Прибежавшая прислуга и охрана выковырили контуженых функционеров из-под обломков дверей, и потом долго блевали, увидев равномерно распределённый по объёму рыцарского зала фарш из высших чиновников рейхскомиссариата и рейха. 18–20 января 1943 года. Рига. Пропущенное. Когда Эрвин собрался уезжать из арсенала, адъютант Дрехслера догнал его и поинтересовался дальнейшими планами. – Герр гауптманн, разрешите вопрос. – Валяйте, Иоганн. – Когда я смогу освободиться? – С какой целью интересуетесь, лейтенант? – Видите ли, тут такое дело. Послезавтра в рейхскомиссариате Розенберг будет проводить совещание. А после него герр генеральный комиссар собирается пригласить всех участников к себе в особняк на дружеский ужин. А мне герр Дрехслер поручил подготовить подарок для рейхсляйтера. – Для Розенберга? – Да. У него неделю назад был день рождения, и вот рейхскомиссар и генеральные комиссары округов хотят его поздравить. Рыцарский зал завтра должны начать украшать под это дело. – Не переживайте, Иоганн. Сегодня можете отлучиться отсюда на пару часов, а завтра в обед я вас окончательно отпущу. Успеете решить вопрос? – Да, спасибо, герр гауптманн. Отправив лейтенанта красить фугасы, Эрвин вернулся к начальнику арсенала. – Герр майор, возникли дополнительные задачи. Необходимо к 19:00 изготовить ещё один фугас. Ничего сложного. Три килограмма взрывчатки с детонатором и часовым взрывателем, упакованные в сумку, что-то вроде подсумка автоматчика. Только надо подумать про звукоизоляцию. Чтобы не было слышно, как идут часы. – Не переживайте, у нас есть взрыватели не больше наручных часов, и ходят так же. – И всё же. Дело очень ответственное. – Хорошо. Упакуем взрыватель в войлок. В жандармерии Эрвин одолжился у комбата маршевым ранцем, почти таким же, как его собственный. После чего не сразу поехал в особняк герра Дрехслера, а сначала заскочил в порт и забрал подготовленный для него фугас. Убирая фугас в багажник машины, он сложил его в ранец, туда же сложил штык от советской саперной лопатки и килограмма три с половиной шариков, роликов и гаек, притыренных в ремонтных мастерских. Пронести комплект для изготовления МОНки[111] в особняк Дрехслера не составило труда. Никому даже в голову не пришло досматривать на входе личного гостя генерального комиссара. Под утро, когда Кэт угомонилась и наконец-то заснула, Эрвин потихонечку выскользнул из кровати и, прихватив ранец, удалился в рыцарский зал. Там он открыл один из застеклённых шкафов и вынул шикарный, сшитый из толстой буйволиной кожи ягдташ[112]. Как на заказ, ягдташ имел три отделения. В первом поместился штык от лопатки, во втором взрывчатка, а в третье Эрвин ссыпал гайки-подшипники. Минута на то, чтобы выставить время на взрывателе, – и можно возвращать практически не изменивший своих размеров ягдташ на место. Задание Эрвина не предусматривало личный террор в отношении нацистских функционеров, но вряд ли командование будет недовольно его инициативой. Когда Эрвин в первый раз после разговора с не в меру болтливым лейтенантом оказался в рыцарском зале, его внимание привлёк ягдташ, будто специально созданный для придумки полковника Брежнева. Ещё в Кизляре при подготовке к рейду на Ростов полковник несколько раз заходил на занятия бригадных разведчиков и давал дельные советы, среди них была принципиальная схема фугаса направленного действия с заранее заготовленными поражающими элементами. Вот и пришлась к случаю. 