– Афера! Действительно, с таким предложением я бы вас уже выгнал, если бы не Кэт. – Ну, на этот случай у меня есть рекомендательные письма, от которых вы не сможете отмахнуться. – Где они? – У меня инструкции. Показать их только в крайнем случае. – Я не могу с вами разговаривать, не зная, кто за вами стоит. – В схеме четыре стороны. Руководство компании и люди из министерства вооружений и боеприпасов, люди из управления военной экономики ОКБ[98], люди из службы тыла группы армий «Север» и 16-й армии. И вы. – Я ещё не дал своего согласия. И вы не назвали никаких имён. И каким боком Вы в этом деле? – Вы сможете познакомиться с участниками только после завершения проекта. А я после ранения временно числюсь в Венском отделе управления военной экономики, а парни из службы тыла 16-й армии мои камрады. – Почему бы мне не позвать за гестапо или Абвером? – Поверьте, с этой стороны проект тоже подстрахован. Но дело не в этом. Рейхсбанк уже перечислил компании оплату за локомотивы. Цена вопроса 20 миллионов рейхсмарок. Делятся они на четыре стороны равными частями. Миллион наличными я готов передать вам сразу, как только вы отдадите приказ на перегон паровозов. Ещё миллион – сразу, как последний из них покинет пределы рейхскомиссариата. Остальные три миллиона наличными или чеками рейхсбанка вы получите тогда, когда все новые и старые локомотивы вернутся в округ и вы подпишете с компанией акт приёмки. – И Пауль, порывшись в ранце, вытащил и продемонстрировал банковскую бандероль с десятью пачками тысячных купюр. – Однако. Резкий переход к финансовой составляющей аферы несколько смутил генерального комиссара. И чтобы сразу не соглашаться, он начал пытать Пауля по деталям проекта. Ещё через час вопросы у Дрехслера иссякли, и он дал своё согласие на участие в проекте. Пауль удалился к себе в комнаты, а дядя Отто озадачил адъютанта и секретаря вызовом чиновников, которые и должны были непосредственно организовать перегон паровозов. В апартаментах Пауля ждал сюрприз. Кэти поднялась из кресла навстречу вошедшему гауптманну. На ней был длинный пушистый халат. – Ну наконец-то, Пауль. Надеюсь, дядя хорошо тебя отблагодарил за моё спасение? – И, не дожидаясь ответа, шагнула к Паулю. Халат распахнулся: – Я тоже хочу тебя отблагодарить. Благодарность длилась долго и была прервана через пару часов осторожным стуком в дверь. Служанка сообщила, что герр Дрехслер ждёт герра Босса у себя в кабинете. Когда Пауль пришёл в кабинет, Дрехслер передал ему свеженапечатанные копии приказов и распоряжений, обеспечивающих отправку локомотивов в Псков. По каким-то причинам отправлять только локомотивы не получалось. Поэтому вместе с ними отправлялось ещё около тысячи вагонов и платформ. Но это на проект никак не влияло. Первые паровозы уйдут уже сегодняшней ночью, последний – послезавтра до полудня. Пауль передал Дрехслеру первый миллион, быстро исчезнувший в сейфе генерального комиссара. Выпили по рюмашке французского коньяка за успех проекта и победу немецкого оружия. Настроенный оптимистично Дрехслер предложил Паулю экскурсию по кабакам и борделям. Но Пауль его остановил: – Ещё один вопрос, герр генеральный комиссар. – Что ещё? – насторожился тот. – Вы не хотите удвоить сумму? – Пауль, не добивай меня. Я и так весь на нервах. – И всё же? – Ну что там у тебя ещё? – Ещё пять миллионов в течение пары-тройки дней. Дрехслер тяпнул ещё стопарик коньяка и махнул рукой: – Излагай. – Вы, наверное, знаете, что в рейх начались серьёзные поставки нефти из Турции? И скоро у нас не будет дефицита топлива. – И это очень хорошо, дорогой Пауль. – Я тоже так считаю. Но вот какая проблема. На складах одной фирмы скопилось около ста тысяч тонн синтетического топлива. И если его сейчас не отгрузить, то через месяц оно будет никому не нужно. И фирма понесёт огромные убытки. – При чём здесь я? Насколько я знаю, склады в округе заполнены, все заявки округа по топливу выполнены. – А если эти склады разбомбят русские или диверсия партизан? – Если… Но ведь ещё не разбомбили. Или ты предлагаешь… – Фирма готова поставить сто тысяч тонн топлива в рейхскомиссариат