– Я сказал – помоги мне! – повторил Тарас. – А!.. – понял дядько. Вдвоем они подняли одно из тел и отнесли в кусты ольшаника, которые росли невдалеке от дороги. Так же поступили и с другим телом. – А теперь садимся в бричку, а ты, дядько, погоняй! – приказал Тарас. – Пока не прибежали другие… Ну, ходу! Дядько ухватил вожжи и хлестнул лошадей батогом. Лошади понеслись вскачь. Промчавшись добрых пять километров, дядько попридержал уставших коней, и они пошли шагом. – И правильно, – одобрил Тарас. – А то ведь так и загоним лошадок. И как ты тогда будешь – без лошадок? – А не догонят? – с сомнением спросил дядько. – Теперь уже не догонят, – сказал Тарас. – Тем более что город – вот он, виднеется на горизонте. Сюда-то они не сунутся. – Он помолчал и сказал с досадой: – Вот ведь какая оказия! Продырявил я свой пиджачок! Сразу две дырки образовались! А ведь хороший был пиджачок, почти новый! И где я теперь возьму другой? А ведь я хотел в нем жениться! Ну, кто же женится в дырявом пиджаке? Вот какая незадача… Скажи, красавица, вот ты бы пошла за меня замуж, если на мне пиджак с двумя дырками? Но дивчина ничего не ответила, она лишь смотрела на Тараса испуганными глазами. Да оно и понятно: попробуй-ка забудь вот так скоро то, что произошло на ее глазах! Да такое, пожалуй, вовек не забудешь! Что касается дядьки, то он, конечно, пришел в себя довольно-таки скоро. – Значит, говоришь, ты примак из Березичей? – спросил он у Тараса, и в его голосе слышалась неприкрытая ирония. – Примак, – подтвердил Тарас невинным тоном. – Вернее сказать, только хочу стать примаком. А что, разве не похож? Дядька лишь хмыкнул и ничего не сказал. Так, в молчании, и доехали до города. – Тормози, добрый человек, – сказал Тарас. – Дальше нам не по пути. Спасибо тебе за то, что подвез. А за то, что хотел меня спасти и назвал меня своим зятем, отдельная тебе благодарность. Я это запомню. И тебе, дивчина, тоже спасибо. Ни за что, а просто за то, что ты есть, такая красивая. Ну, лечись. А я к вам как-нибудь наведаюсь. Вот добуду новый пиджак и обязательно приеду в ваши Купины! Не прогоните? А то, может, и женюсь на тебе, красавица. А чего ж? – Так ты, вроде, метишь в примаки в Березичах, – впервые отозвалась девушка. – Я? – поразился Тарас. – В примаки? В Березичах? Да от кого же ты такое услышала? Пусть у того отсохнет язык, кто это сказал! От таких неожиданных слов девушка рассмеялась, а вместе с нею рассмеялся и дядько. – Ну и ловкий же ты хлопец! – покрутил дядько головой. – Что в деле, что в словах! Знать бы еще, кто ты на самом деле. – Музыкант, – улыбнулся Тарас. – Вот прибуду к вам в Купины с гармошкой, тогда и увидите, кто я такой. А пока что прощайте. Да, а обратно вы на всякий случай не торопитесь. Мало ли что сейчас на той дороге. – А мы и не собирались торопиться, – сказал дядько. – Разве что через денек. Доктору ее надо показать. Ноги у нее крутит. Оно понятно – болотная сырость. У многих крутит. Но она-то еще молодая. Может, доктор чего-нибудь пропишет. А то наши народные способы отчего-то не помогают – крутит и крутит. Особенно по ночам. – Через денек – это хорошо, – сказал Тарас. – Через такое время много чего может поменяться… Ну, прощайте. Он слез с подводы и зашагал по улице, не оглядываясь. А дядько с дивчиной смотрели ему вслед до тех пор, пока он не пропал за углом. Глава 11 Совещались втроем – Марко, Мартын и Евген Снигур. Для этого Евген привел Марка и Мартына в свой дом. Вернее, в дом своей родни, где жил Евген после того, как сожгли его хутор. А больше и уединиться-то было негде. В помещении сельсовета и в милицейской комнате не посовещаешься. Там – и «ястребки», и милиционеры, и участковый Павло Онысько, и председатель сельсовета Михайло Хижняк. Какое уж тут секретное совещание? Тем более что и участковый, и председатель, и «ястребки», и милиционеры – все были сейчас под подозрением. Потому что не исключено было, что кто-то из них и есть Перемога. Или, в крайнем случае, кто-то знает, кто такой этот самый Перемога. – Дело тут вот какое, – начал Марко. – Перемога где-то рядом. Давайте примем эти слова за ту самую точку, от которой нам и нужно отталкиваться. – Согласен, – сказал Мартын. Евген Снигур ничего не сказал, лишь кивнул, а его губы дрогнули в деревянной, ничего не выражающей усмешке. – В данный момент, – сказал Марко, – у меня на подозрении трое. Первый – это участковый