20 января 1943 года. Псков. Гитлер пока так и не назначил нового командующего группой армий «Север» взамен убывшего в Испанию Кюхлера. Временно исполнял обязанности командующего группы командующий 18-й армией генерал-полковник Георг Линдеман, передавший командование армией начальнику штаба армии генерал-майору Хансу Спету Правда, в узких кругах связистов и спецслужбистов уже ходили слухи, что, скорее всего, на группу поставят генерал-полковника Моделя из 9-й армии. Линдеман об этих слухах знал и готовился. К передаче дел готовился, но не оставлял надежду. У него появился шанс. Шанс отличиться. Шанс вернуть русским должок за их проделки на юге. Абвер раздобыл очень важную информацию. Накануне в Псков, где находился штаб группы армий и основные тыловые службы группы и 18-й армии, были вызваны на финальное совещание командующий 16-й армией генерал-полковник Буш, ИО командующего 18-й армией генерал-майор Спет и начальники оперативных отделов штабов армий. Обстановка на фронте, по оценке Линдемана, была напряжённой, но не печальной. Русские, по своему обыкновению, пытались наступать «в лоб», неся при этом большие потери. Вот-вот на южном берегу Ладоги должны были встретиться войска Говорова и Мерецкова. Вроде как начинается очередная попытка русских замкнуть окружение под Демянском. По сведениям, добытым Абвером, – русские готовят удар через озеро Ильмень, южнее Новгорода, с целями – окружение Новгорода и его захват с последующим прорывом к Нарве. Резервы 18-й и 16-й армий уже подтянуты на данные направления. Там организована сильная эшелонированная противотанковая оборона. По замыслу штаба группы армий, на первом этапе русского наступления сильного сопротивления ему не планируется, необходимо дать русским возможность переправить через озеро как можно больше войск, а потом ударом вдоль берегов озера поймать их в мешок. Ничего сложного. Не один раз уже исполнено. Жаль только, подвижных соединений в группе не осталось, отдано всё на юг и в центр Восточного фронта. Так что развить быстрое наступление после окружения ударной группировки русских вряд ли получится. Но всё же удар от Чудова и с Киришского плацдарма на Тихвин при удачном стечении обстоятельств, планируется. Благо, там всего-то 80 километров надо пройти. Хотя места там весьма труднопроходимые для техники. Но танков в группе и так почти нет. Наступать будет пехота. Дней за пять до Тихвина дойдёт. А вместо танков по обороне русских, если они смогут её организовать, отработают лётчики генерал-полковника Келлера[113]. И тогда не только Ленинград, но и Волховский фронт русских окажется в оперативном окружении, лишившись последней дороги для связи со страной, проходящей через Тихвин. А там, даст бог, и Фюрер, финская группа войск «Олонец» ударит от Лодейного Поля навстречу, окончательно окружая два фронта, Балтийский флот и Ладожскую флотилию красных. Заманчивая перспектива. За такое могут и жезл фельдмаршала дать. Но… но нет у группы подвижных соединений. И не подвижных не так чтобы очень много. Вся надежда на русских, что опять вляпаются, как мае прошлого года, под Харьковом. Надежда на это есть. Ведь что под Харьковом, что здесь и сейчас войсками красных командует маршал Тимошенко. Камрады из Абвера божатся, что действовать маршал будет так же, как и восемь месяцев назад. На вопрос: «Откуда такая уверенность?» – делают загадочный вид и намекают на суперагента. По данным Абвера, отвлекающие удары русских начнутся 21-го утром, а основной удар в ночь с 21-го на 22 января. По вопросу отражения удара уже всё порешали, всё подготовили. Сегодня ночью надо обсудить подготовку к контрнаступлению на Тихвин, и командующие разъедутся к своим войскам. Совещание началось в 19:0020 января, через два часа после захода солнца. Линдеман успел поприветствовать присутствующих и предложил всем подойти к расстеленной на столе карте. В этот момент за окном вспыхнуло солнце, пробившись своими лучами даже сквозь