Привет, Кэт. Буду дома около 5. Увидимся за завтраком. Майкл. Еще больше подстегивая ее ужас, часы неумолимо тикали. Теперь было 7:19. — Рэндалл, он может войти сюда в любую секунду! Господи, он уже дома! С полсекунды Рэндалл с открытым ртом в оцепенении смотрел на нее. Потом выскочил из постели и бросился к своей одежде, а секунду спустя Катрина сделала то же самое. Он оделся на удивление быстро, пока Катрина еще возилась со своей блузкой. Конечно, женская одежда обычно требует больше времени на одевание. Рэндалл между тем успел уже надеть ботинки и вскочил на ноги. — Пожалуй, я пойду. Я мог бы… — Замявшись, он как-то странно посмотрел на нее — то ли умоляюще, то ли испуганно. — Катрина, а что, если он… обидит тебя? — Тогда я, на хрен, убью его! — вспылила она. — Но он… Я имею в виду, может, мне стоило бы остаться и… — Иди! — Она натянула блузку через голову. — Я позабочусь о Майкле, если он посмеет… Иди, Рэндалл. Позже позвоню тебе. Если будет это «позже». Ее голова появилась в вороте блузки в тот самый момент, когда он, кивнув, поспешил к двери. Натягивая носки, она слышала его торопливые шаги по лестнице. Один носок зацепился за ноготь большого пальца. Она дернула за него — сломала ноготь и разорвала носок, который в сердцах отбросила в сторону. Несмотря на свои храбрые слова о том, что «позаботится о муже», Катрина была на грани паники. Она не боялась физической расправы, во всяком случае со стороны Майкла. Но на нее накатило неодолимое чувство вины из-за этого адюльтера. Что скажут родные? Ее старший брат Эрик отличался весьма старомодными взглядами на брак и честь семьи. Катрина пыталась успокоиться, напоминая себе, что Майкл по приезде домой обычно отправляется прямо в свой кабинет. Кабинет имел звуконепроницаемые стены, и при закрытой двери ее муж не услышал бы даже взрыва бомбы в коридоре. «Так что расслабься, Катрина, — говорила она себе. — Пока все хорошо…» А потом… Голоса. Один из них голос Майкла. — О господи! Нет… — Катрина оцепенела, силясь услышать разговор. Рэндалл говорил нерешительно, а Майкл отвечал. По звучанию их голосов она догадалась, что они находятся в коридоре с высоким потолком рядом с кабинетом Майкла, но слов она не различала. Рэндалл снова заговорил, как бы оправдываясь, а Майкл прервал его и завопил: — Убирайтесь! Вон отсюда! Через минуту хлопнула входная дверь. Загудела система охраны, сигнализируя о том, что ее включили. Должно быть, Майкл это сделал. Только Катрина и ее муж знали код. А потом тишина. Катрина сидела не двигаясь, пока не почувствовала вкус крови. Она прикусила нижнюю губу. Разжав зубы, она продолжала сидеть, почти уверенная, что вот-вот в комнату ворвется Майкл с обличениями. И что она ему скажет? Да, она виновата. Она переспала с Рэндаллом — и ей это очень понравилось! Она получила такое удовольствие, какого никогда не испытывала с Майклом. И она снова это сделает! Катрина вновь до боли прикусила губу. Пожалуй, глупо говорить Майклу такие вещи. Что бы ни сказал Майкл, ей надо сохранять хладнокровие. Однако это оказалось намного труднее, чем на словах, поскольку она понятия не имела, что он скажет. Она даже не была уверена, любит ли он ее, если судить по его отношению к ней. Так что, возможно, он даже не станет сердиться. Будет ли он холодным и отстраненным? Но он всегда холодный и отстраненный! Вот почему она хотела — и нуждалась — в том, что дал ей Рэндалл. Значит, не холодность, не гнев — тогда что? Чем дольше она ждала, тем больше росла неопределенность, пока наконец до нее не дошло, что это и есть ответ Майкла. Он проигнорирует ее. Будет ждать, пока она не сделает первый шаг, не приползет к нему, дрожащая и пристыженная. Таким образом он вынудит ее прийти к нему, покорно каяться и умолять о прощении. Дополнительная порция унижения… Ну уж нет! Она не сделает ничего подобного. Ее вполне устраивает сидеть здесь, ничего