Павло Онысько. Второй – председатель сельсовета Михайло Хижняк. И третий – заведующий сельским магазином Степан Жук. На каждого из них я смотрю искоса. Марко прошелся по тесной комнатке, бесцельно глянул в окно, скользнул взглядом по вышитой на полотне картине на стене, покрутил головой. Было видно, что он крепко задумался. Да оно и понятно: обвинить человека – дело непростое. Особенно, когда против того, кого ты собираешься обвинять, у тебя нет никаких внятных доказательств, а так – одни лишь смутные подозрения. Но с другой-то стороны – надо или не надо выявить этого Перемогу? Еще как надо! А участковый Павло Онысько – личность подозрительная. А отчего он личность подозрительная? По каким таким причинам? Вот и надо отыскать ответ на этот вопрос, потому что этот ответ может привести к самому Перемоге. И, как следствие, к ликвидации банды, которая прячется на болотах. – Мартын, – сказал Марко. – Говори лучше ты об участковом. Логическим образом. У тебя это получится куда как лучше. – Могу и я, – сказал Мартын. – Значит, так. Участковый Павло Онысько… Первое: отчего за все время, пока он участковый, не случилось никаких успехов в борьбе против бандитов? Несколько убитых болотных сидельцев и пламенные речи участкового к народу – это, пожалуй, и все. Евген, я прав? Евген Снигур и на этот раз ничего не сказал, лишь усмехнулся все той же деревянной усмешкой. – Вот видите, я прав… – сказал Мартын. – Конечно, тут можно сослаться и на его оперативную неопытность, и на то, что люди – запуганы и не хотят ему помогать, но все же, все же… Практически – никаких успехов! А что, если вся эта его суета – лишь прикрытие? А на самом деле он занимается совсем другим делом?.. Может такое быть или не может? Может – о том и разговор. – Мартын умолк, собираясь с мыслями, и продолжил: – Тут дело вот в чем… Вот, мы все ломаем голову – откуда бандиты так быстро узнаю́т о том, что здесь творится? Отбыли, скажем, все милиционеры и «ястребки» на сожженный хутор… прости, Евген, за лишнее напоминание… и бандиты – уже в селе. Уже грабят и жгут магазин. Кто-то же им сказал, что село осталось без защиты! А кто мог это сказать? Да тот, кто об этом распрекрасно знал. А ведь участковый, он всегда в курсе дела. – А дальше – ваша ночевка в доме участкового… – отозвался Евген Снигур. – Да, дальше она, родимая. Если разобраться, это же так просто! Привел участковый нас к себе на постой и тут же сообщил об этом бандитам… А дальше все понятно и без моих слов. А главное-то – при таком раскладе у участкового просто-таки железное алиби! Стреляли-то не только по нам, но и по нему тоже! Ну разве не алиби? – Это так, – согласился Евген Снигур. – Но ведь могли убить и его. Пуля, особенно выпущенная издалека, она не разбирает. Что ж он так собой рисковал, коль он Перемога? – А с чего ты взял, что он рисковал? – спросил Мартын. – Ведь как оно было… Когда началась стрельба, Павло тут же ушел из хаты в сени. Сказал, что будет прикрывать вход в дом. С одной стороны – оно вроде и правильно. А вот с другой стороны… Допустим, он заранее дал команду бандитам стрелять исключительно по хате, а вот по сеням не стрелять. Могло такое быть? Могло. Так что никакого риска. Ну а каким образом он проинструктировал бандитов, это уже вопрос отдельный. Мартын слегка утомился от таких долгих логических выкладок, присел на лавку, прислонился к стене и закрыл глаза. Через некоторое время он продолжил: – Ну и третье – это его знакомство с бандитом Гаврилом Лащом. Ладно – он с ним был знаком. Здесь все друг с другом так или иначе знакомы. Но о чем они могли общаться по ночам? И почему Павло скрыл от нас, что он знал того бандита? Вот на эти три вопроса нам и предстоит найти ответ. – Есть еще и четвертый вопрос, – отозвался Марко. – Почему на него ни разу никто не покушался? Ведь он участковый! В здешних местах он, можно сказать, самое главное лицо, наравне с председателем сельсовета. А вот хотя бы раз стрельнули в его сторону… А, Евген? Вот как ты думаешь, почему это? – Не знаю, – пожал плечами Евген. – Во многих пока не стреляли. В милиционеров, в «ястребков», в того же Хижняка. – Ну, милиционеры и «ястребки» – они-то не главные, – возразил Марко. – Может, оттого в них пока и не стреляли. Хижняк – дело другое. Но о нем потом. А вот что касается участкового… – Лично мне этот момент кажется несущественным, – сказал Мартын. – Стреляли, не