— Ладно, это здесь. О’кей. Ага, этого не будет в компьютере, а будет в старомодной бумажной папке, то есть вон там. Знаете, несколько лет назад собирались перевести все старые бумажные документы в электронную форму. Но потом они вдруг — я имею в виду правительство, наверное, не знаю какое, местное или в Вашингтоне… Так или иначе, вероятно, какой-то придурок из Конгресса решил сэкономить, и на нас не стало хватать бюджета, так что… Не переставая тараторить, Триш помчалась в заднюю часть комнаты и принялась водить пальцем по ящикам картотеки, монотонно проговаривая даты и вкрапляя случайные комментарии о компьютерах, картотеке, зиме, своем муже. Этого хаотичного шума было так много, что Делгадо отключился и не прислушивался к ее словам, пока поток ее речи внезапно не прекратился. — Ха! — произнесла она и, взглянув на него, нахмурилась. — Папка должна быть прямо здесь, но… Делгадо прошел через комнату к открытому ящику картотеки, пока Триш придерживала пальцем желтовато-зеленую карточку. — Прямо здесь, — уверенно сказала она. — Точно, папка должна быть здесь, судя по дате и… — Вы уверены? — спросил Делгадо. — О-о, абсолютно уверена, у меня нет ни малейшего сомнения. Она должна быть здесь, и видите, вот пустой файл, из которого она исчезла. Следовательно, она здесь была, а теперь ее нет, и это должно означать… Но Делгадо не стал слушать, что это должно означать. Он вышел из помещения, не дожидаясь, пока Триш закончит фразу. Он уже понял, что это значит. Райли Вулф побывал здесь первым. Разумеется, подумал Делгадо. Естественно, он заметал следы. Невозможно было узнать, когда это было — двадцать лет назад или вчера. Для человека со способностями Райли пробраться в эту комнату и выйти из нее — просто детская игра. Он мог прийти днем в одном из своих маскарадных костюмов. С той же легкостью, как мог ночью проходить мимо охраны. Не имеет значения, как он это сделал. И Делгадо не сомневался в том, кто это сделал. И хотя Делгадо был несколько разочарован, но, подходя к машине, он уже знал свой следующий шаг. Уотертаун по-прежнему небольшой город, а двадцать лет назад был и того меньше. Это намного упрощало поиски. Несколько мгновений с телефоном и «Гуглом», и он получил адрес. Проехав на юг около мили, Делгадо остановился у старшей школы Уотертауна. Это была единственная старшая школа в городе, не считая католической. Делгадо решил рискнуть и начать с государственной школы. Его нагрудный знак помог ему очень быстро попасть в кабинет директора, где за столом с табличкой «ДЖЕЙН КРОНК, директор» сидела встревоженная женщина в брючном костюме. При его появлении она встала и протянула ему руку. — Если вы по поводу одного из наших учеников, мне придется иметь дело с кучей бумаг от судьи, — вместо приветствия сказала она. Пожав ей руку, Делгадо сел. — Это бывший ученик, — уточнил он. — Прошло двадцать лет. — Не имея привычки проявлять инициативу, он замялся, но добавил: — Я собираю биографические сведения. Миз Кронк постояла еще немного, наблюдая за ним, потом хмыкнула и села на свое место. — Полагаю, это что-то другое. — Она откинулась на спинку кресла. — Хорошо… Что вы можете рассказать мне, мистер… Я должна называть вас «агент»? У нас тут нечасто бывают федеральные агенты, и я не знаю протокола. — Спецагент Фрэнк Делгадо. Можете называть меня Фрэнком. Она вскользь улыбнулась ему деловитой улыбкой: — Хорошо, Фрэнк. Что вы можете рассказать мне об этом бывшем ученике? — Мало что, — ответил он. — Я надеялся, у вас в штате есть преподаватель, работавший в то время. — Двадцать лет назад? Полагаю, у нас три таких преподавателя, — сказала она, загибая пальцы левой руки. — Мистер Дойч, учитель по прикладному искусству, работает здесь двадцать семь лет. Миз Каприно, примерно тот же стаж, наверное, двадцать восемь. Она преподает английский. И мистер Бердичевски работает у нас тридцать четыре года. — Она подняла бровь. — Сначала учитель труда, пожалуйста, — сказал Делгадо, потом на миг задумался, решив, что Райли прогуливал английский при любой возможности. — Какой предмет у Бердичевски? — Алгебра, — ответила миз Кронк. — И он ведет шахматный клуб. Делгадо кивнул: — Потом поговорю с ним. Миз Кронк склонила голову набок: — Никакого интереса к учительнице английского? — Если понадобится, — ответил Делгадо. — Хорошо. Конференц-зал дальше по коридору. Можете им воспользоваться. — Она повернулась, чтобы показать дорогу. — Я скажу Эбби, чтобы пригласила их по очереди. — Задержавшись у двери, директор повернулась к нему лицом. — Хотите кофе? — спросила она не совсем уверенно. — Да. Благодарю вас, — отозвался Делгадо. Кофе оказался довольно скверным, но Делгадо было наплевать. Он сидел за столом в конференц-зале, прихлебывая кофе, когда Эбби, ассистентка миз Кронк, привела первого учителя, мистера Дойча. Это был дородный мужчина с коротко подстриженными волосами и обширной татуировкой на предплечье. При беглом взгляде Делгадо успел разглядеть орла, глобус и якорь эмблемы Корпуса морской пехоты. Пока Делгадо задавал вопросы, Дойч сидел напротив практически навытяжку. Обдумывая каждый вопрос по несколько секунд, он неторопливо отвечал. Но Делгадо узнал только, что Дойч отслужил два срока в корпусе. Он никогда не слышал