– Может, тебе помочь, пригожая? – раздался у Горпины за спиной насмешливый голос. Она вздрогнула и оглянулась. Рядом с ней стояли трое заросших бородами мужчин с оружием. – Ну так помочь? – спросил один из них и усмехнулся. – А то вот как взопрела! Неужто у такой красивой, да нет мужика? А то что ж ты сама-то машешь топориком? – Не твое дело, кто у меня есть, а кого нет, – ответила Горпина. – Ишь, какая смелая! – весело прищурился болотянык. – Так, может, ты скажешь нам и еще что-нибудь такое же смелое? – И скажу, – перевела дух Горпина. – Перемога все видит. – Вот оно как! – удивился болотянык. – Ну тогда скажу и я. Перемога все знает. А что же это такую красотулю да определили на такое опасное дело? А дед-то куда подевался? – Веревочка порвалась, – сказала Горпина. – Перемога велел сидеть на болотах и ждать, когда другая веревочка появится. Она будет завтра в это же время. И еще Перемога велит варить вам кашу. И спрашивает, сколько крупы у вас осталось. – Порвалась, значит, веревочка… – вздохнул болотянык. – Жалко старого волка… Ну да что ж… А насчет каши скажи так: совсем, мол, не осталось у братов крупы. Одни малые зернышки. Так что пускай Перемога ни на какую гулянку не рассчитывает. С ножами да с кольями – это не гулянка. Так и передай. – А крупа – это патроны? – не удержалась от любопытства Горпина. – А это, красотуля, тебя не касается, – нахмурился болотянык. – Больно ты любопытная. Ты передай, что тебе сказано, да и только. Ну, бывай. А то, может, подсобить с дровишками? Кустики-то уж больно заманчивые… – Вот я спрошу у Перемоги, – не растерялась Горпина. – Если он позволит, тогда и подсобишь. – Ишь ты, какая! – покрутил головой болотянык. – Ну, тогда ладно. Мы пойдем. * * * Сразу же после встречи с болотяныками у Панского брода Горпина поспешила к Ганне. Ночью накануне Ганна сказала Горпине, чтобы она пришла к ней, вот Горпина и пришла. – Проходи, – сказала Ганна, отпирая дверь. – Нет, в хату не надо. Поговорим здесь, в сенях. Ну что? Была у Панского брода? – Была, – сказала Горпина. – Кого-нибудь видела? – Троих. – Все сказала, как надо? – Все сказала. – И про кашу тоже? – И про кашу. Они сказали, что кашу варить им нечем, потому что закончилась крупа. А с ножами и кольями на гулянки не ходят. – Так и сказали? – Да, точно так, – Горпина помолчала и несмело спросила: – Так я пойду? Мне надо в пекарню. – Подождет твоя пекарня, – сказала Ганна. – Наш разговор еще не окончен. – Но… – попыталась возразить Горпина. – Я сказала – погоди! – властно произнесла Ганна. – Лучше ответь: ты не сильно испугалась? – Испугалась – чего? – удивленно спросила Горпина. – Всего, – ответила Ганна. – Моего поручения, людей с болота. – Нет, – покачала головой Горпина. – Так, чуточку. Так я пойду? – Пойдешь тогда, когда я тебя отпущу, – жестко произнесла Ганна. – Скажи: а если бы я попросила сходить к Панскому броду еще и завтра? – Зачем? – Это отдельный разговор. А сходить с поручением и ходить туда столько раз, сколько я тебе поручу? Что ты на это скажешь? – Но зачем тебе… вам?.. – Значит, надо, – все с той же жесткостью произнесла Ганна. – Ты бы согласилась? – Но… – А я бы тебе за то заплатила. – Заплатили? Это как же? – Советскими рублями, как же еще? – усмехнулась Ганна. – Другие деньги сейчас иметь опасно. – Но Перемога… – А может, я и есть Перемога, – усмехнулась Ганна. – Ну что ты на меня так уставилась, глупышка? Да, я Перемога. Которую никто не знает и никто не видел. Кроме тебя… Ты понимаешь, чем тебе грозит, если ты кому-нибудь об этом проболтаешься? А заодно и твоему Василю? – Да я понимаю. – Умненькая девочка, – усмехнулась Ганна. – Вот и будь такой же и дальше – умненькой. И все у тебя будет хорошо. И деньги у тебя будут, и жива будешь. Как и твой Василь… – Ганна помолчала и продолжила: – Мне нужен связной между мной и болотом. Мой прежний связной был, да кончился. – Да, я это поняла, – сказала Горпина. – Умненькая девочка, – повторила Ганна. – Вот ты и будешь моим связником. – Но… – Выбора у тебя нет никакого, – жестко произнесла Ганна. – Я ведь тебе сказала, кто я. Значит, ты или станешь выполнять мои задания, или… Выбора у тебя нет. Верней, он, конечно, есть. Или ты будешь выполнять мои поручения, или… – Нет-нет! – затрясла головой Горпина. – Я буду делать все, что вы скажете! – Вот и молодец, – усмехнулась Ганна. – Я знала, что мы договоримся. Я разбираюсь в людях… Ну, иди в свою пекарню. А вечером, как стемнеет, придешь ко мне. За новым заданием. Но так, чтобы тебя никто не видел. А если кто увидит, то скажи: я иду к Ганне Кравчук. Она обещала научить меня вышивать. – Хорошо. – Ну, иди… Нет, постой! – вдруг окликнула Горпину Ганна, когда девушка уже переступила порог. – Еще запомни вот что. Если вздумаешь донести на меня участковому или «ястребкам», или тем, кто приехал из города… – Нет, я… – Молчи и слушай! Так вот, если вздумаешь донести, то той же ночью и умрешь. И твой Василь – тоже. Мы ближе, чем они. Мы – везде. Ты меня поняла? – Да, я поняла… – Вот и ступай. * * * Из пекарни Павло Онысько вернулся, обуреваемый самыми разными, бурными и противоречивыми чувствами. Войдя в помещение сельсовета, он в сердцах швырнул фуражку на лавку, тут же прямо на нее уселся и ударил себя кулаком по лбу. – Нет, это надо же! – сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь. – Это что ж такое получается! Столько времени у меня в селе жила эта… эта… а я ничего и не знал! Да еще чуть меня из-за нее не посадили! Вот уже в коморе закрыли… Плохой я участковый, никудышный! Да что же это такое творится на белом свете? – Ну, выговорился? – с улыбкой спросил Марко. – Ага! – затряс головой Павло. – А теперь рассказывай. – Ну что, друзья-товарищи! – сказал Марко, выслушав участкового. – Как сказал наш Тарас, настало время спеть нам самый последний куплет! Вот и пойдем его петь – все вместе! Пойдем вязать Перемогу! – А можно и мне с вами? – попросил Олекса Цыганок, присутствовавший здесь же. – А тебе-то что там делать? – прищурился, глядя на него, Тарас. – Может, в последний раз полюбиться с Перемогой в постели? Так это вряд ли…