стреляли. Это не важно. – Это как так не важно? – недоуменно спросил Марко. – Ведь участковый же! – Захотел бы – так сам на себя организовал бы покушение. Для полного своего алиби. Куда уж проще? Стрельнули в тебя в темноте, да промахнулись… Или даже – слегка подранили. А вот ведь – не организовал… Значит, или не слишком умен, или он не Перемога. А Перемога не может быть глупым. Вот как замаскировался… – У нас говорят: на всякого умника найдется одна дурная думка, – сказал Евген Снигур. – Может, это как раз и есть тот самый случай? – Может быть, может быть… – в раздумье проговорил Марко. – Теперь о Михайле Хижняке. Знаете, почему он у меня на подозрении? Да все по той же причине. Потому, что и в него никто ни разу не выстрелил. Это в председателя-то сельсовета! И хату его никто не пытался поджечь, и даже какую-нибудь дурную бумажку с угрозами никто ни разу не прилепил ему на ворота… Это как же так? Ведь председатель сельсовета! Первейший представитель советской власти! Или, может, и он не догадался сам на себя устроить покушение? И председатель, и участковый… Ведь сколько людей пожгли на хуторах! А что касается участкового и председателя сельсовета – хоть бы кто-то плюнул в их сторону! Смутно как-то все это. А где смутно, там и непонятно. – А вот мне непонятно другое, – сказал Евген Снигур. – Зачем же тогда Хижняк настаивал на том, чтобы попросить помощи у района? А Павло – ездил в район с такой просьбой? Вот вы и приехали… – Ну так попробуй, не попроси! – ответил на это Мартын. – Так рано или поздно спросят с тебя самого: отчего, мол, и сам ты никак не борешься с бандитами, и помощи не просишь? И что ты ответишь? Тут уж хочешь или не хочешь, а приходится как-то соответствовать. Маскироваться, иначе говоря. Да и потом: чем, по большому счету, рискует Перемога, если он попросит помощи в борьбе с самим собой? Самого Перемогу никто не знает, а его войско из болот не выкуришь, даже если прислать в Березичи целый батальон. Никакого для Перемоги риска! Зато – железное алиби. Вот, мол, я борюсь с бандитами, даже помощи попросил. – Ну а то, что вместо батальона прислали нас троих – так при чем здесь участковый или председатель? Не они же нас сюда прислали, – сказал Марко. – Да и потом: с тремя-то, кем бы они ни были, справиться просто. Вот один раз уже попробовали, думаю, попробуют и во второй раз, и в третий… – Теперь – Степан Жук, – сказал Мартын. – Заведующий магазином. Уж не он ли сообщил бандитам, что село осталось без прикрытия? Могло такое быть? Могло… Село – пустое, магазин – вот он, приходите и грабьте. А я по случаю раннего времени побуду дома, чтобы никто на меня не подумал. Ведь свой человек в магазине – это же для бандитов сущий клад! Есть и пить им надо или не надо? Надо. Так неужели они не обратили внимания на Степана Жука, не провели с ним соответствующую беседу? Да быть того не может! – Вот, стало быть, такие у нас дела, – подвел итог разговора Марко. – Невеселые дела, что и говорить. Давайте будем решать, что нам делать. – Со Степаном Жуком разберусь я! – решительно произнес Евген Снигур. – Он мне все скажет! – Хорошо, – после некоторого молчания согласился Марко. – Разберись. Вот только… – Что? – жестко спросил Евген Снигур и оскалился. – Ничего, – сказал Марко. – Значит, Степан Жук – твой. Я поговорю с Хижняком. Остается участковый. Как быть с участковым? – Очень просто, – сказал Евген Снигур. – Отобрать у него оружие и посадить под стражу. А дальше будет видно. – Но… – с сомнением покрутил головой Мартын. – А если нет никакого «но»? – все тем же жестким тоном произнес Снигур. – И что тогда? – Да, но большая часть наших обвинений против участкового – это пока лишь теория, – не желал сдаваться Мартын. – Надо все-таки по закону действовать. – А его ночные встречи с бандитом Гаврилом Лащом? А то, что он не сказал нам, что знал этого бандита? Что, это тоже теория? – усмехнулся Евген Снигур. – Что там насчет таких дел говорит закон? – Мы – СМЕРШ. Закон разрешает нам задерживать подозрительных лиц, – сказал Марко. – Даже если они при должности. Тем более задерживать в чрезвычайных условиях. А наши условия чрезвычайные. Здесь каждую ночь стреляют: они – по нам, мы – по ним. И убивают. Так что… – Ну, коль так… – нерешительно произнес Мартын. Евген Снигур и вовсе ничего не сказал, он молча и решительно поднялся и перебросил автомат с одного плеча на другое.