У Катрины снова перехватило дыхание. Она вглядывалась в следователей, силясь сфокусировать зрение, но по временам все расплывалось у нее перед глазами, и стена комнаты куда-то кренилась. Когда наконец Катрина перевела дух, она на миг закрыла глаза, пытаясь успокоиться. Но, открыв глаза, она увидела, что ничего не изменилось. Она по-прежнему находилась в комнате для допросов, и двое детективов по-прежнему смотрели на нее с легким интересом. Она еще раз глубоко вдохнула. — Мне нужен мой адвокат, — заявила она. Глава 18 За годы службы в полиции сержант Фрейли повидал практически все — много всякого за долгие годы. Сейчас, за семнадцать месяцев до обязательного выхода на пенсию, его утомляла бо́льшая часть того, что он видел. В особенности когда у него разыгрывался ишиас, что определенно происходило в данный момент. И его кислотный рефлюкс. Он с трудом терпел все это, и у него не было настроения заниматься всякой чепухой. Разумеется, поскольку он в тот день находился в участке, ему пришлось это делать. У него было какое-то странное предчувствие. А потому он не закатил глаза, увидев стоящего за стойкой перед ним молодого человека. И, научившись за долгие годы службы в полиции подавлять эмоции, он не произнес ни одного гневного, грубого слова, просившегося на язык. Но он наверняка выдал своим видом эти мысли, издав при этом многострадальный вздох. — Повторите еще раз… сэр. Молодой человек с усилием сглотнул и стал переминаться с ноги на ногу. Но при этом выставил вперед подбородок и повторил только что сказанные слова: — Я хочу покаяться. — Вы хотите покаяться, — устало произнес сержант Фрейли. — И, не найдя священника, пришли ко мне? — Нет, я… Это убийство, — пробормотал парень. — Я убил Майкла Хобсона. Фрейли было известно о преступлении и о том, что жертвой стал Хобсон. Богатый чувак. В новостях было полно сообщений на эту тему. Всякий раз после таких происшествий появляются какие-то психи с признаниями. Настоящие убийцы никогда не приходят с признаниями. Эти чокнутые пытаются привлечь к себе внимание, с ними всегда что-то не так. Может быть, мама не кормила их грудью или в школе их не научили самоуважению. Во всяком случае, после всякого громкого убийства появляются один-два психа с признаниями. На этом парне был хороший костюм, он казался опрятным и приличным — не был похож на чокнутого, но кто в наше время похож? Всем им с детства внушают, что они особенные, что у них свои права, но ни фига не говорят об ответственности и тому подобном, и в конечном счете сержанту стало казаться, что все они с приветом, каждый в своем роде. — Вы убили Майкла Хобсона, — произнес он ровным голосом, в котором чувствовалась скрытая энергия. — Вы уверены, что это был он? Молодой парень вздрогнул, но стоял на своем: — Абсолютно. Сержант Фрейли на миг прикрыл глаза. Он фактически не молился, так как не был религиозным человеком. Но он все-таки попросил о помощи, если только кто-то его слушал. Конечно, никто не слушал. Открыв глаза, он не почувствовал себя сильнее, и ничего не изменилось. Парень продолжал стоять, нервно переминаясь с ноги на ногу. И даже тогда жилы доброго сержанта не наполнились нежданной силой. Сержант Фрейли очень хорошо понимал, что Хобсона убила его жена. Улики были неопровержимые, и детективы не сомневались, что это она. Так что парень определенно душевнобольной. — Ладно, гражданин, — сложив руки на стойке перед собой, сказал он. — А зачем вы убили Майкла Хобсона? — Я… я спал с его женой, — ответил парень. — Он… он рано вернулся домой, и я… гм… убил его. Эти слова привлекли внимание сержанта Фрейли. Он знал, что следователи разыскивали какого-то мужчину, который был в постели с вдовой, когда все произошло. Фрейли взглянул на парня чуть более внимательно — мог ли он ублажать женушку? Выглядел он неплохо. И костюм действительно хороший. Это обычно говорит о некоторых доходах, но не гарантирует, что парень в здравом уме. Но это возможно. Возможно, этот парень замешан. Но в любом случае детективы захотят с ним побеседовать. Если он говорит правду, то они нашли преступника. Если же он чокнутый, то это их проблема. Так или иначе, сержант Фрейли с ним развяжется. Фрейли повернулся налево, но скосил глаза на парня и позвал: — Бендер? К нему сразу подошел молодой чернокожий круглолицый коп: — Сержант? Фрейли кивнул в сторону молодого мужчины: — Отведи этого парня вниз в помещение для допросов. — Само собой. Гм… Вы хотите, чтобы я надел на него наручники? Фрейли покачал головой: — Нет. Мы не предъявляем ему обвинения. Но обыщи его и не спускай с него глаз, пока детективы не придут сюда, о’кей? — Слушаюсь, сержант, — кивнул Бендер, взял парня за локоть и подтолкнул в сторону