не предпринимая. Пусть Майкл варится в своих эмоциях, если они у него вообще есть, а ей и здесь хорошо. Скрестив руки на груди, Катрина продолжала сидеть на краю кровати, думая: «А пошел ты, Майкл! Попробуй добраться до меня». Но он не приходил. Чем дольше она ждала, тем больше слабела ее решимость. В конце концов Катрине стало невмоготу сидеть на месте. Она вскочила на ноги, но потом задумалась. Что она собирается делать? Прерывисто вздохнув, она сжала и разжала кулаки, в нерешительности остановившись. Может быть, стоит спуститься в гараж, сесть в машину, уехать в Манхэттен и подождать… но чего подождать? К чему бы это ни привело, не лучше ли ей сразу покончить с этим? Если Майкл потребует развода — отлично, он его получит, черт побери! Она вполне может разорвать этот брак, даже не оглядываясь назад. Ей не нужен ни он, ни его деньги, ни его громадный дом. Она самодостаточная личность, наделенная массой собственных ресурсов как эмоциональных, так и финансовых. Ну а Майкл — что он может ей сделать? Обругать? Глубоко вдохнув, Катрина расправила плечи и вышла из спальни, а потом спустилась по лестнице. Коридор первого этажа был пуст. Фактически весь дом казался пустым. Может быть, Майкл в гневе поехал на квартиру, которую держал в центре города? У Катрины затеплилась искорка надежды, которую она тут же отмела как постыдную. Она не боится и намерена сейчас же встретиться с ним лицом к лицу и покончить с этим. Чтобы не сомневаться, она заглянула за угол и посмотрела в сторону входной двери. На вешалке висело пальто Майкла — значит он еще здесь, в доме. Почти наверняка он в кабинете, куда обычно приходил, вернувшись домой. В ней вспыхнул гнев. Похоже, он поведет себя так, как всегда? Не очень-то его волнует, что обнаружил в собственном доме незнакомого мужчину наедине со своей женой — в семь часов утра! Это вывело ее из себя. Громко топая, Катрина подошла к кабинету, готовая обрушить на Майкла все свое негодование и презрение. Дверь кабинета была закрыта. Катрина повернула ручку — не заперто. Она толкнула дверь и заглянула внутрь. У мужа был красивый кабинет. Майкл обладал превосходным вкусом, хотя в чем-то старомодным и несомненно мужским. Это была одна из тех черт, которая поначалу привлекала Катрину. Он окружал себя красивыми вещами, антикварными предметами, напоминавшими ей о деде. И хотя остальная часть дома была ультрасовременной — много стекла и металла, — кабинет Майкла отражал его истинные вкусы. Классические мужские атрибуты — кожа и темное дерево без оглядки на стоимость. В центре комнаты стоял письменный стол-бюро из старого темного дерева с выдвижной крышкой. На полу лежал красивый персидский ковер XVII века. Монитор и клавиатура компьютера сдвинулись куда-то в сторону, и, уронив голову на стол, в кресле сидел Майкл, — вероятно, он спал. Катрина на миг страшно удивилась: как он мог вот так уснуть? Она слышала, как он кричал на Рэндалла. Неужели ему действительно на все наплевать? На нее опять накатил гнев. Она сделала шаг вперед, полная решимости перейти в наступление. — Черт побери, Майкл! — начала она и замолчала, когда до нее дошел смысл увиденного. — Майкл?.. — произнесла она громким шепотом, но это уже не имело значения. Катрина ясно уверилась в том, что Майкл не услышит ее, как бы громко она ни звала его. Глава 17 Полиция приехала довольно быстро. В квартале, где жила Катрина, обычно так и бывало. Копы — законченные реалисты, они знают, как устроен мир. Медленное реагирование и небрежное обслуживание могут вывести из себя богатых ребят. Разозлишь богатого чувака, и придется искать новую работу. А Катрина и Майкл Хобсон были очень, очень богаты. Так что, хотя большинство копов не стали бы особо стараться показать богачам свое рвение в исполнении законов, все же пусть они так думают. На вызов Катрины по номеру 911 ответили очень быстро. Первыми на место