в течение трёх-пяти дней после получения заявки железнодорожным и морским транспортом. – Но заявки не будет. Как мы обоснуем Рейхсбанку закупку сверхнормативного топлива? – У вас появится потребность в нём. – Но как? Обсуждение этого «как» затянулось до полуночи. В конце концов генеральный комиссар уложил в сейф еще две бандероли по миллиону каждая и был обнадёжен ещё тремя миллионами сразу после того, как у него появится законный повод требовать дополнительных поставок топлива. Переговоры закончились вызовом адъютанта, которому была поставлена задача с завтрашнего утра обеспечить всё, что прикажет герр гауптманн. 17 января 1943 года. Англия, Южный Лондон, Брикстон. Стройный симпатичный мужчина лет сорока пяти и миловидная женщина лет тридцати вышли на улицу из ворот тюрьмы НМ Prison Brixton. Огляделись и направились к «Роллс-Ройсу», из которого им навстречу вышел элегантный, подтянутый шестидесятилетний джентльмен. – Папа, папа, – вскрикнула женщина и бросилась к встречающему. – Диана, дорогая, – пробормотал мужчина, обнимая дочь. – Спасибо, сэр Девид, если бы не вы… Вы не представляете, что нам пришлось пережить, – произнёс подошедший спутник Дианы. – Не только я, сэр Освальд. Не только я. Времена изменились. – Мы чего-то не знаем? – Некоторые люди пересмотрели свои взгляды, а некоторые скоро будут вынуждены уйти. Так что, дорогой Освальд, у тебя есть пара недель на восстановление, я снял для вас, дорогие мои, особняк в Бате[99], надо подлечить твои больные ноги. Через две недели они тебе нужны будут здоровыми. Думаю, тебе придётся весьма много побегать[100]. 17–18 января 1943 года. Калининская область, деревня Березай. Ещё затемно прилетел на полевой аэродром штаба Северо-Западного фронта. Впереди напряжённая штабная работа. На аэродроме меня встретил Цанава. Вместе с ним на «эмке» доехали до штаба. Там он меня провёл в кабинет командующего. Из-за стола нам навстречу встаёт генерал-майор Васильев[101]. Мой хороший знакомый, без содействия которого не было бы ростовско-крымского рейда. Вид у генерала откровенно замученный. – Прошу любить и жаловать, Леонид Ильич, новый начальник оперативного управления фронта, ВРИО командующего фронтом – генерал-майор Васильев, – произносит Цанава. Гад такой, пока ехали, ни словом не обмолвился, кто теперь фронтом командует. Принимаю строевую стойку. – Командир 9-й Отдельной Гвардейской танковой бригады Резерва ВГК генерал-майор Брежнев прибыл для согласования действий. – И я рад тебя видеть, Леонид Ильич. Ещё пара минут на приветственные хохмы. Затем Александр Филиппович кратко ввёл меня в курс событий в зоне ответственности Северо-Западного, Волховского и Ленинградского фронтов, так как эти события непосредственно влияли и на предстоящую операцию. Пять дней назад началась операция «Малая Искра». Ленинградский фронт под командованием генерал-лейтенанта Говорова уже взял штурмом Шлиссельбург и подошёл к Синявину. Волховский фронт под командованием генерала армии Мерецкова топчется на месте, только в некоторых местах продвинувшись на километр-полтора. По идее, в моей истории уже завтра блокада Ленинграда должна была быть прорвана. Но сейчас, похоже, до этого ещё несколько дней. Немцы довольно неплохо обороняются, пользуясь пассивностью Мерецкова. Ставка ВГК, похоже, этим не очень расстраивается и не пинает Мерецкова, поскольку рассматривает «Малую Искру» как отвлекающий манёвр. Одновременно с началом «Большой Искры» планируется захлопнуть Демянский котёл. На фронт уже прибыла экспериментальная партия ракет объёмного взрыва для БМ-13[102]. Их планируется массированно применить в момент начала «Большой Искры» для разрушения немецких укреплений у основания Демянского плацдарма и на берегах озера Ильмень. Кроме того, ГРУ запланировала ряд операций по дезорганизации железнодорожного движения в тылах группы армий «Север» и ряд диверсий на складах боеприпасов и топливных складах. Конкретики по этим операциям Васильев, конечно, не рассказал, но намекнул, что мои ростовские дилетантские суждения пришлись ко двору. Это было, ещё когда Васильев прилетел ко мне