тяжёлые шторы светомаскировки. Ещё мгновение – и шторы сорваны, в зал летит рой осколков оконных стёкол. Ещё мгновение – и в зал врывается ураган спрессованного огня. У-2 командира 257-й бомбардировочной авиадивизии резерва ВГК подполковника Минаева[114] выполнил первое в мире боевое бомбометание боеприпаса объёмного взрыва по штабу группы армий «Север». Следом за ним ещё восемь У-2 скинули на расположение штаба по одной ОДАБ-500. Море огня – и куча шашлыка из арийского мяса. Штаб группы армий «Север» перестал существовать. Сохраниться смогли только некоторые тыловые службы, располагавшиеся отдельно. 20–21 января 1943 года. Дно. Закат. Младший лейтенант Апенькин посмотрел на часы. 17:05. Пора распаковывать радиостанцию. Радиостанция в группе – немецкая и с хитринкой. К ней прилагался магнитофон. У группы было несколько задач. Для выполнения первой никакого специального сигнала-команды не требовалось. Группа, разделившись на четыре части, заняла позиции на трассах подхода бомбардировщиков к четырём объектам 16-й армии. В 19:50 должны быть зажжены костры. Три огня в линию указывали направление на цель. Группа костров слева от линии – расстояние до цели в километрах. Самолёты, пройдя над кострами, должны были сразу связаться с авианаводчиком, затаившимся в непосредственной близости от объекта. Первый самолёт сбрасывает ОДАБ. Пауза. Авианаводчик даёт корректировку, и остальные восемь самолётов кидают бомбы, ориентируясь на первый взрыв. Вроде бы проще некуда. Если не считать, что авианаводчики на свои позиции уползли почти двое суток тому назад. Если оставить за скобками зиму со снегом и морозом и занятую врагом территорию с плотной сетью патрулей, то действительно просто. В назначенное время костры зажжены. Время тянется ужасно медленно. Пять минут прошло. Десять. Пятнадцать. Солярка в жестяных банках, изображавшая костры, начала выгорать. Два бойца уже были готовы бежать подливать горючую жидкость, как уши разведчиков уловили слабое стрекотание авиамоторов. Через несколько секунд над сигнальным полем медленно и бесшумно проплыли девять теней, уже заглушивших свои двигатели. Бойцы сразу кинулись тушить горящие банки. Затем бегом к опушке леса. Там стоят уже готовые к залпу две установки БМ-1 Зк, чуть поодаль от них ракеты для второго и третьего залпов. Направляющие смотрят в ту же сторону, куда улетели ночные бомбардировщики. Разведчики вглядываются в ночное небо за лесом. И вот там, за лесом, вспышка освещает низкие облака. Секунд через двадцать приходит звук взрыва. К этому времени над местом расположения штаба 16-й армии немцев вспышки идут одна за другой. Апенькин встречается взглядом с артиллеристом. Всё готово. – Огонь! С направляющих одна за другой срываются шестнадцать ракет. Бойцы кидаются перезаряжать установки. Перекрывают все нормативы. Через две минуты новый залп. Ещё две минуты – залп. Почти полсотни 132-миллиметровых ракет вслед за восьмью ОДАБ-500 накрывают немецкий штаб. Разведчикам видны и слышны взрывы и в других местах. Это их товарищи отработали по узлу связи, аэродрому и казармам батальона охраны штаба армии. Младший лейтенант даёт отмашку связисту. Тот отправляет в эфир условный сигнал. Через несколько секунд сообщает командиру, что ответ получен. – Заводи шарманку. Радист щёлкает тумблерами, и радиостанция выдает в эфир довольно объёмную телеграмму немецким шифром[115]. Минута ожидания. Приходит ответ на немецком. Ещё одна задача выполнена. Русская радиостанция от имени уничтоженного узла связи штаба 16-й армии отдала приказ 30-й пехотной дивизии 10-го армейского корпуса вермахта, оборонявшей юго-западный берег озера Ильмень. Теперь последняя задача. Факультативная. Бойцы