преступления прибыли патрульные, двое полицейских в форме, общий стаж которых составлял свыше тридцати лет. Приехав, они быстро осмотрели тело Майкла, удостоверившись, что он мертв, и приступили к работе. Существовала устоявшаяся процедура расследования убийств, и оба полицейских хорошо ее знали. Хоффнер, старший из двоих, деликатно увел Катрину на кухню. Там он вежливо попросил ее угостить его кофе. За годы работы он усвоил, что, если дать человеку определенное задание, он успокаивается, а кофе помогает налаживать контакты, заставляя свидетеля говорить более свободно. Он обнаружил также, что аромат кофе обычно маскирует все неприятные запахи, имеющие место при убийстве. А запахи бывают почти всегда. Так что если хочешь, чтобы твой свидетель немного успокоился и разумно отвечал на вопросы, то хорошо, если он не станет думать: «О боже, эта вонь от кишок Герберта!» Итак, Хоффнер попросил кофе, и Катрина засуетилась с кофейником. Пока Катрина хлопотала, он задал пару простых вопросов, запоминая ее ответы и делая собственные наблюдения: волосы свидетельницы всклокочены, одежда в некотором беспорядке — вероятно, только что встала с постели. Свидетельница кажется весьма возбужденной, но без истерики и так далее. Напарник Хоффнера Бирд был на семь лет моложе, и ему досталась более «грязная» работа. Он немедленно огородил зону вокруг места преступления — кабинета Майкла — и начал тщательный досмотр по периметру здания. К тому времени как он закончил и вернулся в дом, прибыли детективы. Полицейский Бирд привел двоих детективов в кабинет Майкла, объяснив им, что жена жертвы обнаружила тело около двадцати минут назад и до их приезда никто не заходил в кабинет. Затем он занял позицию у двери кабинета, а детективы, надев латексные перчатки, вошли в комнату. У двери они остановились и оглядели помещение. — Красивый кабинет, — заметил детектив Мелник, более молодой. Его седовласый напарник Сандерс лишь кивнул и опустился на одно колено прямо за дверью, рассматривая потертости на полу. Мелник сделал два шага в сторону тела и резко остановился. Довольно долго он простоял, не зная, что сказать. Мелник собирался когда-нибудь стать руководителем и с этой целью поступил в муниципальный колледж. А в тот момент ему хотелось сказать что-то по-настоящему убедительное, что доказывало бы хорошую оценку, полученную им по курсу психологии, но у него вырвалось только: — Твою мать! Взглянув на Мелника, Сандерс поднял бровь. — Блевать хочется? — спросил он чуть насмешливо. — Первый трупешник? Мелник покачал головой. — Посмотри-ка, — кивнул он в сторону жертвы. — Ты не поверишь. Тяжело вздохнув, Сандерс поднялся на ноги. Он взглянул на труп, не ожидая увидеть ничего сверхъестественного. Но то, что он увидел, потрясло даже его. После первого беглого взгляда он увидел лишь рукоятку ножа, торчащую из спины жертвы. Но это был не обычный нож. Похоже, рукоять была искусно вырезана из слоновой кости. И любящая умелая рука вырезала ее в форме пениса, в тот момент торчащего вертикально вверх. Вид этой рукояти заставил даже Сандерса недоуменно хмыкнуть. Чтобы скрыть свою реакцию, он пробурчал: — Угу. Ничего себе. — Рукоять, — произнес Мелник. — Рукоять ножа! — Ага. Похоже на хер, — кивнул Сандерс с непроницаемым лицом. Мелник, несмотря на свои возвышенные амбиции, попробовал изобразить прожженного копа: — Вроде маловат, не думаешь? Сандерс даже не взглянул на него. — Ты у нас эксперт по херам. Смутившись, Мелник обошел напарника и склонился над телом рядом с тем местом, куда вонзился нож. — Слоновая кость. Разве сейчас это не противозаконно? — Хочешь написать на него докладную? — Сандерс слегка подтолкнул локтем напарника. — Множественные ножевые ранения. Мелник нахмурился: — Непохоже, чтобы он сильно сопротивлялся. — Мм… Вероятно, один из первых ударов оказался удачным, — сказал Сандерс. — Перерезал спинной нерв.