— Охренеть! — повторила она. — Им может понадобиться более подробное объяснение, — сухо заметил Тайлер. Катрина не слушала его. Она смотрела на стену напротив того места, где сидела. Почти всю стену занимал ее новый Раушенберг, несколько дней назад полученный от Ирэн Колдуэлл. Это была крупная инвестиция. А если это подделка? Катрина была сильно потрясена не только мыслью о деньгах, но и самой сутью. Подделки — от Ирэн Колдуэлл? — Как он узнал? — поинтересовалась она. После короткой паузы Тайлер произнес: — Мне жаль, но… — Черт побери, Тайлер! Элмор Фитч не отличит Ван Дейка от Вермеера! Откуда он узнал, что его картина — подделка? — О да, — бросил Тайлер. — Очевидно, он получил анонимную подсказку. Ему сообщили, что в нижнем левом углу этих поддельных картин скрыта газетная вырезка. С недавней датой. Катрина поднялась на ноги и, продолжая судорожно сжимать телефон, нетвердой походкой подошла к своему новому великолепному Раушенбергу. Смутно понимая, что Тайлер что-то говорит, она не слышала ни слова. Нагнувшись, она стала всматриваться в нижний левый угол картины. Через несколько мгновений она рассмотрела маленькую вырезку из «Нью-Йорк таймс». Дата отсылала к нескольким неделям тому назад. Ее Раушенберг был подделкой. Она пронзительно закричала, но за секунду до этого осознала, что Тайлер снова говорит, и заставила себя прислушаться. — …Сказал им, что ты поговоришь с ними в моем офисе, и они согласились, но хотят, чтобы это было сегодня. Очевидно, мистер Фитч намерен применить тактику выкручивания рук. Поэтому не могла бы ты заглянуть ко мне сегодня? Скажем, в три часа? Катрина вновь взглянула на картину и задрожала от злости. — Сука! — прошипела она. Если Ирэн Колдуэлл обманула ее, то нужно съездить в город и убедиться в том, что она за это заплатит. И более громко она сказала Тайлеру: — Три часа. Приеду. Когда Катрина приехала на встречу, гнев ее не успел улечься, но в то же время она радовалась возможности отомстить Ирэн за то, что считала настоящим преступлением — подделку произведений великого искусства. Но через две минуты беседы она поняла, что два копа с постными лицами не имеют понятия о Раушенберге. — Разве он не был комиком? Выступал пару лет назад в передаче «В субботу вечером»? — спросил один из них с каменным лицом. Другой коп смотрел на измятый клочок бумаги: — Джаспер Джонс. Это имя для вас что-нибудь значит? — Лично для меня — нет, — сказала она. — Правда, он великий художник. — Ах вот как, — с сомнением произнес коп. — Вы знаете Элмора Фитча? — спросил другой. — О господи! — не в силах подавить дрожь, воскликнула Катрина. — Мы как-то встречались. — Угу, мы тоже, — сказал коп, а его напарник покачал головой. — Он как-то в этом замешан? — спросила Катрина. — Мы думали, может быть, вы нам расскажете, — ответил коп. — Моя клиентка сказала вам, что едва знает мистера Фитча, — вмешался Тайлер. — Да? Простите, я не уловил, — произнес коп. — Вы можете рассказать о картинах, которые вам продала Ирэн Колдуэлл? — задал вопрос его напарник. — Они были застрахованы? — спросил первый коп. Катрина описала полотна, но полицейские постоянно ее прерывали, направляя в одну узкую область. Казалось, их волновало лишь то, сколько она заплатила, какова реальная стоимость полотен, почему она позволила Ирэн Колдуэлл обжулить ее и покроет ли страховка потери. Эта последняя область расширялась, и Катрина поняла, что копы хотят каким-то образом вовлечь в схему и ее тоже. Осознав это, Катрина глянула на Тайлера, который последние несколько минут сидел с недовольным видом. — Это ни к чему не приведет, — сказала она ему, и он кивнул. — Это все, джентльмены, — заявил Тайлер копам. Старший нахмурился: — Позже у нас могут возникнуть новые вопросы. — Сомневаюсь, — решительно произнес Тайлер. — Я уверен, что этим займется ФБР. Возможно, уже к вечеру. А если нет, пожалуйста, свяжитесь со мной, и я вновь организую встречу. — Он встал. — А теперь прошу извинить нас. Копы переглянулись, но поднялись и, бросив на них многозначительные взгляды, удалились. — Мне жаль, что так