рассаживаются на освободившиеся от груза сани и рысью к точке встречи, чтобы объединиться с ещё одной частью группы и пройтись по руинам штаба армии. Вторая половина группы должна пробежаться по развалинам узла связи. Авось кого-нибудь или что-нибудь интересное удастся подобрать. Бойцы группы одеты в зимнюю егерскую форму, в суматохе сойдут за своих. В четыре утра 21 января группа наконец-то собралась в полном составе на западной окраине города. Потерь не было. Только трое легко раненных. Загрузились в пару трофейных грузовиков и рванули по ночной дороге в сторону Порхова. Там надлежало встретиться с подразделениями 9-й ОГТБр. 20–21 января 1943 года. Оз. Ильмень – Шимск – Сольцы – Порхов – Псков. После заката колонны бригады начали помаленьку выдвигаться на лёд озера. Я с Хайретдиновым прогуливался от КШМки штаба к машине бригадных связистов. Изредка, а может, частенько нервно курили. Сейчас работают другие. Наше время ещё не пришло. Из радийной машины высовывается начальник связи. – Сигнал «Грибы», прошёл. Ага. Ночные бомбардировщики взлетели. Гуляем, курим. – «Корзина-1» Отбомбились по штабу группы армий «Север». – «Корзина-2» Нет больше штаба у 16-й армии. – «Корзина-3, 13» Уничтожен штаб 18-й армии и 10-го армейского корпуса. – «Осёл». Это достиг штаба 30-й дивизии фальшивый приказ. Затем были ещё восемь «корзин». Лётчики отчитывались об уничтожении немецких дивизионных штабов и других серьёзных объектов. На каждый объект шла эскадрилья ночных бомбардировщиков, несущих по одной ОДАБ-500. У всех объектов бомбёжки их встречали на земле авианаводчики наших РДГ Везде после бомбёжки следовал удар на добивание из конных «катюш». Последним был уничтожен штаб 30-й пехотной дивизии. Команду на удар по нему лётчикам дали только после того, как связисты доложили, что штаб дивизии продублировал приказ, пришедший из «16-й армии» своим полкам. – «Олень». Началась артподготовка в Рамушевском коридоре[116]. – «Лось». Ага, сам слышу. Началась артподготовка в районе Рубельского залива. Всё, теперь и нам пора. Даю команду на выдвижение и бегу занимать своё место в КШМке. Бригада приходит в движение. Первым по обозначенному сапёрами проходу идёт танковый батальон под командой бригадного особиста. Тридцать танков. Сугубо немецкие Т-4. В немецком же раскрасе. За ним ещё тридцать немецких БТРов с пехотой. Передовая группа идет к устью реки Чёрная. Не доходя трёх километров до берега, группа поворачивает налево и идёт вдоль берега к устью реки Шелонь. Там их уже ждут. Немцы ждут. Приказ пришёл 6-му гренадёрскому полку, занимающему оборону на берегу Ильменя у впадения в него речки Шелонь. Приказ встретить и пропустить через свои порядки кампфгруппу[117] «Уфер» 23-й пехотной дивизии. 30-й артиллерийский полк вместе с приданным ему дивизионом 66-го артполка и 30-й противотанковый самоходно-артиллерийский дивизион должны ждать кампфгруппу «Уфер» в тылу 6-го гренадёрского и входят в состав кампфгруппы. Нагло. Очень нагло. Но у немцев железная бюрократия. Приказали – выполнят. Откуда в 23-й пехотной дивизии батальон танков взялся? Хрен его знает. Репу почешут, но глупых вопросов задавать не будут. Передовой батальон подходит к устью Шелони. В воздух летит «светофор» – зелёная, жёлтая и красная ракеты. Немцы отвечают в обратном порядке. Опознались. Танки, рыча, выползают на берег. Из головного выбирается офицер, оглядывается. К нему спешит командир полка. Приветствуют друг друга. Танкист извещает пехотинца, что через полчаса сюда подойдут ещё двадцать танков и столько же БТРов. Сигналы опознавания те же. – Да, герр майор. Мне из штаба дивизии передали приказ, что пройдут две группы. – Вы в курсе, что происходит?