— Работают по уставу, ответственные, хорошо подготовленные, — охотно поделился впечатлением я, а затем подумал и добавил: — Но как будто без души. — Без души… — медленно повторил Иван на выдохе, о чем-то размышляя. — Но телохранителям и не рекомендуется заводить тесный контакт с охраняемой персоной, разве нет? Строго говоря, телохранителем я никогда не был. Но бывал тем, кто этих ребят упокаивает. Так что вздохнул, взъерошил волосы, немного помолчал, подбирая слова. — Не знаю, как это сформулировать, — сказал я. — Но предыдущая команда, мир их праху, мне казалась более живой. Эти… Чисто механическая работа. Мы помолчали, и я решил поднажать: — Зато мои ребята будут твоими самыми верными псами! Цесаревич вздохнул, снова посмотрел на разложенные бумаги и заново поднял резюме, которым в меня тыкал: — Если кто узнает, что в особом отделе наследника трона бывший заключенный, это будет такой скандал, — произнес Иван. — Если узнают, — медленно проговорил я, — сыграешь на публику. Что ты такой милостивый и все понимающий, вот дал шанс исправиться парню, которого тяжелая нужда толкнула на кривую дорожку. — Алекс, военные не поймут, — медленно произнес он. — Твои военные через одного тащат со складов все, что плохо лежит, к себе на дачи. Тут еще непонятно, кто больше вор — тот, кого за корку хлеба посадили, или тот, кто вагонами тырит, — возразил я, глядя на своего соседа. — И только попробуй сделать удивленные глазки. Цесаревич и не стал, лишь недовольно поджал губы. — Но это все если узнают, — еще раз повторил я. — А мы же с тобой понимаем, что если красивенько подправить личное дело у парнишки, то и узнавать будет нечего. — Почему ты в него так вцепился? — недовольно спросил Иван. — Он же боец, откровенно говоря, никакой. — Боец — да, — согласился я, не став спорить с очевидным. — Зато профессиональный щипач и домушник. Такой войдет в толпу твоих разряженных вельмож и какую интересную записулечку выудит, а то и мобильный телефон с компроматиком. Или наоборот — подложит туда, где ничего не было, но очень нужно, чтобы оно там появилось. Лубянка, скажем честно, она же только поломать способна да в каменный мешок посадить. А тебе, Твое Высочество, по жизни очень и очень понадобится проворачивать делишки серой морали. Корона обяжет. Цесаревич недовольно дернул щекой. — И все-таки это будет отвратительный скандал, если его судимость всплывет, — упрямо повторил наследник трона. — С этим не спорю, — легко согласился я. — Но только если всплывет. — А как не всплыть-то? — чуть повысив голос, возмутился цесаревич. — Их же проверять будет служба безопасности отца, а там хоть и не болтают, да такое шило не утаишь! — Иван, ну ты чего как маленький? — раздраженно спросил я. — Дай ценное указание, пусть подотрут в документах. — Чем? — растерялся наследник трона. — Ластиком! — рявкнул я. — Одолжить? Иван с минуту смотрел на меня оторопело, а потом покачал головой. — Ты иногда так легко балансируешь на грани закона, что мне неспокойно, — признался наследник престола. — Я балансирую в твоих интересах, — пожал плечами в ответ, вернувшись к наблюдению за бойцами в клетке. — И потом, я ведь уже говорил — серая мораль, корона… — Да понял я, понял… Ладно, — наконец сломался Иван. — Но для начала я хочу на каждого из них глянуть лично. — В бою? — живо заинтересовался я. — Нет, пообщаться, — ответил цесаревич. — Понять, что за человек. Нет ли среди них мерзавцев. У меня чуть-чуть не сорвалось с языка ехидное замечание «А это ты как определяешь?». Еле удержал в себе! Несколько дней спустя, Александр Мирный Наше творческое сотрудничество решено было начать с сования пальцев в розетку. Проще говоря — Его Высочество изъявил желание пообщаться с левой молодежью. — А почему их нельзя вызвать в Кремль? — в сотый раз докапывался я до Ивана. — Это будет демонстрация силы. А я бы хотел поговорить с ними по душам, — спокойно ответил цесаревич. — А если они воспримут твой широкий жест как слабость? — уточнил я. — Князь Голицын обещал мне, что совсем уж отмороженных придурков не будет. Закрытое мероприятие, только для своих, — произнес Иван. — Мне это не нравится, — честно заявил я. — Не забивай себе голову политикой, Алекс, — посоветовал цесаревич. — Ты все равно этого не любишь. Просто мне нужно съездить на вражескую территорию и хотелось бы иметь хотя бы одного верного товарища при себе. Хотелось пошутить, что я захвачу с собой попкорн и буду наблюдать, как шакалы пытаются укусить медвежонка, но не стал — обидится еще. Иван хотел проявить влияние на левую молодежь, пообщаться там с ними, поискать разум, чтобы к нему воззвать. Я сильно сомневался, что из этого выйдет толк, но иногда важна сама попытка, а не ее результат. Договорились, что Его Высочество в сопровождении своих телохранителей и моего потешного отдела прикатит к Голицыну с максимальной помпой. Прикатить было просто — я собирал отряд в клубе, оттуда мы садились на ведомственные машины и присоединялись к кортежу цесаревича. Меня, правда, Иван попросил пересесть в свой внедорожник. — Если мероприятие удастся, поедем кутить, — решительно заявил наследник престола. — К актрисам в нумера? — усмехнулся я. — Можно и к актрисам, — важно кивнул цесаревич. — Но есть у меня опасение, что Василиса попробует откусить мне голову за совращение ее жениха. Я коротко посмеялся. Да, невеста у меня была вроде бы спокойная и тихая. Но стоило задеть ее личные интересы, как эта милашка превращалась в дикого хищника. Небольшого, правда, но очень коварного. — А что ты считаешь критерием успеха этого мероприятия? — поинтересовался я. — Ну, — не слишком уверенным тоном протянул цесаревич, — для первой встречи будет достаточно, если никто из них не напросится на плаху. — Учитывая, что там будет Меншиков, который с недавних пор держит их всех в ежовых рукавицах, — хмыкнул я. — Но какие низкие у тебя требования! — Увы, — развел руками Иван, — наше поколение самое проблемное в агитационной работе. Слишком сытое детство не позволяет им оценить, какие качественные рывки делала страна последние несколько десятков лет. — Революция всегда делается руками молодых, — вздохнул я. — Нет, знаешь, я не думаю, что там оголтелые демократы, — возразил цесаревич. — Они же не хотят ущемлений собственных прав. Они хотят ущемить мои. Ну и отца, понятное дело. — Дурная затея, — резюмировал я, но Иван лишь отмахнулся: — За попытку нам по пальцу отрубать не будут, вот и все требования. Так-то оно так, но ехать в рассадник оппозиции… Иван либо дурной, либо очень тонко чувствующий политик. А учитывая юный возраст цесаревича, стоило смириться и готовиться к незапланированным приключениям. Глава 7 Москва, ресторан «Ивушки», Александр Мирный Ресторан «Ивушки», принадлежащий князьям Голицыным, располагался в самом сердце столицы, занимал два этажа и был прям максимально понтовым заведением. Круче, думаю, было бы только если закатить пивнушку у цесаревича, но, подозреваю, папенька был бы против. Князь отдал на откуп наследнику организацию мероприятия, и тот расстарался. Я же задал давно мучавший меня вопрос цесаревичу: — Скажи, Твое Высочество, — заговорил я, — а как же персонаж такой сомнительной верности, хоть и князь, оказался в посольстве у потенциального противника? Наследник престола хмыкнул: — Ну вот Меншиков — он по какую сторону баррикад? — задал Иван наводящий вопрос. — Старший или младший? — уточнил я. — Младший.