вышло, Катрина, — сказал Тайлер, когда копы ушли. — Знал бы я, что они попытаются приплести тебя… — Это нелепо! — вспылила Катрина. — Черт бы их побрал, ведь жертва здесь — это я! А они пытались связать меня с этим омерзительным Элмором Фитчем… — Да. Но вы оба богаты, а они копы. — Господи Исусе! — воскликнула Катрина. — Надеюсь, эта женщина будет гнить в тюрьме до самой смерти. — Ну, вероятно, не так долго, — заметил Тайлер. — Но какое-то время — да. Для Катрины это было слабое утешение. Вернувшись домой, она все еще не могла успокоиться. Она ведь доверяла Ирэн, и ей так нравилась эта картина, и — проклятье! — она оказалась подделкой! Катрина чувствовала, что ее оскорбили, нарушили ее права, даже надругались над ней. Она была настолько разгневана, что, лишь усевшись в своей наполовину законченной гостиной, осознала: помимо всего прочего ей необходимо найти нового дизайнера. — Ох черт! — вздохнула она. — Черт, черт, черт! Так она выражала досаду по поводу ситуации в целом. Ей придется всех обзванивать и доставать рекомендации у подруг, и каждая из них захочет узнать все подробности того, как, черт побери, такую подкованную в искусстве Катрину обжулили на несколько миллионов баксов. И еще неизвестно, будет ли какой-нибудь толк от кандидатур, рекомендованных друзьями. При нынешней ситуации она, возможно, столкнется с другими подделками произведений искусства. В последнее время они появляются повсюду! Катрине совсем не хотелось проходить через это. Но как этого избежать? Очевидно, несмотря на ее осведомленность в современном искусстве, она не в состоянии выявить подделку. Значит, ей нужен приличный дизайнер, на которого можно положиться и который знает современное искусство и может выявить подделку. И разумеется, Катрина вспомнила о человеке, подходившем ей по всем статьям. И то, что при мысли о нем у нее чуть замерла душа, ни о чем не говорило. Схватив сумку, она порылась в ней в поисках визитки, достала ее, положила на диван рядом с собой и принялась набирать номер. После четырех гудков послышался твердый мужской голос: — Рэндалл Миллер слушает. — Здравствуйте, Рэндалл. Это Катрина Хобсон. Мы встречались на том ужасном банкете. — Ну конечно! Как поживаете? Катрине показалось, он рад слышать ее голос, и ей было приятно. — Боюсь, меня бесят некоторые вещи. — Да, много всякого происходит вокруг, — отозвался он. — Черт, нет! Извините, одну минутку… Катрина услышала, как телефон Рэндалла с глухим стуком ударился о твердую поверхность, а затем в отдалении послышался его голос — он кого-то распекал. Через несколько мгновений он снова взял трубку. — Извините, — произнес он. — Это насчет поставки мексиканской плитки. И рабочие пытаются… — Он испустил долгий выдох. — Не важно, это мои проблемы. Как поживаете — о-о, я уже спрашивал, да? Катрина невольно рассмеялась: — Спрашивали. Но пожалуй, я прощу вас. В особенности если вы сможете закончить у меня новое оформление интерьеров. — Что? Но как насчет… а-а… у вас ведь работает Ирэн Колдуэлл? — Верно, — ответила Катрина, чувствуя новый приступ гнева. — Ирэн какое-то время будет занята изготовлением номерных знаков. — Изготовлением знаков… Вы хотите сказать, ее арестовали? Боже мой, за что? Катрина рассказала ему то, что знала, и Рэндалл, похоже, был глубоко шокирован. — Господи! Ирэн Колдуэлл подделывает произведения искусства? — Очевидно, да. Пожалуйста, Рэндалл, скажите, что поможете мне. У меня весь дом перевернут, негде даже присесть, и я могла бы воспользоваться вашей помощью. Прошу вас. Он медлил с ответом, и Катрина почувствовала, что у нее вспотели ладони. — Я… бы с удовольствием, — наконец проговорил Рэндалл. — Но проект, с которым я в настоящее время работаю… Черт, звонят по другому телефону. Можете минутку подождать? — Конечно, — ответила Катрина. Она ждала, покусывая нижнюю губу, прислушиваясь к глухим ударам своего сердца и спрашивая себя, почему этот косметический ремонт дома вдруг приобрел для нее такую значимость, и признаваясь себе, что дело не только в ее помощниках по ремонту. Наконец Рэндалл взял трубку.