу, и обломки мрамора застучали по стенам. А древо врат стремительно устремилось в потолок, полыхая всеми цветами радуги. Глава 23 И выросла репка большая-пребольшая На мгновение течение мыслей в моей голове остановилось. Задрав голову, я смотрел широко распахнутыми глазами, как сияющая крона стремительно разрастается в стороны. И при этом поднимается все выше и выше… Меня охватил ужас, смешанный с восторгом. Будто при виде страшной грозы в открытом поле, или приближающейся огромной волны. — Невероятно… Да оно же сейчас нам потолок сломает!.. — вырвалось у Нергала. Он, как и я, неотрывно смотрел на затерявшуюся под куполом вершину ростка, запрокинув голову. Сверху начал сыпаться песок. По полу застучали мелкие камешки. — Даня, осторожней! — крикнул Нергал. Он бросился ко мне удерживая над головой пустую правую руку, в которой материализовался огромный полупрозрачный щит. А с потолка хлынула лавина камней. Обломки размером с бычью голову с грохотом повалили один за другим, ударяясь о прозрачный щит Нергала, раскалываясь об пол, отскакивая в стороны и разбивая надгробия. Стиснув зубы, мой патрон удерживал щит над головой, закрывая им нас с Альбой. Светильники на цепях, висевшие промеж колонн, со скрежетом закачались. Из разломов в полу показались огромные извивающиеся корневища. Они принялись переплетаться между собой и тоже потянулись вверх. — Великолепно!!! — громыхал Сотот, проявляясь неподалеку от противоположной стены. Его глаза активно вращались, поверхность тела вспыхивала цветными искрами. — Идеально! Потрясающе! — Тащи принца к Сототу, там безопасней всего! — крикнул мне Нергал. — Я прикрою! И мы под оглушительный грохот камнепада поползли к стене. На полусогнутых я волок бедного Альбу по россыпи острых камней. Его голова безвольно болталась, каблуки подбитых сапог царапали напольные плиты. Лицо стало восково-белым — прямо как у Ленина, когда я видел его в мавзолее. Да будет земля ему пухом. И да не прозвучит мое пожелание за издевательскую насмешку. — Остановись! — заорал я Сототу, щурясь от всей этой цветомузыки вокруг. — Остановись, ты убьешь его!.. Но протобог меня не слышал. Или просто ему было плевать на какого-то там смертного, пытающегося до него докричаться в такой ответственный момент. Стены задышали, задвигались, покрываясь глубокими черными трещинами. С потолка в раскуроченный пол ударили яркие стрелы солнечного света. — Хаос мать всего сущего, да оно наружу проросло! — выругался Нергал. — Даня, это полный… Его перебил оглушительный грохот, похожий на несколько небольших взрывов, и стрелы света превратились в световые столпы, в которых заискрились облака поднятой пыли. Наконец, мы доползли до Сотота. — Альба! — потряс я за плечи принца в слабой надежде привести его в чувство. — Не смей умирать. Не смей умирать, говорю!.. — Отодвинься, — приказал мне Нергал. Опустившись на одно колено и сменив под щитом руку, он пощупал кончиками пальцев шею принца. — Ну что? Живой? — с надеждой в голосе спросил я. — Живой, — уверенно заверил меня Нергал. — Но пульс прерывистый и едва прощупывается… Оттолкнув Нергала, я выпрямился во весь рост и рванулся к Сототу. Внутри меня все клокотало, от ярости аж руки дрожали. — Прекрати!!! — во всю глотку крикнул я, и из моей груди взбешенными змеями вырвались три сияющих щупальца. — А-аа?.. — со странной интонацией протянул Сотот, с интересом направляя на меня один за другим многочисленные взгляды. — Частица предвечного в смертном? Любопытно… Он потянулся своими тентаклями к моим щупальцам, и я, памятуя варианты использования Сототом этих частей тела, брезгливо отпрянул. Странно — но «чужой» в моей груди вдруг втянулся обратно внутрь и оставил меня с протобогом наедине, будто не желая вмешиваться. — Остановись, или ты убьешь его! Сколько еще тебе нужно крови⁈ — Мне больше не нужно, — проговорил тот, шевельнув зрачками своих многочисленных глаз — Мне достаточно. Теперь достаточно. Хватит того, что есть в земле. Что есть в корнях и ветвях… Едва увернувшись от глыбы, летевшей мне прямо в голову, я бросился обратно к Альбе. Стигматы так и не закрылись. Кровь больше не сияла, но все еще продолжала вытекать из уже полупрозрачного, хрупкого тела принца. А я, как назло, не взял с собой целебный эликсир королевы-матери! Кто же мог подумать, что он пригодится?.. Но пусть у меня не было на руках лекарства, но банально перевязать раны я все-таки мог. Вытащив край своей рубахи, я оторвал от нее кусок ткани. Стерильностью она не блистала, но другого не было. С треском разорвав на два неравномерных куска, принялся спешно перебинтовывать безвольные руки Альбы, когда услышал сдавленный голос Нергала: — Даня… Смотри! Смотри, больше такого за всю жизнь не увидишь!