в Ростов с проверкой, и по итогам разведвыхода группы Зиберта я задвинул Александру Филипповичу – кадровому разведчику – лекцию про использование в разведке слабых мест противника. Суть того словоизлияния была такова. Мы воспринимаем Третий рейх как единый монолит. А это далеко не так. Несмотря на то что Гитлер декларирует, что рейх является социальным или даже социалистическим государством, реальность такова – рейх остаётся капиталистическим государством, хотя и с сильным государственным сектором экономики. А суть капиталиста такова, что при ослаблении контроля со стороны государства он при первой же возможности на первое место будет ставить свои интересы, наплевав на государственные. Собственно, в самой Германии контроль госвласти почти абсолютен, но на оккупированных территориях с точки зрения власти – дикое поле. Существует военная и гражданская оккупационные администрации, которые постоянно друг с другом собачатся, коллаборационистские структуры, партизаны. Любые недочёты администрации всегда можно спихнуть на бесправных местных или на злых бандитов. Вывоз трофеев в рейх сопряжён с трудностями контроля первичного учёта ценностей. Транспортировка грузов из рейха на оккупированные территории и в действующую армию, и в обратную сторону сопряжена с риском гибели при диверсиях. Всё это создаёт благодатную почву для хищений и коррупции. Это не говоря про то, что производство и поставка для нужд фронта любых товаров приносит хорошие прибыли соответствующим компаниям, которые при ослаблении контроля с радостью начнут заниматься приписками. Конечно, есть идейные нацики, которые служат за идею, но на оккупированных территориях только в различных властных и хозяйственных структурах задействованы сотни тысяч, если не миллионы людей. И наверняка довольно существенное число из них не кристально честные люди. За год-полтора оккупации уже должны были сложиться банды и группировки, основной своей целью ставящие собственное обогащение и на полную использующие возможности, предоставляемые условиями неустоявшейся власти и неизбежной неразберихой военного времени. И как итог – такие группы надо искать, выходить с ними на связь под видом аналогичных структур и использовать их втёмную в наших целях. Васильев тогда похмыкал, покивал и обещал подумать. Я же, вспомнив историю Павленко и его фальшивый стройбат[103], предложил проверить мои выкладки на практике, попробовать создать у нас в тылу липовую воинскую часть. Если сразу «липовость» части не раскроется, то можно будет попробовать что-то подобное создать и у немцев. И, видимо, что-то в этом направлении уже начали делать. И Павленко в строку пошёл. – Лаврентий Фомич, это ведь мне Леонид идею с поддельной в/ч подкинул, – изрекает Васильев. – Да ладно, – удивляется Цанава. – Ей-богу, он надоумил. – А что, что-то получилось? – говорю. – Понимаешь, Леонид Ильич, решили мы попрактиковаться и сделать «фальшивую» воинскую часть. А попутно и осмотреться вокруг, может, кто уже такое и сотворил. И что ты думаешь? Нашли. Здесь, под боком, в Калинине, уже был фальшивый стройбат. Мы аж охренели. С военкоматом они договорились – пополнение получали, со складов по липовым документам – оружие, продовольствие, стройматериалы. Что-то даже строили, деньги за это получали. Мы сначала думали – работа Абвера, но, судя по всему, – слишком умные и ушлые мошенники и дезертиры, – информирует Лаврентий Фомич и, закурив, продолжает: – Повезло сукам, так-то им расстрел светил, но они сейчас консультантами у Всеволода[104] числятся. Теперь вот в ГУГБ мозгуют, как нам опыт этих «строителей» в тылу у немцев применить. – Охренеть, – изливаю эмоции. – Ты это, Леонид, если ещё чего такого нафантазируешь – не стесняйся, излагай. Кое у кого уже даже мысль родилась – секретаря к тебе приставить, чтоб записывал всё, что говоришь. Уж больно часто мысли из-под тебя дельные выходят, – хвалит Васильев. – Не, – скромно отмахиваюсь, – из-под меня только дерьмо лезет. А вот если что ещё намыслю – поделюсь. – Ладно, отвлеклись мы, товарищи генералы, давайте дальше по предстоящему делу, – это уже Цанава.