о парне по имени Райли Вулф и не помнил студентов, учившихся у него двадцать лет назад, за исключением одного мальчугана, которому отрезало палец ленточной пилой. Мистер Бердичевски тоже не помог. У Райли всегда были способности к планированию, и Делгадо подумал: есть шанс, что тот занимался шахматами. Но у Бердичевски не было полезных ответов. Возможно, у него ухудшилась память, и вообще, он выглядел более пожилым, чем Дойч. Сетка кровеносных сосудов на носу указывала на запойного пьяницу. В любом случае пользы от него не было никакой. Не питая особой надежды, из привычки к педантичности Делгадо попросил позвать третьего преподавателя, учительницу английского миз Каприно. Со спокойной грацией и уверенностью вошла приятная женщина лет пятидесяти, с ярко-рыжими волосами, села, улыбнулась ему и скрестила руки на столе перед собой. — Спасибо, что согласились поговорить со мной, миз Каприно, — начал Делгадо. Она наклонила голову: — Эбби сказала, вы спрашивали о каком-то бывшем ученике? Одном из моих учеников? — Не знаю, — ответил Делгадо. — Я не знаю даже его настоящего имени. — Неужели? — Миз Каприно посмотрела на Делгадо. — А его ненастоящее имя знаете? Делгадо чуть не улыбнулся. Ему нравилась эта женщина. — Он называет себя Райли Вулф. К его удивлению, миз Каприно откинула голову назад и расхохоталась громким хриплым смехом, от которого едва не затряслась мебель. Делгадо смотрел, как она смеется, проникаясь к ней все большей симпатией. Смех этот был настолько искренним и заразительным, что он почувствовал, как дергаются уголки его рта. — О господи! — наконец выговорила миз Каприно, вытирая слезу в уголке глаза. — Подумать только. — Тихо засмеявшись, она снова взяла себя в руки. — Я всегда знала, что из этого мальчика выйдет что-то особенное. — Так оно и вышло, — сказал Делгадо. — Ну надо же! Полагаю, это не имеет отношения к проверке биографических сведений для престижной государственной службы? — Не имеет, — ответил Делгадо. — Значит, вы его знали? — Да, знала. — Она продолжала улыбаться. — И мне он нравился, мистер Делгадо. Признаю, он не всегда был… но он умный парнишка, и он очень любил читать. Всегда просил меня порекомендовать ему новые книги, в том числе и весьма прогрессивных авторов. — Каприно подняла глаза и встретилась взглядом с Делгадо. — Знаете, мало кто из учеников старшей школы читает «В сторону Свана». — Не могу вообразить почему, — отозвался Делгадо. — Миз Каприно, можете назвать его имя, данное при рождении? Покачав головой, она печально улыбнулась: — Насколько я знала, как и все прочие здесь, Райли Вулф и есть его имя, данное при рождении. И он был здесь новым человеком. Но во всех официальных документах он был записан как Райли Вулф. Серьезно, зачем пятнадцатилетнему парню менять имя? И каким образом? Я хочу сказать, чтобы поступить в школу, ему пришлось бы подделывать все документы: выписки, свидетельство о рождении, социальную страховку. Пятнадцатилетнему парню? — Она улыбнулась. — Конечно, как я сказала, он действительно был не по годам развитый. Делгадо чуть подался вперед: — Вы говорите, он был здесь новым человеком? — Да, конечно, никто не видел его здесь прежде. И он не лез из кожи вон, чтобы завести друзей. — Вы знаете, где он жил до переезда сюда? — Нет, вряд ли я видела выписку, а он ничего не рассказывал. Но его документы, вероятно, были в порядке — вопросов никогда не возникало. И он действительно был очень хорошим учеником. Делгадо кивнул. Его не сильно удивило, что миз Каприно назвала его развитым не по годам. У того Райли Вулфа, которого он знал, не возникло бы никаких проблем, моральных или практических, с подделкой документов. Но Делгадо все же одолевали сомнения: был ли юный Райли настолько умелым, или ему помогали взрослые? — Он рассказывал что-нибудь о своей семейной жизни? — спросил Делгадо. — Не много. Он упоминал свою мать. Полагаю, он очень ее любил. — Большинство мальчиков любят своих матерей. Миз Каприно энергично мотнула головой: — Не в такой степени. Он был абсолютно ей предан. То, как он о ней говорил… Именно поэтому, как раз перед выпускным классом, он пришел повидаться со мной. Попрощаться, потому что предполагалось, что он будет заниматься у меня по углубленной программе… Делгадо нахмурился: — Что-то стряслось с его матерью? — Ее разбил паралич, — ответила миз Каприно. — Она не могла больше работать, даже во «Френдлис». Райли пришел ко мне сказать, что ему придется уйти из школы, чтобы ухаживать за ней. — Учительница печально улыбнулась. — И попросить последний список книг для чтения. — Вы виделись с ним снова? — Нет. — Она с грустным видом покачала головой. — Ни разу не видела его и не получала вестей. Я слышала, они вскоре после этого уехали. — Не дожидаясь вопроса Делгадо, она добавила: — Нет, я понятия не имею, куда они уехали. Насколько я знаю, никто в Уотертауне ничего не слышал. — Она вздохнула. — Мне бы хотелось… — Миз Каприно опустила глаза на свои руки, потом вдруг снова покачала головой и выпрямилась. — Во всяком случае, полагаю, он был очень близок со своей матерью. Даже до того, как ее разбил паралич. — У Райли была только мать? Ни отца, ни братьев или сестер? — Я ничего об этом не слышала. — Вы знаете, где они жили?