коридора. — Пойдемте со мной, сэр. — И он увел молодого мужчину. Фрейли смотрел, как они уходят, но потом его отвлекло громкое урчание в собственном животе. Он поднял глаза к настенным часам. Время подходило к ланчу — китайская или мексиканская еда? В животе снова заурчало, и он ощутил изжогу. «Китайская, — подумал он, с сожалением потирая живот. — Определенно китайская, но не сычуаньская». * * * Рэндалл тихо сидел в небольшой комнате за потертым, исцарапанным столом. Он с кривой ухмылкой заметил зеркало, занимающее всю дальнюю стену. Вероятно, он должен был подумать, что оно там на случай, если ему захочется поправить прическу перед допросом. Наверняка любой житель Америки видел достаточное количество телепередач и фильмов, чтобы понять, что это одностороннее зеркало, позволяющее следователю незаметно наблюдать за подозреваемым. Но в ожидании следователей Рэндаллу нечего было делать, поэтому он смотрел на свое отражение в зеркале, пытаясь представить себе, кто с другой стороны может наблюдать за ним. Если за ним просто наблюдают, то зачем? Посмотреть, смягчит ли его долгое ожидание? Для чего? Он уже заранее признался сержанту. Рэндалл нервно задвигался, барабаня пальцами по столу и потирая лицо. Если они действительно за ним наблюдают, то увидят, как он нервничает. Придает ли это ему вид виновного или невиновного? Сложив руки на столе, он попытался успокоиться, но это продолжалось меньше минуты, и он снова суетливо задвигался. Поднявшись со стула, он сделал шаг к двери, остановился, потом повернулся и провел ладонью по макушке. Он побрил голову вчера, но уже выросли совсем короткие волоски. «Интересно, где Катрина?» — подумал он. Он не сомневался, что с ней обращаются хорошо, несмотря на то что она арестована за убийство. Но вероятно, она очень огорчена. Рэндалл взглянул через плечо на дверь. Дверь не открывалась. Он вновь посмотрел на большое зеркало, почесал бороду, а потом снова сел. Взглянул на наручные часы: он сидит здесь почти полчаса. Еще несколько минут Рэндалл беспокойно елозил на стуле, затем опять встал, рывками покружив по комнате и задержавшись у двери. Сел и беспокойно забарабанил пальцами по столу. Глубоко вдохнул, попытавшись успокоиться. Это тоже не помогло. Через несколько минут дверь наконец открылась. Вошел мужик с лицом, напоминающим старую бейсбольную перчатку, прихлебывая из кружки с отбитыми краями, которую он держал в левой руке. Кружка была почти такая же потрепанная, как и держащий ее мужчина. Он остановился в дверном проеме и, не мигая, внимательно рассматривал Рэндалла. — Рэндалл Миллер? — спокойно спросил он. — Да. Это я, — ответил Рэндалл. Кивнув, мужчина подошел к противоположной стороне стола, прихлебывая из кружки и не сводя глаз с Рэндалла, уселся на стул, а кружку поставил на стол. — Здравствуйте, Рэндалл. Я детектив Сандерс. — Здравствуйте, — произнес Рэндалл. Детектив вопросительно поднял бровь: — Значит, вы убили Майкла Хобсона, так? — Да, верно. — Почему? — У меня была связь с его женой, — опустив взгляд на стол, сказал Рэндалл. — Он рано вернулся домой. — Рэндалл облизнул губы и, подняв глаза, дернул плечами. — Я не хотел убивать его, но… Детектив Сандерс продолжал смотреть на Рэндалла, бесстрастно наблюдая за ним, даже не мигая. Это странно действовало на нервы, потому что его лицо сохраняло мягкое, даже сочувствующее выражение, но за Рэндаллом следили глаза хищника, к тому же детектив часто подносил к губам старую, потрескавшуюся кружку, которая в эти моменты закрывала нижнюю часть его лица. — Как это произошло? — спросил он. Рэндалл откашлялся: — Как я говорил, он рано вернулся домой. Пока мы… — Он смущенно отвел глаза, потом продолжил: — Я… гм… что-то услышал и пошел вниз и… — Он пожал плечами. — И что дальше? — Он со злостью набросился на меня, — ответил Рэндалл. — В смысле, понятно же было, зачем я там рано утром, верно? — Угу. В какое время конкретно? — Гм… Как я говорил, рано утром. Около пятнадцати минут восьмого. — О’кей, — кивнул Сандерс. — Значит, он набросился на вас… Где это было? В коридоре у входной двери? Рэндалл замялся, облизывая губы. — Д-да, — наконец произнес он. — В коридоре. — А как он попал в кабинет? — мягко спросил Сандерс. — Я… гм… — Рэндалл судорожно сглотнул. — Я сказал: «Давайте поговорим». Знаете, я не хотел, чтобы Катрина услышала нас и разволновалась. И мы пошли в кабинет. Поговорить. — Ладно, — сказал Сандерс, прихлебывая кофе. — А потом? — А потом… мм… — промычал Рэндалл. Гладко не получалось. Что-то поистине устрашающее было в детективе Сандерсе и его застывшем «кожаном» лице, и Рэндалл покрылся испариной. — Он опять вышел из себя. И набросился на меня с кулаками. Сандерс поднял обе брови: