- Ленка, что ты копаешься так долго? Я на работу опаздываю, дети в школу, а завтраком даже и не пахнет, - бурчал Миша у дверей в ванную комнату. - А вырядилась чего так, как на свадьбу? Восьмое марта? Кто же его в Америке справляет, тоже мне, нашла праздник. Мы здесь уже 20 лет живём, а ты всё старыми мерками…Тебе что, мало Дня Матери и Святого Валентина? Ты же знаешь, что я этот праздник не признаю. И вообще, почему я должен сегодня отвозить детей, когда тебе в офис только к двум часам? Маму поздравить? А я думаю, с чего это у нас в вазе такой роскошный букет цветов появился... А кто заберёт девчонок из школы? Таня? Ты, надеюсь, договорилась? Что значит, в семь вечера у них празднуем? Борька и твоя Таня такие же чокнутые, как и ты. А кто готовит? Ну, ладно, женский день, так женский день. Я постараюсь не опаздывать, хоть у меня проект горит. Лена, приодетая, похорошевшая, на каблучках и с косметикой на лице с самого утра действительно выглядела необычно, по-праздничному. На Мишины слова она уже давно не обращала внимания, побурчит и перестанет, но отец он хороший, да и муж вообще-то неплохой, хоть педант и зануда, но зато верный и надёжный. И, конечно, любит её, только не умеет это показывать. Сонечке сегодня пришлось то же самое объяснять. Она как с утра заладила: « Мам, а тебя папа больше не любит? Он тебе цветы не подарил, а ты нам с Машей рассказывала, что всем женщинам, которых любят, в этот праздник дарят цветочки». Вот и оправдывайся потом за папу перед десятилетней дочкой. Машенька тоже как-то странно ухмыльнулась, хоть и знает, что всё у мамы с папой хорошо. Подростковый возраст, всё берут под сомнение, ничего не поделаешь… Цветы получить от мужа в женский день не самое главное, хотя и обидно, конечно… Вот Борька, конечно, совсем другой…романтик… Таню осыпает цветами чуть ли не каждый день, не только в праздники, а она принимает это как должное, не ценит его по-настоящему. Да, Лена знала, что по-настоящему важно в семейной жизни. Кому как не ей знать, когда в семье что-то не так, ведь к ней в офис так часто приходят несчастные пары на грани разрыва. У всех свои истории, а по сути одинаковые… Как же редко ей удавалось кому-то по-настоящему помочь. Жаль их всех… И всё-таки жизнь замечательная - чудные девочки растут, любимая работа и хорошие друзья. Как интересно всё же у них сложилось. С Таней они случайно познакомились на конференции психотерапевтов восемь лет назад. Лена как раз в это время искала напарницу в свой офис разделить расходы. В первый момент от интересной блондинки со стальными глазами, сидящей рядом, так и повеяло холодом. Но вскоре они разговорились, и от первой неприязни не осталось и следа. Оказалось, что Таня тоже из Питера, что живут они рядом, что у неё с Борей двое мальчишек того же возраста, что и её с Мишей дочки. И с тех пор они - не разлей вода. Снимают один офис, Таня с утра, а Лена после полудня. Дети дружат и ходят в одну школу, все праздники встречают вместе. И что удивительно, мужья тоже понравились друг другу. Оба технари и им всегда есть о чём поговорить. Так что всё сложилось – лучше не придумаешь. Ну, а о лучшей подруге и мечтать не приходится. У Тани характер, конечно, не сахар, любит поучать и властвовать, но дружбу ценит… Сегодня Лена пришла на работу специально на полчаса раньше, чтоб успеть повидаться с подругой. Таня уже закончила последнюю сессию, но всё ещё сидела за столом, на котором стояла огромная корзина с белыми розами. «Борька? - спросила Лена. - Везучая ты, Таня, от моего в жизни не дождёшься. Всё, что услышала с утра: «Это какой ещё такой праздник?» - Представь себе, что не он, русская клиентка притащила. Борька мне ещё с утра стишок, цветочки и подарочек преподнёс. Я тебе вечером покажу. Давай быстренько обсудим меню на ужин. Ленка, ты до которого часа сегодня занята? В магазин успеешь? О детях не беспокойся. Они будут у меня. Вечером выпьем за нас, за баб. Ты, кстати, сегодня очень хороша. Я же тебе говорила, краситься надо, и каблуки носить, это ещё никому не мешало. А цветы я в офисе оставлю. Так всё-таки праздничней. Ты сама их забери, когда будешь уходить. Лена достала папку своей клиентки, назначенной на два часа. «Надо успеть подготовиться, сложный случай», - подумала Лена, но никак не могла сосредоточиться. Ей мешали цветы, которые занимали полстола. Лена начала переносить корзину с пятью дюжинами роз, чтоб переставить её на журнальный столик, когда из неё нечаянно выпал листок, адресованный Татьяне. На нём было написано: «Я никогда не признавал этого праздника до того, как в моей жизни появилась ты, моя любимая, настоящая женщина. Мечтаю о том дне, когда я смогу открыто дарить тебе цветы каждый день в нашей новой жизни. Твой Миша». 2. «Это же надо быть таким кретином? Перестарался ты, Мишенька! Прислать цветы в их общий офис, да ещё с признанием «любимой женщине, жду не дождусь, твой Миша», - рассуждала про себя Таня, вытащив из корзины роз любовное послание. - Сколько раз говорила, посылай сообщения электронной почтой, специально для этого новый адрес открыла, который Борька не знает. А нахрапистый какой, как будто между ними уже всё решено. Думает, что с ней можно как с Ленкой, безвольной и податливой, что прикажет, то и будет исполнено. Нет, пора с этим экспериментом заканчивать. Я ведь своего добилась, вон, у ножек моих валяется, цветочки носит…» Смешно, но всё началось именно с цветочков. Мужики около года назад вдруг разоткровенничались в соседней комнате. «Боря, ты всё же невыносимый романтик», - вещал Миша. «Цветочки, подарочки… Стихи своёй бабе сочиняешь… Меня Ленка уже носом тычет в ваши цветочки, почему, мол, я не такой… Я понимаю, что любишь… Так и я к своей нормально... Но баловать незачем. Их в строгости держать надо, тогда на голову не сядут. Твоя Танька слишком уж своенравная, ей слово - она тебе два в ответ. У меня она бы по струночке ходила без всяких цветочков». Для Тани это было как вызов. «Ну, поглядим, как долго ты продержишься, властитель», - сказала она себе, намечая план действий. К тому же ей давно уже приелась эта однообразная и скучная жизнь: работа, дети, излишне романтичный муж, обеды семьями и такая занудно-правильная подружка Ленка. Дальше всё было делом техники. Таню вполне устраивало, что раз в неделю можно было перепихнуться в хорошем отеле… Любовником Миша оказался неплохим… Никаких угрызений совести она не испытывала, когда в тот же вечер они собрались вчетвером за бутылкой вина поболтать. Просто было забавно наблюдать за этими двумя. Неужели они не видят, как у неё искрятся глаза и как по-особому Миша на неё поглядывает? Ей казалось, что от них пахло сексом за версту, а эти олухи… И всё было хорошо и спокойно до тех пор, пока Миша вдруг не заладил: «Мы с тобой из одного теста, победители, знаем, что хотим от жизни, нам вместе надо быть…» А сейчас вот эту корзину роз с письмом притащил. И что она должна с этим всем делать? Борьку она всё равно не бросит, лучшего мужа не найти, до сих пор в глаза заглядывает. А с Мишкой они бы друг другу глаза выцарапали через неделю совместной жизни… «А что, если оставить это письмо, чтоб Ленка его нашла? Интересно увидеть, как она будет реагировать, когда дело коснется её, а не несчастненьких клиентов. Вечно она над ними кудахчет: «Ах, бедные, несчастные, им помочь надо, ведь они когда-то любили друг друга…» И вся из себя полна сострадания и понимания. Наверное, и глазки не красит, чтоб вместе с ними поплакать…. Сука… Половину клиентов к себе переманила... К этой «святой» полгорода в очереди стоит…Чем она лучше, чем я? Ну и поделом ей. За всё надо платить. А если Ленка письма в розах не найдёт, значит ещё не времечко. Тогда можно будет всем вместе выпить сегодня за женскую солидарность. Праздник всё же». 3. «Какие странные метаморфозы и всё это только от другого угла зрения», - удивлялась Лена, поворачивая корзину с розами то так, то этак, замечая, что алые бутоны стали похожи на змеиные раздвоенные язычки, которые могут ужалить. Уже ужалили. Лена инстинктивно отшатнулась, понимая, что жало - это символ предательства, о котором она сегодня узнала, и что страшнее этого уже ничего не будет… У неё непонятно откуда взялась сила, уверенность и детальный план, что необходимо сделать, причём сегодня. Она даже слезинки не проронила, некогда было. Лена успела позвонить своей следующей клиентке и попросила не приезжать. Никак не могла Лена именно сегодня выслушивать жалобы этой несчастной стареющей женщины на мужа, который уже лет пять, как живёт на два дома, и ни он, ни она не могут решиться разрубить этот гордиев узел… Сегодня она бы ей крикнула: «Выбирайтесь поскорее из этого болота!» Но навязывать клиентке своё мнение и кардинальные меры она не имеет права – закон и этика профессии. Лена спешила. Ей надо было успеть сделать всё за остаток дня. Она нашла и внимательно просмотрела договор на аренду офисного помещения и с удивлением обнаружила, что главным съемщиком является она, Лена, и может в письменном виде предупредить свою напарницу о расторжении их совместного договора, дав ей недельный срок. Составив официальный документ, Лена приложила к нему счёт на солидную сумму Таниной задолженности за четыре месяца, успела сбегать на почту и отправить заказные с уведомлением письма Тане на домашний адрес, адвокату и менеджеру здания. Вернувшись в офис, Лена ещё раз охнула над роскошным румянцем роз взяла записочку и размножила её на ксероксе пять дюжин раз. Она совершенно замаялась и исколола пальцы, пока не прицепила каждую из них, свёрнутую в трубочку, к стеблям цветов так, чтобы они оказались как можно ближе к бутонам. Лена ещё раз глянула на букет. Розы от контраста с белой бумагой, заалели ещё больше - в этот раз от стыда. Перед тем как сесть в машину, Лена сделала ещё два звонка - один маме, а второй в туристическое агентство. Свой чемодан она собрала быстро. Пока ехала домой повторяла про себя «написать записку Мише, взять деньги, купальник, джинсы, паспорт, косметику, босоножки на каблуках и платье, самое любимое платье, которое она так редко одевала в последнее время». Берегла к случаю. Вот вам и случай… Ничего, у неё будет целая неделя разобраться… Записка мужу была краткой: «Миша, у тебя есть ровно одна неделя выехать из дома навсегда, надеюсь, с разделом имущества мы обойдемся без адвокатов, девочек разрешу видеть в любой момент, детей травмировать не дам! Эту неделю они будут жить у мамы. Лена». Подъехав к Таниному дому, она позвонила на Борин мобильник и попросила его вывести к ней дочек. «Ты извини, но я не смогу сегодня с вами встречать женский праздник, Боренька, планы поменялись, а эту корзину с розами не забудь передать Тане, она её на работе забыла, и с праздником не забудь от меня её ещё раз поздравить», - пробормотала она наскоро придуманную фразу. «Мама, а почему мы к бабушке едем? Это же не бабушкин день, это всех нас, девчонок день, ты сама нам так объясняла», - ныла Сонечка в машине. «Мама, ты что, поссорилась с папой? Навсегда?» - настойчиво требовала ответа Машенька, когда Лена сказала им, что они поживут у бабушки недолго. «Что сказать девочкам? Как им объяснить? Где вся моя учёная подготовка? Это я другим могу давать советы, как жить… А сама? Вот и у девочек её не будет больше нормального детства. Девочки из разбитого дома», - перевела Лена дословно фразу с английского на русский. Разбитый дом, разбитое корыто, разбитую вазу не склеишь… Заезженные штампы жужжали в голове, напоминая, что всё это уже было… с кем-то… но не с ней… Мама много вопросов не задавала, её материнской интуиции объяснения были не нужны. Уложив девочек в постель, они сели на кухоньке выпить чаю. Ленка уткнулась ей в плечо и разрыдалась: «Не любит он меня, мамочка, не любит». А мама в ответ поглаживала её по голове, как в далёком детстве и приговаривала: «Леночка, осилим всё вместе, не бойся. Женщине без любви жить никак нельзя, никак нельзя, никак…» Ночью Леночке приснился сон, в котором Миша, похожий, как две капли воды, на художника Нико Пиросмани, расстилал на площади длинную красную ковровую дорожку, а Алла Пугачёва, выйдя на балкон в одной ночной рубашке надрывно пела Миллион миллион миллион алых роз… «Мишка, не жмоться, нужен целый миллион роз, чтоб тебе поверили», - подбадривала его Лена во сне. Мишка посмотрел на неё и неожиданно подмигнул: «Я же не грузин, Ленка, у меня на миллион бабок не хватит, а потом всё это давно не настоящее, песня - плагиат, Пугачёва - плагиат, вся эта запись - подделка». «А любовь? Любовь настоящая»? - пыталась добиться своего Лена. «Ну ты, Ленка, даёшь! У Пиросмани может и была, а так уже давно ничего настоящего нет, одни подделки, игрушки для взрослых». Утром, по дороге в аэропорт Лена думала о том, что никогда не сумеет сказать правду ни маме, ни клиентам, ни девочкам. Пусть живут с надеждой, что любовь есть или будет, и никакая это не фантазия и не подделка. А вдруг кому-то повезёт? *** Прошло пять лет. Леночка выжила - не первая, да и не последняя, все выживают. Сама растит дочек, часто забегает к маме, по возможности избегает женского общества. Сменила специальность - стала неплохим компьютерщиком. Каждый год в день 8-го марта у неё начинается астматическое удушье, которое на следующий день проходит. Говорит, что это у неё аллергическая реакция на розы, особенно на алые, хоть и не пахнут они вовсе, а если и пахнут, то так же, как и все остальные - фальшивой любовью. ДЕНЬ БЛАГОДАРЕНИЯ - Что я натворила, что я наделала, - лёжа на койке, тихо причитала Оля. Ей хотелось выть, кричать, звать на помощь, но ей надо было молчать. Она сама загнала себя в западню, в которой не место для нормального человека. За неделю с лишним Ольга сильно изменилась, никак не могла смириться с правилами, по которым ей пришлось жить. В ту минуту, когда ты попадал в это заведение, у тебя отбирали стыд вместе с одеждой, мысли вместе с кровоточащей душой, связь с внешним миром вместе с телефоном. Никому не было дела до твоей наготы и срама - двери в палату, душ и туалет были всегда открыты. Справить нужду или даже натянуть на себя трусы и мерзкую, не по размеру салатного цвета пижаму, и то приходилось с оглядкой. Не удавалось Оле и выспаться. Несколько раз в день, в любое время суток в её комнате появлялся кто-то из медперсонала и фальшиво-заботливым голосом справлялся о её самочувствии. Все её ответы записывались в «дело» и докладывались врачу. Ночью частенько к ней забредал больной из соседней палаты. Он был явно не в себе, плакал, уверял, что кто-то хочет его убить, и выговаривал все свои страхи Оле, так как никто больше не желал его слушать. Каждый день в полдень всех, кроме буйных и лежачих, выводили из палат и собирали в общей комнате. Часовое общение под присмотром психолога и медсестёр поощрялось, добавляло плюс в «деле», поэтому Оля старалась не показывать никаких эмоций во время собраний, где всё напоминало игры в детском саду. По её мнению, всего несколько человек были адекватны, видимо попали сюда случайно и ненадолго. Большинство больных находились здесь не первый год и, по заключению врачей, были безнадежны. Оля боялась, что ещё немного, и она станет такая же, как они: с печатью безысходности на лице, с пустыми глазами и невнятным бормотанием вместо речи. К этому идёт - у неё от всех этих лекарств уже память отшибло, и соображать стало тяжелее. - Насоветовали, доброжелатели, - расстраивалась Оля. - И где они все сейчас? Ведь никто даже не позвонил, не пришёл... Ей теперь самой надо выпутываться из этой истории. Всё идет совсем не по плану. На носу первое число, а её до сих пор не выпускают. К тому же через два дня праздник - День Благодарения…Она повторила вслух «День Благодарения» и ещё больше расстроилась. Никакого чувства благодарности она уже давно не испытывала. Не предполагала Ольга, что всё так получится. Как она была счастлива, когда выиграла грин-карту, благословляла судьбу, случай и Америку. Друзья завидовали её везению. Кое-кто, правда, предупреждал, что тяжело ей придётся в Америке, мол, слышали они разные истории. «Ты, Ольга, смотри, за своих держись. Это тебе не Россия, там каждый за себя, слышали мы про этих америкашек», - наставляли другие. Перед отъездом Ольга заручилась адресом каких-то знакомых её родни, и загадала: «Всё у меня сложится, как надо. Выучу язык, найду работу, жить буду как человек, всё же лучше, чем здесь. Я работы никакой не боюсь, устроюсь - смогу детям помогать, кто знает, может, и замуж выйду». Олин оптимизм улетучился в первый же день. Из аэропорта она долго добиралась до Энсино - одного из городов большого Лос-Анджелеса. Новые знакомые долго изучали сопроводительное письмо, оставили ночевать, но посоветовали поселиться в Западном Голливуде, где живёт много русских. «Деточка, - сказала Оле элегантно одетая дама неопределённого возраста. - Как же это ты без языка и специальности приехала? Ты на что рассчитывала? Хорошо, если тебя на уборку наймут. Нет, мне не надо, ко мне мексиканка ходит. 20 лет уже ездит сюда, я ей даже ключи от дома оставляю. Так что езжай в Пламмер Парк, может, кто подскажет, гляди и повезёт тебе». Через несколько недель Оля уже работала. Поселилась она в квартире ещё с двумя русскими молодыми девчонками, чтобы меньше платить. Втроём они ходили убирать дома. По вечерам девчонки убегали на свидания, а Оля ездила на курсы английского языка в местный колледж. Ей очень хотелось завести знакомство и дружбу с американцами, но ей не везло. Молчаливые автобусные попутчики ехали усталые с работы - не до разговоров. Соседи по дому при встрече улыбались, но давали понять, что лясы точить им некогда. Прохожих на улице встретишь, вежливо подскажут, какой автобус взять, и по своим делам. «Верно у нас говорили про американцев, все они искусственные со своими приклеенными улыбочками, каждый за себя», - сделала вывод Оля. С тех пор она старалась быть от всех подальше. Даже с соседями больше не заговаривала, улыбнётся в ответ на приветствие и нырнёт поскорее в своё одиночество. Невезуха накатила неожиданно. Сначала Ольга себе спину сорвала, так что про уборки и речи быть не могло. Потом девчонки съехали, и ей теперь самой всю квартплату тянуть надо было. Только она нашла бабушку русскую, чтобы за ней ухаживать, как та вскоре умерла. Оля уже три месяца как без работы, найти ничего не может, а за квартиру платить надо. Две недели назад от менеджера дома пришло официальное письмо, что если до первого числа Ольга не заплатит, она подлежит выселению. А куда ей уходить, когда у неё ни семьи, ни друзей, кто бы выручил хоть на время. Ольга этого менеджера всего пару раз видела, сытый такой, довольный жизнью, не всегда даже и на звонки отвечает. Такому не объяснишь, не попросишь отсрочки. Не поймёт. У таких, как он, проблем не бывает.